С любовью к женщине - Расул Гамзатов

«– Скажи «люблю», – меня просили в Риме…»

Перевод Л. Дымовой

– Скажи «люблю», – меня просили в Риме —На языке народа своего. —И я назвал твое простое имя,И повторили все вокруг его.

– Как называют ту, что всех любимей?Как по-аварски «жизнь» и «божество»? —И я назвал твое простое имя,И повторили все вокруг его.

Сказали мне: – Не может быть такого,Чтоб было в языке одно лишь слово.Ужель язык так необычен твой?

И я, уже не в силах спорить с ними,Ответил, что одно простое имяМне заменяет весь язык родной.

«Захочет любовь, и в клубящейся мгле…»

Перевод Я. Козловского

Захочет любовь, и в клубящейся мглеБагряный цветок расцветет на скале,И снег зажурчит на вершине.

Но в каменном сердце во все временаНе в силах посеять она семена,В нем терн прорастает поныне.

Смиряла любовь даже царственный гнев,И кротким, как агнец, вдруг делался лев,Лань рядом паслась, не робея.

Я видел воочию, как, зла не тая,Под флейту факира танцует змеяНа площади людной Бомбея.

И тихо любовь мне шепнула – «УмейТы действовать, как заклинатели змей»,И грустный напомнила случай:

Одна балерина в недавнем году,Что с флейтой волшебной была не в ладу,Змеей обернулась гремучей.

Словами любви, это помнит весь свет,Великий целитель и славный поэт,Недуги лечил Авиценна.

Завидная участь, счастливый удел,Такие б стихи написать я хотел,Где слово – лекарству замена!

«Чтобы рвануться в схватку, у мужчины…»

Перевод Я. Козловского

Чтобы рвануться в схватку, у мужчиныЕсть только две достойные причины.И первая: родной страны защита,Граница чья пред недругом закрыта.

Вторая – долг, что предками завещан,Мужчинам всем повелевает он:Собой рискуя, защищайте женщин,Как на дуэлях пушкинских времен.

Чтоб песню спеть, от века у мужчиныЕсть только две достойные причины.И первая: любовь к земле родимой,Которая вошла нам в плоть и в кровьИ сделалась звездой неугасимой.Вторая – это к женщине любовь!

«В тебя я вновь влюблен и очарован…»

Перевод Л. Дымовой

В тебя я вновь влюблен и очарован…Такого не бывает – говоришь?Но в каждый мой приезд волшебным, новым,Загадочным мне кажется Париж.

Бывает так. Живешь, живешь на свете.Идет весна – и словно в первый разТы чувствуешь, как молод этот ветерИ нов капели сбивчивый рассказ.

Впервые я пишу стихотворенье —Хотя пишу стихи давным-давно.Пусть много было радостных волнений,Но помню лишь последнее – одно.

Бывает так… Ни убыли, ни тленьяНе знает страсть, рождаясь вновь и вновь.Ты – первое мое стихотвореньеИ первая, бессмертная любовь.

Отношение к женщине…

Перевод Я. Козловского

Я спросил на вершине,поросшей кизилом:«Что мужского достоинстваслужит мерилом?» —«Отношение к женщине», —молвило небо в ответ.

«Чем измерить, – спросил яу древней былины, —настоящее мужество в сердце мужчины?» —«Отношением к женщине», —мне отвечала она.

«Чем любовь измеряетсясердца мужского?» —«Отношением к женщине…» —«Нету мерила такого», —возразили служители мер и весов.

«Дождик за окном – о тебе я думаю…»

Перевод В. Звягинцевой

П. Ю.

Дождик за окном – о тебе я думаю,Снег в саду ночном – о тебе я думаю.Ясно на заре – о тебе я думаю,Лето на дворе – о тебе я думаю.Птицы прилетят – о тебе я думаю,Улетят назад – о тебе я думаю.Зелены кусты, скрыты ли порошею, —Ни о чем невмочь, – о тебе я думаю.Уж, наверно, ты девушка хорошая,Если день и ночь о тебе я думаю.

Патимат («Коль в джунгли…»)

Перевод Е. Николаевской

Коль в джунглиЯ буду заброшен судьбойИ будет дозволеноВзять мне с собойВсе то, что мне надобно,Что захочу —Твою фотографиюЯ захвачу.Как талисман,Я буду хранитьИ в дожди и в туман…

Не знаю,Что леди своей, например,Из джунглейШлет лондонский пэр или сэр,Но я нанесуПод таинственный свистСонеты ПетраркиНа пальмовый лист,Свои к ним прибавлюВ безмолвной мольбе —Меня не забудь! —И пошлю их тебе.

