Крупицы Хаоса. Магия и меч - Ольга Шермер

Тьерра тоже в тот год пошла в первый класс, только в другую группу, а потому пересекались мы лишь изредка на совместных уроках, в коридорах да в обеденном зале. Складывалось у меня странное ощущение, будто место, куда попала моя молния, у бедняжки до сих пор зудело, и сильно, иначе чем еще можно было объяснить ее такую ярую ко мне и всему, со мной связанному, нелюбовь?

– Тарелочку жалко, – виновато пробормотала Сиара, собирая осколки.

Кухарка укоризненно поохала, покачала головой и отправилась за веником.

– Нехорошо получилось, – вздохнула я, присев рядом с подругой.

– Но она ведь совсем за языком не следит! – Желтые глаза Сиары вспыхнули гневными искорками.

– А мы за действиями, – грустно усмехнулась я, поблагодарив кухарку за принесенную щетку и совок. – Помнишь прошлый раз?

– Нет, ну вот тогда совсем без злого умысла было, – разулыбалась подружка. – Если бы она, как порядочная девочка, слушала папу и не разгуливала в своих шикарных нарядах по школе, то и на шлейф ей никто не наступил бы.

– Никогда бы не хотела оказаться на ее месте, – сочувствующе произнесла я, вспомнив, как первая красавица школы удирала прочь из центрального зала, стыдливо подхватывая на бегу отделившуюся от платья юбку. Хотя мальчишкам понравилось. Им вообще часто странные вещи нравятся.

– А мне даже интересно было бы взглянуть, как бы ты себя повела, – ехидно отозвалась Сиара.

– Я могу и вовсе без одежды по школе бродить, – хихикнула в ответ я, – и на меня никто даже не посмотрит.

– Ты себя недооцениваешь, – сморщила хорошенький носик Сиара. Показав ей в ответ язык, я осталась отомщена и совершенно собой довольна.

«Останки» были сметены в совок и скорбно препровождены в мусорное ведро. Кухарка осуждающе вздыхала, глядя на нас, преисполненных грусти, вглядывающихся в неизведанную черноту мусорной корзины, в которой только что сгинула некогда целая тарелка, готовая служить на благо народа, неся добро, тепло и суп… Удерживать серьезные мордахи удавалось нам недолго, и, стараясь не смеяться в голос, мы вернулись к своим подносам и по-прежнему желанному обеду.

– А Ири пойдет на праздник, она не говорила тебе? – взмахнула подруга ярким брусочком свежей моркови прямо у меня перед носом.

– Не говорила. Вчера она была не в духе, я даже не стала спрашивать.

– Когда там у нее день смерти?

– В октябре, кажется.

– Нескоро, – задумчиво протянула Сиара. – А день рождения?

– А день рождения она сама не помнит, – вздохнула я.

– Я вообще слышала теорию, что призраки со временем забывают самые важные подробности своей жизни. Такие, как дата рождения, свое имя, имена родителей… И когда они забывают совсем-совсем все, возможно, становятся просто пустым облаком, которое, вероятно, никто и никогда даже не увидит. – Отчего-то в голосе подруги зазвенели нотки мечтательности, и, встретив мой вопросительный взгляд, она удивилась:

– Что? Красиво же звучит!

– Красиво, – согласилась я. – Но грустно. Я не хочу, чтобы Ири совсем себя забывала. И нам втроем в комнате хорошо живется! Из-за нее никто не лезет. Карамельки не таскает…

– Если тебя это утешит, то процесс потери воспоминаний у них протекает сотни лет. А еще, не исключаю, это просто миф.

И Сиара впилась зубами в куриную ножку с нескрываемым удовольствием. Я не могла не последовать ее примеру.

За что я любила школьный обеденный зал, так это за уют. Деревянные столики на четверых, нежных оттенков скатерти, на стенах – небольшие картины с самыми что ни на есть вкусными изображениями. Больше всех мне нравилась дальняя с пузатой чашкой горячего шоколада, на блюдечке рядом с которой лежала настолько аппетитная булочка с корицей с осторожно отрезанным кусочком, наколотым на десертную вилку, что иногда казалось, будто ощущаешь во рту ее вкус, просто глядя на рисунок. Окошко на заднем плане выходило прямо на центральную площадь с потрясающим фонтаном и цветные точки жителей, толпящихся возле него… Пастельно-акварельные тона, размытые границы конечно же лишали работу правдоподобности, но они в ней и не нуждались. Картины эти были прекрасны именно тем, что они картины. И при взгляде на них мне так хотелось научиться рисовать…

Наш призрак парил над подоконником, когда мы вернулись после обеда в комнату, и печально вглядывался в горизонт.

– Что там сегодня показывают? – хихикнула Сиара и плюхнулась на свою кровать с размаху. Не будь подружка такой миниатюрной, кровать могла бы и не пережить столь резкого приземления.

