Эдемский Маг. Том III (СИ) - Игорь Швейц

сделал тебе что-то не так? Обидел, недооценил, не позволил? — сердце Бога словно таяло на глазах. Та нежность, с которой он говорил, была так несвойственна ему. Всё-таки он был похожим на человека, он тоже был падким на эмоции.

— До чего же ты глуп… Того, что ты нам давал было крайне мало. Ты не давал свободы, ты мешал познать весь этот мир, заперев нас в каком-то саду. И каким бы прекрасным он с виду не казался, его суть была заключить в клетку все наши мысли, силы и возможности. Твой механизм привёл лишь к твоему проигрышу, старик. Я изначально говорил это тебе, я намекал, я правда старался. Но ты эгоистичен, Бог. В этом вся истина. Ты боялся потерять силу, власть, ты боялся прогресса. Именно поэтому тебе пришлось принять мой вызов, — златовласый юноша был непоколебим. Он наблюдал и наблюдал за Богом, мир которого с каждой секундой всё больше и больше падал в самую настоящую бездну.

Партия подходила к концу, но игра всё ещё могла полностью изменится. Эти игроки продолжали играть жизнями людей и каждый из них был готов стереть мир в порошок за свою собственную правду.

***

Они шли. Шли босые, в одном оборванном тряпье, запыхавшиеся, потные, уставшие, но они шли дальше, зная, что от их скорости зависит дальнейшее существование всего человечества. В их тонких, ссохшихся руках было по небольшой чёрной сумке, буквально ломившейся от свежей маны, мощнымипотоком текущей внутри небольших синих камешков. Те стучали, звонко ударялись друг от друга, бренчали, как бокалы на праздничном столе. То были билеты для избранных, то были билеты для тех, кто также вступил бы в новый мир. Мир без злобы, преступников, подонков и тварей. Мир, где правил бы Авиад с прекрасной, сексуальной некроманткой, с настоящей красавицей, принцессой, королевой.

После пустыни эти небольшие ухоженные города казались настоящим раем. Пот всё ещё стекал со лбов уставших рабов, но бодрый, свежий ветер оживлял каждую клетку магов, сейчас ставших почтальонами, словно они и не были всю жизнь башенным планктонном.

Вот и первые люди показались из-за поворота, радостно осматривающие привольные улочки ухоженного городка, сейчас утонувшего в свежести и благостном свете утреннего солнца.

Камень истошно завибрировал и один из почтальонов кивнул, направляясь аккурат к важному, статному мужчине, поправляющему свой костюмчик да покашливающему в крепкий кулачок.

— Аккуратней будьте пожалуйста, не тараньте вы так людей. Проходимцы… — начал было ворчать аристократ, только сейчас заметивший бьющийся, как пышущее жаром сердце, синий камешек. — Что это? Такая инородная сила, помимо простых потоков маны в ваших слабых телах… Это от Авиада? — поднял бровь маг, только сейчас увидящий лёгкий кивок уставшего и валящегося с ног раба. — Передавайте привет старине, скажите, что я очень жду применения его дара. И не я один, все мои знакомые ожидают свои артефакты, — крепкая рука схватила телепортационный камень, а другая рука отсыпала немного золотых монет в дрожащую руку почтальона.

Тот всхлипнул и пал ниц, пересчитывая горстку монет. И почтальон ещё долго твердил своё «спасибо», хоть аристократа давно и след простыл. Авиад старался только ради себя и своих людей, забывая о жизнях и радостях простого человека, без труда которого его Плану пришёл бы немедленный конец. И сейчас, за час до конца мира, простой человек рыдал, понимая, что на него такого камня не хватит и единственная уготованная трудяге участь — мучительная смерть от агонии старой реальности.

Глава 1

Сколько может продолжаться эта мука? Вальтер не знал. Вальтер ждал, пока его спасут. Но помощь всё не шла.

Огонь с аппетитом пожирал его тело, съедая кусочек за кусочком. Яркий, буйный, как зверь, огонь стремился уничтожить этого человека, превратить его в пепел, в жалкие, чёрные, дымящиеся остатки. Знаете как это больно, гореть в огне? Зная, что подобной участи можно было избежать, зная, что отчасти мера была более чем справедливой, зная, что совсем скоро наступит смерть и ты таки останешься лежать посреди этих деревянных обломков, брусьев, старых гнилых досок.

Боль была адская. Разрывающая, съедающая, неистовая. Но Вальтер терпел, в глубине души надеясь на спасение. Хотя стоило ли его спасать? После всего, что он сделал? После всех бед, которые он причинил людям?

Нет! Ему было всё равно заслуживал ли он спасения или нет. Он хотел жить, хотел дышать, хотел наслаждаться миром, частью которого стал давным давно.

Но его никто не спасал. Проходило время, но никто не приходил к нему, к Вальтеру. Над ним поиздевались, его расчленили и бросили в огонь, будто и не было другого способа убить его. Он даже перестал чувствовать боль…

По началу всё это казалось адом, но сейчас парнишка понял: совсем скоро наступит его смерть. Буквально пара минут, и его глаза больше не увидят этого прекрасного мира, сердце не застучит, а губы не познают поцелуя.

Вот горячие языки пламени лизнули его щеку, лизнули красивые губы, подобрались к его глазам, лбу и волосам.

Вальтер был красивым мальчиком. Родясь весь в мать, он выглядел таким милым, добрым и наивным. Он выглядел как принц. И для принца ему не хватало лишь белого, гордого коня.

Почему же жизнь подвела его к этому моменту? К этому яростному пламени, к этим страданиям, к этой неописуемой боли?

Глаза чувствовали жар, жар чувствовали и ноздри. Вокруг трещали доски, сгорая в чудовищном пламени. Они распадались на мелкие части, пропадали в ярком пышущем зареве, пропадали также, как тело Вальтера, сейчас полностью утонувшее в горячем океане.

Если его не спасут, неужели это последние моменты в его жизни, последняя боль, последние мысли, последние чувства? Раскаивается ли Вальтер перед всеми людьми, которых он подвёл? Может и да. Может только сейчас он осознал, сколько плохого совершил людям, как разрушил их жизни, как послужил причиной их бедствий.

Хотел бы он всё исправить? Может и хотел. Но как всё повернуть вспять? Как исправить все ошибки? Даже не так — как ему выбраться из этого горящего дома? Как сбросить с себя эти обжигающие огненные волны?

Рот давно горел. Парень никогда не чувствовал такую боль! Каждая клетка его тела горела и Вальтер только сейчас запаниковал, осознав одну мысль — он хочет жить. Хочет познать простые жизненные ценности, хочет помочь матери, спасти её от голода. Этот умирающий подросток мечтает научиться зарабатывать деньги честно, своими руками, своими способностями и умениями. Но как теперь выбраться? Как перестать слушать этот громкий треск, этот шум бушующего пламени, этот стук