А если вдруг в космосЗапустят меня, —И там не смогуБез тебя я ни дняПрожить! – я с собоюВозьму твой портрет,И впрямь – без которогоЖизни мне нет…Мои позывныеК тебе полетятИз космоса вниз:Патимат! Патимат!..

Пускай на Гаити пошлют,В Парагвай,Везде оно будет со мной,Так и знай, —Заветное имя,И в явь, и во сне,На полюсе,На океанской волне…А будет мне туго,Тревожно, темно, —От всяких недуговЛекарство оно.

И толькоНа самом краю бытияПризнаюсь,Что имя забыл твое яИ облик твой тожеЗабыл – и конец!..Так песню своюЗабывает певец.И в мыслях своихНе смогу допустить —С собою в могилуЛюбовь опустить…

«Я признаюсь: мне кажется порою…»

Перевод Н. Гребнева

Я признаюсь: мне кажется порою,Как будто мы с тобой воскрешеныИз повестей старинных, где героиПогибнуть от любви обречены.

Любовь своей затягивает сетью,Она огнем того, кто любит, жжет.Влюбленный лебедь долго не живет,Живет лишь злобный ворон три столетья.

Стать старым лебедю не суждено,Но он любя живет свой век недлинный,И, заливаясь песней лебединой,Он ворона счастливей все равно,Хоть три столетья ворону даноЖить в этом мире, тешась мертвечиной.

«В музейных залах – в Лувре и в Версале…»

Перевод Н. Гребнева

В музейных залах – в Лувре и в Версале,Где я ходил, бывало, много дней,Меня мадонны строгие смущалиС тобою странной схожестью своей.

И думал я: как чье-то вдохновенье,Чужое представленье красотыМогло предугадать твои чертыЗа столько лет до твоего рожденья?

Вдали от края нашего встречатьКрасавиц доводилось мне немало,Но в них твою угадывал я стать.И я того не мог понять, бывало,Как эти дочери чужой землиТвою осанку перенять могли?

«Бросает свет светильник мой чадящий…»

Перевод Н. Гребнева

Бросает свет светильник мой чадящий.Все в доме спит, лишь я один не сплю,Я наклонился над тобою, спящей,Чтоб вновь промолвить: «Я тебя люблю».

И горше были дни мои, и слаще,Но, старше став, на том себя ловлю,Что повторяю я теперь все чащеОдно и то же: «Я тебя люблю!»

И я, порой неправдою грешащий,Всего лишь об одном тебя молю:Не думай, что настолько я пропащий,Чтоб лгать признаньем: «Я тебя люблю!»

И мой единственный, мой настоящийСтих только этот: «Я тебя люблю».

Брови

Перевод Р. Рождественского

Лба твоего просторная поляна,А чуть пониже, около нее, —Два озера, как будто два Севана.Два озера – томление мое.

На берегах прекраснейших озер —Мне каждое из них отдельно снится —Лежат всю жизнь две черные лисицы,Как будто яростный живой узор.

Хитрее нет их никого на свете.Таких лисиц попробуй обмани.Вот погляди: охотника заметив,Убитыми прикинулись они.

Меня они игрой своей не тронут, —Не зря озера страсть в себе таят!Услышав музыку, лисицы вздрогнут,Притворщицы не смогут устоять.

О, как они взмывают откровенно,Лукавинкой зазывною дразня!И как они изогнуты надменно,Когда рассердишься ты на меня.

О, как они на ласку намекают,Вздувая пламя у меня в груди!А как порою предостерегают,Безмолвно говоря: не подходи!

Я слышал много раз, что хитрость лисьяИзвестна миру с самых давних пор.Но эти лисы – убедился лично —Хитрее всех своих живых сестер.

Завидуют им все. И даже птицыНебесные от зависти дрожат…Две черные пушистые лисицыВозле озер просторно возлежат.

Желанья их я выполняю мигом,Слежу за ними, указаний жду.Прикажут – и сражусь я с целым миром!Прикажут – бездыханным упаду!..

Спасибо вам, лисицы, от меняЗа то, что бережете вы озера.За то, что вы не дремлете, храняИх чистую незамутненность взора.

Спасибо вам за то, что в час, когдаК озерам тем я приходил напиться,Вы тут же притворялись без труда,Что вам прекрасно в это время спится.

Разговор