– Деревья, горы, кусок моря. А еще корабль проплывал. – Ири даже не повернулась в нашу сторону. – Сегодня всего один.

Она совершенно не помнила, как стала призраком, поэтому самым обидным для нее осталось то, что она не могла покидать школу. Зато вопреки угрозам Сиары отлично помнила свое имя – Деянира О’Нил – и часто вздыхала, как ее печалит, что никто и никогда больше так к ней не обратится, поскольку ей очень нравилось его звучание.

– А на праздник сегодня с нами пойдешь? – вкрадчиво поинтересовалась я.

– Слушать в очередной раз слюнявую легенду о ночном волке и рассветном единороге? Нет уж, увольте…

– Но зато будет музыка. – Сиара перекатилась по кровати и стекла на пол. – И танцы!

Сиара грациозно провальсировала на цыпочках к шкафу, откуда вывалила на постель целую кипу платьев, и принялась пританцовывать у зеркала, поочередно прикладывая их к себе. Сиреневое сливалось с оттенком ее волос, оранжевое заставляло желтые глаза сиять точно солнце, мое любимое, лазурное, превращало ее в самое трепетное создание на свете, но зато синее заставляло сиять изнутри, точно сшито было не из простой ткани, а из самой воплощенной магии красоты.

– Да, – заключила она. – Как и думала, пойду в синем!

После чего торжественно протянула мне мою мечту.

– Отказ не принимается. Ири, ну помоги мне!

Деянира проплыла под потолком, хмуро изучая сначала меня, потом платье, затем нас вместе, после чего заключила:

– Глупо отказываться, дорогая!

– Но…

– Не понимаю, зачем вообще ходить на такие мероприятия, если не пытаться на них быть самой-самой? Ну, пойдешь ты в школьной форме или того хуже – в свитере и штанах для выхода в город! Самой-то каково? Ощущение праздника горгулье под хвост!

Я вздохнула. Настолько грустно и громко, насколько это было возможно в моем случае, но на подруг это никак не подействовало.

А потому вечером, едва последний луч солнца растворился на небосводе и все начали выбираться из комнат, устремляясь в главный зал, я чувствовала себя в этой сверкающей толпе как кукла среди людей. Неудачная кукла, волосы которой наспех закрутили, точно шерсть выставочного пуделя, и нацепили единственное платье, которое нашлось. Нет, я более чем уверена, что со стороны это смотрелось красиво, но настолько я себя чувствовала некомфортно, что даже глаза лишний раз прятала, сталкиваясь взглядом с одноклассниками. Все ждала глупых шуток Лина, язвительных фразочек Тьерры, смеха ребят, любого другого подвоха… Все это так неправильно, это была я, запечатанная в чужом теле и совершенно не умеющая им пользоваться.

– Айла, – прошипела Сиара, уверенно вышагивающая рядом со мной, – если ты немедленно не расслабишься, то наверняка лопнешь!

– От чего? – удивилась я.

– От напряжения, от чего! Просто представь, что здесь никого нет, кроме меня… ну и Ири для массовки, и все! Нос выше, грудь вперед и пошла, пошла, пошла…

А вот о груди Сиара напомнила и вовсе напрасно. Вырез был совершенно чудовищен, я была почти уверена, что насчет его мне еще сделают не одно замечание, обвинят в аморальном поведении, обязательно отметят это в моем личном деле… а посему порой я старалась подтянуть платье ну хоть чуточку выше, но оно, как назло, сидело на мне как влитое.

– О, староста! Да ты шикарна, оказывается. – Лин, пробегающий мимо, застыл рядом и отвесил нам с Сиарой глубокий поклон. – А ты, Аменсиара, звезда моя, услада моих ушей, свет моих очей…

Но речь его потерялась в шуме толпы, а после потерялся и сам Лин, которого под локти подцепили товарищи да так и унесли куда-то ближе к сцене.

Украшен парадный зал был просто волшебно. Справа вдоль стены шла пастельных оттенков драпировка, символизирующая рассвет, с другой стороны красовался объемный узор в виде бегущего волка, вместо хвоста и задних лап которого волнами расходилась ткань, изображающая ночь со сверкающими вкраплениями звезд. Взамен факелов зал сегодня освещали сотни маленьких свечек, которые традиционно по окончании торжества выносились на улицу и опускались в реку, чтобы, если верить легенде, своим теплом и светом прогнать ночного волка как можно дальше от нас.

– Короче! – весьма торжественно начал вступительную речь Лин, выскочив на сцену, и, откашлявшись, поправил цветастую бабочку. – Директор мне сказал в сотый раз зачитать вам легенду о божествах, но я решил, что праздник, начатый с занудства, – не праздник, поэтому давайте есть! А когда вы все будете сытыми настолько, что не сможете убежать, вот тогда я и расскажу всю историю мироздания с самого начала и в подробностях!