Манагуанда - Владимир Анин

Помывка длилась минут десять, не больше. Выходили с другой стороны. Там уже все было готово к приему голых новобранцев. Ефрейтор, похожий на суслика, стоял за неким подобием прилавка и задавал всем один и тот же вопрос:

— Размер обуви?

— Сорок первый, — сказал Сергей и через секунду получил новенькие кирзовые сапоги.

Окинув его наметанным взглядом, "суслик" вручил Сергею комплект одежды и головной убор. Теперь надо было быстро одеться. Однако это оказалось не так просто. Все упиралось в портянки, которые Сергей видел впервые. Надев нижнее белье и штаны, он задумчиво уставился на кусок желтовато-белого материала.

— Ну-ка, боец, — сказал подошедший сержант и взял у Сергея из рук портянку. Он рывком порвал ее на две одинаковые полосы, положил одну из них на скамью и сказал:

— Ставь ногу.

Сергей повиновался.

— Смотри и запоминай. — Сержант ловко обмотал портянку вокруг его ноги. — Теперь суй в сапог.

Сергей послушно втиснул ногу в сапог. Вроде ничего, удобно.

— Дальше сам, — сказал сержант и повернулся к другому новобранцу, тщетно пытающемуся справиться с доселе невиданным предметом гардероба.

Новоиспеченных солдат вывели из бани, разрешили забрать свои пожитки и повели в спортзал. Там они, словно на конвейере, переходили от одного офицера к другому, а те задавали какие-то бессмысленные вопросы и тщательно проверяли содержимое ручной клади. Одним из офицеров был капитан Каблуков. Он единственный, пожалуй, спрашивал о вполне понятных вещах:

— Рисовать умеешь? Петь умеешь?

Рядом стоял прапорщик с лирами в петлицах (командир музвзвода, как потом узнал Сергей) и интересовался, есть ли у новобранца музыкальное образование. Сергей честно признался, что окончил художественную школу. Капитан Каблуков быстро сделал какие-то пометки в блокноте и отправил Сергея к следующему офицеру, который стал допытываться, употребляет ли Сергей алкоголь и посещает ли церковь.

"Видимо, Каблуков действительно не забыл обо мне", — подумал Сергей, подходя к клубу.

III

Неожиданно перед ним возникла женская фигура. От одного ее вида легкая дрожь пробежала по телу Сергея, от головы до ног и обратно. Какая это была женщина! Стройная загорелая блондинка с короткой стрижкой, в длинной юбке, блузке без рукавов и роскошной широкополой шляпе. Она мельком взглянула на него и прошла мимо.

Сергей не был избалован женским вниманием. Не девственник, но опыта у него было маловато. Так, несколько случайных знакомых, с которыми судьба сводила на вечеринках. Зато было желание. Эдакое дикое плотское желание, которое ничем не возможно загасить. Желание было всегда и везде. Иногда ему казалось, что он любит всех встречных женщин или, по крайней мере, почти всех. Это было и жутко, и приятно. Именно поэтому он, не раздумывая, бросался к каждой новой подружке, стоило только поманить. Но манили редко. А сам Сергей был слишком стеснителен, чтобы проявлять инициативу.

Попав в армию, он с удивлением обнаружил, что желание пропало. Возможно, причиной тому были большие нагрузки. Правда, поговаривали, что солдатам подсыпали в питье какую-то дрянь.

Может, было. А может, и нет. Но на какое-то время Сергей даже забыл, что такое возбуждение.

И вот теперь он это вспомнил, да еще так отчетливо. Или, вернее, ощутимо. Блондинка прошла мимо, не удостоив его взглядом, а он, стиснув зубы, поднялся по ступеням клуба и вошел в просторный холл. Сразу нашел дверь кабинета начальника клуба по большой табличке с крупными буквами и причудливыми вензелями.

Постучал.

— Войдите! — послышалось изнутри.

Он открыл дверь и шагнул в кабинет.

— Товарищ капитан, курсант Воробьев прибыл в ваше распоряжение, — отчеканил Сергей.

— Хорошо, хорошо, — сказал капитан Каблуков, не поднимая головы. — Присаживайся.

Он что-то писал, низко склонившись над небольшим столом. Сергей сел и стал изучать обстановку. Помещение не было похоже на кабинеты других военачальников. Это был настоящий маленький музей, в котором были флаги всех республик СССР, статуэтки, изображавшие какие-то военно-исторические события, бюсты полководцев и руководителей государства, значки, вымпелы, несколько неплохих картин, конечно же, на военную тему и еще множество всевозможных безделушек, которые висели на стенах, стояли и лежали в четырех застекленных шкафах, на тумбочке, на журнальном столике и даже на полу.

— Ага, интересно? — поднял голову Каблуков, который внешне и голосом очень напоминал актера Льва Дурова и поэтому сразу вызывал симпатию. — Многие из этих вещей сделаны руками военнослужащих. — Он достал из кармана носовой платок и, сняв с носа круглые старомодные очки, стал протирать стекла. — А тебя, кстати, кто прислал?

— Капитан Хорин, — ответил Сергей, вскочив.

— Ах, ну да! Художник? Да ты садись, садись.

— Окончил художественную школу, — сказал Сергей, медленно опускаясь на стул. — Не то чтобы художник, но кое-что, конечно, могу.

Тут он вспомнил наставления Шикулина. Ему вдруг захотелось сделать все наперекор сержанту, и он выпалил:

— Несколько раз участвовал в городских выставках, имею диплом.

— Ну что ж, художники нам нужны, — сказал Каблуков, запихивая носовой платок в карман кителя и возвращая очки на прежнее место. — Для начала займемся графикой. Видел табличку на моей двери?

— Так точно. — Сергей кивнул.

— Тебе надо будет сделать несколько таких же. И, возможно, еще что-нибудь. Пойдешь в соседний кабинет, найдешь там моего помощника Чайкина. Скажешь ему, что это я тебя прислал.

Понятно?

— Так точно!

— Все, свободен.

— Есть!

Сергей вскочил и, сделав "кругом", вышел из кабинета.

Он постучал в соседнюю дверь. Ответа не последовало, и Сергей тихонько приоткрыл ее. В комнате никого не было. Он шагнул внутрь и остановился, озираясь. Это помещение сильно отличалось от кабинета начальника. Оно скорее напоминало мастерскую скульптора. Вдоль стен по обе стороны тянулись грубо сработанные деревянные стеллажи, заставленные всевозможными фигурками. Посередине комнаты стоял большой стол, на котором были аккуратно разложены инструменты. Вокруг — несколько потертых стульев. У окна был еще один стол — письменный, старый и немного покосившийся. Правда, одно обстоятельство, по мнению Сергея, отличало эту каморку от мастерской скульптора — здесь не было ни грязи, ни пыли.

Сергей постоял некоторое время, переминаясь с ноги на ногу. Потом прошелся по комнате, подошел к письменному столу и побарабанил пальцами по обшарпанной столешнице. Его внимание привлек лежавший на столе журнал. Обычный такой журнал, вроде книги учета. От нечего делать он раскрыл его на первой попавшейся странице — мелкий убористый почерк.