Наши уже не придут 5 - RedDetonator

знал, что техасский губернатор сейчас ведёт «многовекторную политику», пытаясь привлечь финансирование из всех возможных источников.

— Похоже, что мы говорим с вами на разных языках, — вздохнул Курчевский. — Поэтому я скажу однозначно, чтобы потом не было недоразумений: если Леонид Курчевский строит мосты, то по умолчанию подразумевается, что он строит ведущие к ним дороги. Не получится так, что в Техас инвестирует GMC и строит дороги, а Курчевскому достаются сухие крошки в виде мостов. Вам всё понятно?

— Мне всё понятно, — недовольным тоном ответил Оллред.

«Со старушкой Фергюсон работать было гораздо комфортнее…» — подумал Леонид.

Мириам Фергюсон, ранее занимавшая должность губернатора Техаса, прекрасно понимала, как правильно работать с таким человеком, как Курчевский. Она, конечно, не позволяла ему «залезать штату под юбку», но, скажем так, «давала держать руку на его коленке».

— Мистер Оллред, — заговорил Леонид. — Я прекрасно понимаю ваше положение, более того, я разделяю ваши сложности. Но если вы хотите вместе со мной создать в штате рабочие места и реализовать множество проектов, больше не должно быть никого. Только я и штат Техас… Вас устраивает это решение?

Губернатор задумался. Курчевский — это не первый крупный бизнесмен, к которому пришёл Оллред. До этого он ездил в Детройт, где общался с Генри Фордом от «Форд» и Альфредом Слоуном от «General Motors». А когда эти ребята не показали своей заинтересованности, он поехал в Нью-Йорк, к Джерарду Своупу, руководящему «GeneralElectric». Но и Своупу сейчас совсем не до техасских проектов…

И тогда настала очередь «K-Group».

— Нужно будет обсудить детали с правлением штата… — начал Оллред.

— Разумеется, — улыбнулся Леонид. — Тщательно обсудите всё, но не затягивайте — да, я очень богат, но и у меня есть, куда вложить свои средства.

— Хорошо, мистер Курчевский, — кивнул губернатор Техаса. — Мы дадим окончательный ответ до конца следующей недели.

— Я буду ждать с нетерпением, — произнёс Леонид.

На Техас у него большие планы, но об этих планах знает лишь высший менеджмент концерна «K-Group». Сейчас это захолустный штат, который привлёк всеобщее внимание благодаря запасам нефти, но в инфраструктуру никто серьёзно вкладываться не спешил.

Леонид собирался изменить это. Да, тамошнюю нефть трогать ещё слишком опасно, но вот всё остальное — это никому не интересно.

Он собирается построить развитую инфраструктурную сеть, которая позволит перевозить мексиканские, читай, его собственные, товары на Восточное побережье США. На морских перевозках чужая монополия, поэтому денег с этого Курчевский не имеет, поэтому ему не остаётся ничего другого, кроме как создать свои перевозки — сухопутные.

А дальше — больше. Мексиканские рабочие, которых можно будет завозить и использовать на непрестижных работах в Штатах, поедут вполне официально, так как Рузвельт уже пообещал, что Конгресс одобрит.

В самой Мексике тоже всё схвачено — каудильо Анхелес установил «рубежи зарплат», поэтому у мексиканцев никогда не будет зарплат выше, чем в США, но и ниже определённого предела они не упадут.

Максимальная централизация экономики Мексиканских Соединённых Штатов позволяет проворачивать и не такое — Леонид сам удивился тому, что ему насоветовал Центр. Это свидетельствовало об очень глубоком понимании Центром реальных экономических процессов.

Изначально он сильно сомневался, опасался, что всё это рухнет, но система показала свою потрясающую жизнеспособность.

И единственное, что способствовало тому, что он решился на такую серьёзную авантюру — это то, что всем плевать на Мексику.

*1 мая 1935 года*

Аркадий шёл впереди торжественной колонны и нёс красный флаг. Нёс он его за Ленина, который каждый год выходил на первомайскую демонстрацию и проходил положенные сто метров с флагом, после чего уезжал обратно в Горки.

Сейчас это невозможно, потому что Владимир Ильич перенёс очередной инсульт 29 апреля, вследствие чего впал в кому.

Василий Васильевич Крамер, личный невролог Ленина, сообщил Аркадию, что прогноз неутешительный — скорее всего, Владимир Ильич в сознание уже не придёт.

Впрочем, в прошлый раз он говорил примерно то же самое. Только сейчас ситуация выглядит гораздо хуже.

Аркадий шёл, приветливо махал ликующим людям, стоящим вдоль улицы.

Погода весенняя — на улице плюс шестнадцать градусов Цельсия, ветра нет, ярко светит солнце.

По Красной площади, около трёх часов назад, прошёл военный парад РККА, а за ним состоялось авиационное шоу.

На военном параде советским гражданам впервые продемонстрировали танки Т-14, а также БТР-2. Т-10 и Т-10М, также присутствовавшие в парадной колонне, советские граждане уже видели и это никого не удивило.

А в небе пролетели истребители И-4 и бомбардировщики ТБ-2.

После этого началось шествие трудящихся, к которому и присоединился Немиров.

Аркадию было приятно ощущать такую непринуждённую атмосферу, обрушившуюся на Красную площадь сразу же после завершения официальной части: повсюду семьи, которые развлекаются в тирах с призами и на игровых аттракционах, размещённых в отдельных будках, пьют квас из жёлтых бочек, разливную газировку, едят мороженое, сахарную вату, танцуют под музыку, играющую из громкоговорителей.

Но он невольно вернулся к последнему разговору с Владимиром Ильичом — этот разговор состоялся три дня назад.

Ленин сказал, что Троцкого и его подельников можно уже не трогать, ведь выяснилось, что его тайная группировка сейчас стремительно распадается.

Распад официально начался с того, что из тайной партийной группировки со скандалом вышли Роза Люксембург и Карл Либкнехт. До этого оттуда же вышли недолго состоявшие в ней Александра Коллонтай и Клара Цеткин, но на это всем было плевать. Лев Давидович даже сказал, что это своеобразная выбраковка ненадёжных кадров, но вот Люксембург и Либкнехт — это очень весомые представители Германской ССР, с которыми Троцкий начинал Революцию в Германии…

По мнению Ленина, Троцкий уже отыграл свой последний номер и больше опасности не представляет. А раз он безопасен, то и пятнать себе репутацию попусту не следует.

Шествие закончилось у врат Кремля. Аркадий поднялся на трибуну и толкнул короткую речь на воспитательно-идеологическую тему. Политики он в ней не касался, чтобы не портить никому настроение в праздничный день.

Далее он уступил место Сталину, который тоже прочёл речь примерно на ту же тему, а после него выступил Калинин, который, конечно же, указал на важность подрастающего поколения.

Народ слушал внимательно, всё-таки, первые лица выступают, а в конце каждой речи были бурные аплодисменты.

«Жаль, что Феликс не смог», — подумал Аркадий с сожалением.

У Дзержинского давние проблемы со здоровьем, в последние годы сильно обострившиеся — на первомайском параде он участвовать просто не смог, хоть и хотел.

Оркестр заиграл «Первый день осени», а Немиров,