Запретная. Моя - Элла Александровна Савицкая

танцующих, следуя за удаляющимся Русланом. Мне необходимо поговорить с ним. Сейчас или никогда. Понять все наконец, черт возьми.

Решительность толкает вперед, вынуждая игнорировать то, что меня пару раз задевают руками по голове.

Под оглушающую пульсацию сердца, ускоряюсь, когда понимаю, что потеряла Руслана из вида.

Черт.

Тяжело дыша, быстрым шагом преодолеваю коридор, выскакиваю на улицу. Здесь людей не меньше. Кто—то курит, кто—то громко смеётся, но покрутив головой, я вижу спину, обтянутую черной футболкой. Руслан скрывается за поворотом, а я тороплюсь туда.

На этот раз он от меня не скроется и ответит на все вопросы. Я слишком долго ждала этого разговора, чтобы отступать.

Но решительность моя испаряется, едва я достигаю угла. Знакомые голоса заставляют остановиться.

– Во сколько встречаемся? – спрашивает отморозок, который сегодня напал на меня.

– В два часа, – отвечает Руслан.

– Возле Электроника?

– Да.

– Что там брать—то? – эмоционально выдает еще один, – Одни мобилы? Надо что—то серьезнее. Мы в прошлый раз отлично наварили на технике.

– После прошлого раза поднялся шум. – отрезает Руслан, а я не дышу. Мысли в голове пытаются выискать логику и понять то, о чем они говорят, – Электроник хоть и не богат на выбор, но хотя бы что—то. А подавать заявление владелец не станет. Он нелегально мобильные сюда возит. Так что, мы считай не засветимся.

– Ладно. Что там с замком? Отмычку я беру? – спрашивает первый.

– Нет. Двери на мне, – ровно произносит Руслан. – На всё про всё у нас будет десять минут. Там рядом жилой район. Вскрываем, берем всё и валим.

– Не учи ученых. Не впервой, – смеются они, а я прирастаю к месту.

Шок пригвождает к земле.

Это что, выходит? Руслан грабит магазины с этими отбитыми на голову?

Да быть этого не может. Я не верю.

– Тихий обещал неплохой процент, – служит мне ответом. – А потом заляжем на дно на время.

Машинально мотаю головой.

Боже, зачем? Как так—то?

Мое оцепенение рушится, едва я слышу, как они начинают двигаться. Рывком разворачиваюсь и стремглав уношу ноги.

На выходе из клуба врезаюсь в Славика.

– Эй, ты куда ходила? – он ловит меня за плечо и взволнованно всматривается в лицо.

Оборачиваюсь, опасаясь, что меня могли увидеть, но нет. Вероятно, они ушли в другую сторону.

– Ты знал, что Руслан грабит магазины? – требовательно смотрю на него.

Судя по тому, что удивленным друг не выглядит, делаю вывод – знал.

Резко сбрасываю с себя его руки.

– Почему не сказал мне?

– А зачем? – он засовывает их себе в карманы. – Что это изменило бы?

– Ты пытался с ним говорить? – игнорирую его вопросы, задавая свои, более важные.

– Нет.

– А твой отец? Он в курсе? – От этой мысли холодеют конечности.

Если Пал Палыч знает, то ему ничего не стоит его арестовать. В груди сдавливает так, что сделать вдох кажется слишком сложным.

– Думаю, нет. Они знают, что есть банда, которую они никак не могут взять. Но не думаю, что в курсе, кто именно в ней промышляет.

Боже, Руслан в банде…

– Слав, надо с этим что—то делать, – на эмоциях шагаю к нему снова вплотную, – я слышала, как он со своими дружками обсуждал, что сегодня они пойдут грабить один магазин. Надо его остановить.

Взгляд Славы меняется молниеносно. Он резко берет меня за руку и оттаскивает в угол.

– Значит так, Даша, забудь об этом. Никуда мы лезть не будем. Шмель сам выбрал свою дорогу.

– Как ты можешь так говорить? – цежу ошарашено сквозь зубы. – Ты что не понимаешь, что ему нужна помочь?

– Рус меньше нас всех нуждается в помощи. Он всегда был сам себе на уме. Вот пусть сам и разгребает дерьмо, в которое вляпался. А ты чтобы к нему не совалась, ясно? – рявкает ожесточенно, а потом шумно выдохнув, уже спокойнее снова берет меня за плечи, – Даш, ты не та, кто может до него достучаться. Просто отпусти его уже.

Отпустить?

Когда внутри все щупальцами тянется к нему даже спустя четыре года?

Прости Слава, но я этого сделать не могу.

Глава 3

Камера в руке дрожит. Пальцы будто не мои – липкие, подрагивающие, еле удерживают её. Страх ползёт под кожей противными змеями, сдавливает грудь и оплетается вокруг рёбер. Сердце колотится так яростно, будто вот—вот пробьёт себе путь наружу.

Зачем я только решилась на это?.. Знаю же, что эти отморозки могут меня как минимум покалечить за то, что я сейчас делаю. А как максимум, закопать где—то на пустыре. И ни один из них не пожалеет.

Хотя нет… один, возможно, пожалеет. Именно из—за него я и пошла на риск. Под покровом ночи, с одним только ножом в кармане для защиты поехала на окраину города.

Потому что помню его другим. Не чудовищем, а другом, которым он был мне четыре года назад.

Другом, от которого я хотела большего. И думала, что он тоже хочет.

А он бросил меня. Ушел, и превратился в беспринципного монстра.

Что еще Руслан делает помимо грабежа я могу только представить.

Выхожу из тени, крепко сжимая подрагивающими пальцами камеру, на которую снимаю то, как он с его дружками скидывают с витрины магазина мобильные телефоны и другую мелкую электронику.

Они разбили фонарь, но внутри помещения горит приглушенный свет, благодаря чему лица видно довольно хорошо.

Смачиваю горло слюной, готовясь к разоблачению. Без него никак. Я должна проверить осталось ли в Руслане что—то человеческое. А сделать это можно только одним единственным способом.

От нервов дрожат колени, вибрирует грудь и спирает дыхание.

– Быстрее, – торопит кто—то из них.

А я воспринимаю это как знак для себя.

Набрав в легкие побольше воздуха, окликаю их севшим голосом:

– Эй, улыбнитесь на камеру, мальчики.

Все трое синхронно поворачивают в мою сторону головы, но смотрю я только в темно—зеленые глаза, казавшиеся мне когда—то целым миром.

Руслан небрежным движением откидывает назад волосы, и жестко сжимает челюсть.

– Закругляйтесь, – бросает своим подельникам, отодвигает носком кроссовка стоящую на его пути спортивную сумку, и тяжелым шагом идет на выход из магазина.

Ноги сами хотят сделать шаг назад, но я втаптываю страх в пятки и остаюсь на месте, чтобы не показать его ему.

Камера в руке вздрагивает, когда он подходит почти вплотную. Перевожу объектив ему на лицо, снимая крупным планом.

– Улыбнешься? – голос срывается. – Отцу Славика понравится. Он давно ищет тех, кто опустошает магазины. Не стыдно будет смотреть в лицо отцу лучшего друга?

– У меня нет друзей, Даша. Ты как никто должна это знать, – его