Физик читает Кэрролла - Ю Данилов

Физику близка и понятна любовь Кэрролла к парадоксам, которую тот пронес через всю жизнь. Еще в юношеские годы Кэрролл (бывший тогда еще только Ч. Л. Доджсоном) "опубликовал" в издаваемом им рукописном журнале "Misch-Masch" две "трудности": "Где происходит смена дат?" и "Какие часы лучше?". За два года до смерти (1896) Кэрролл опубликовал в философском журнале "Mind" два несравненно более тонких логических парадокса "Что черепаха сказала Ахиллу" и "Аллен, Браун и Kapp" {Обе трудности и парадоксы опубликованы в кн.: Льюис Кэрролл. История с узелками.}.

В физике парадоксы обычно возникают как противоречия между экспериментальными данными и заключениями, основанными на правдоподобных но нестрогих рассуждениях {См., например, книгу Г. Биркгофа "Гидродинамика" (М., 1963), целиком посвященную рассмотрению таких парадоксов.} (в других обстоятельствах те же аргументы превосходно работают).

Окидывая ретроспективным взглядом историю физики, мы видим, что иногда любимый прием Кэрролла - использование абсурдных посылок для получения истинных заключений - также (хотя порой и неосознанно) находит применение и в физике. Так, из абсурдной теории флогистона родилась термодинамика, а Максвелл при выводе своих знаменитых уравнений опирался в рассуждениях на некую механическую систему. Эфир, нужный как среда, в которой распространяются волны света, оказался лишним после создания теории относительности. В развитии физики не раз появлялся Кот, единственной целью которого было лишь оставить нам свою улыбку.

Физик отчетливо сознает, что любая физическая теория, даже когда она претендует на право называться картиной мира, неизбежно неполна и ее правильнее было бы называть шаржем, а не портретом реальности. Сохраняя определенное сходство, шарж утрирует главные черты и опускает множество второстепенных деталей.

Кэрролл также создает шаржированную картину реальности, но делает это иначе, чем физик. Картина мира, созданная физиком, - это _нереальная_ (и деталях) _реальность_. Сказочная картина, созданная Кэрроллом, - это _реальная_ (опять-таки в деталях) _нереальность_. Физик стремится по возможности отдалить появление противоречий. Кэрролл торопится ввести их "в игру" как можно скорее.

В небольшом по объему сочинении Галилея "Il Saggiatore" впервые было сформулировано кредо научного подхода к познанию мира: "Философия написана в той величественной Книге (я имею в виду Вселенную), которая всегда открыта нашему взору, но читать ее может лишь тот, кто сначала освоит язык и научится понимать знаки, которыми она начертана. Написана же она на языке математики, и знаки ее - треугольники, окружности и другие геометрические фигуры, без которых нельзя понять ни единого из стоящих в ней слов и остается лишь блуждать в темном лабиринте" {Galileo Galilei. Le Opere, v. VI. G. Barbira Editore, 1953.}.

Нам остается лишь добавить, что книги Кэрролла, как и Книга Природы, открывают свои сокровенные тайны лишь тому, кто "умеет смотреть". Чтобы ощутить новое, необходимо не утратить умения удивляться, а оно присуще лишь детям и немногим из взрослых, которые "выросли, но так и не стали взрослыми". Слова эти, отнесенные В. Сибруком к Роберту Вуду, в равной степени относятся к Эйнштейну {"Иногда меня спрашивают, как я создал теорию относительности. Я думаю, что это произошло по следующей причине. Нормальный взрослый человек никогда не размышляет о проблемах пространства и времени. О таких вещах он думает лишь в детстве. Мое же умственное развитие оказалось замедленным, и я принялся размышлять о пространстве и времени, лишь достигнув зрелого возраста. Естественно, что мне удалось глубже проникнуть в проблему, чем ребенку с обычными способностями" (Ronald W. Clark. Einstein. The Life and Times. NY, 1971, p. 27-28).} и Кэрроллу, Кеплеру и Марку Твену {В предисловии к "Приключениям Тома Сойера" Твен заметил, что написал книгу для развлечения мальчиков и девочек, а также для того, чтобы "напомнить взрослым, какими странными делами они занимались, когда были детьми". Сам Твен, судя по этим двум книгам, в таком напоминании не нуждался: на всю свою жизнь он так и остался мальчиком с Миссисипи.}.

Хитроумного Кэрролла не смущает вопрос, который физик признал 6ь бессмысленным. Ни один физик не сможет ответить на вопросы Алисы, как! выглядит циферблат часов "по ту сторону" зеркала и есть ли в Зазеркалье огонь в камине. Для физика Зазеркалье - иной мир, Кэрролл же "сшивает" его с реальностью. В погоне за чудом он оставляет физику далеко позади. Физик не осмеливается описывать мир, из которого к нам в принципе не могут приходить сигналы. Кэрролл, не смущаясь, выдумывает такой мир и вместо того, чтобы доказывать его существование, заставляет нас поверить в него. Физику в наше время все чаще и чаще приходится следовать примеру Кэрролла и придумывать новые модели. Правда, удел физика труднее: в его Зазеркалье устремляются толпы экспериментаторов, и горе тому, кто обманул их ожидания. Уже в начале "Зазеркалья" Алисе приходит в голову, что пить "зазеркальное" молоко может быть вредно для здоровья. Потребовалось более полувека, прежде чем модель антимира появилась в физике.

Наверное, можно найти другие подтверждения родственных связей выдуманного мира Кэрролла и реального мира современной физики. Но между Этими мирами есть и важное отличие. Кэрролл придумал свою Страну чудес, повинуясь лишь собственной фантазии. Задача естествоиспытателя - найти ту единственную модель, по которой он сможет понять реальный мир. Не его вина, что эта модель таит в себе сюрпризы, еще более неожиданные, чем те, которые встретились маленькой Алисе.

В этой современной картине мира мы встретили и еще встретим такие нелепицы, по сравнению с которыми нелепицы Кэрролла _разумны, как толковый словарь_.

ПРИМЕЧАНИЯ

К. А. Данилов, Я. А. Смородинский

ФИЗИК ЧИТАЕТ КЭРРОЛЛА

Данилов, Юлий Александрович (род. в 1936 г.) - советский математик. Смородинский, Яков Абрамович (род. в 1917 г.) - советский физик. Авторы ряда работ о Кэрролле.