Астарта - Виктор Александрович Уманский

– А по твоему рассказу и не скажешь, что она… ну… вообще чего-то боится.

Он пожал плечами.

* * *

Микроавтобус провез нас по полю – мимо изящных бизнес-джетов, к Ан-24 с синей полоской на боку.

Впятером – на целый самолет. Я протиснулся к иллюминатору. Надеялся, что Ольга подсядет, но она прошла дальше. Геннадий же вообще стянул ботинки с мехом и улегся на бок на три сиденья.

Двигатели заработали мерно и успокоительно. Холод летного поля ушел из пальцев, щеки потеплели. Я свернул флиску, подложил ее под голову и задремал.

Мне снился странный сон. Будто бы астероид прилетел, но все оказалось не так, как мы ожидали. Он принес счастье всем и сразу, как у Стругацких. Люди выбежали на улицы, смеясь и протягивая к астероиду руки, а он висел неподвижно, излучая синеватое сияние и говоря: «Ну конечно, я останусь». Я тоже смеялся: мы столько переживали по поводу его прилета, а он оказался тем самым, что нам было так нужно.

Самолет споткнулся, дернулся, вырывая меня из сна. Удар был таким, какого не может быть при воздушной яме – он то ли столкнулся с чем-то, то ли начал разваливаться. «Ну, вот и все», – успел подумать я. Мысль была спокойной и даже с налетом иронии: умереть накануне конца света – это надо уметь.

Я до боли распахнул глаза. Самолет подпрыгивал на полосе, замедляясь с гудением турбин. Секунду-другую я привыкал к мысли, что все еще жив. Удивительно: я еще никогда не просыпал снижение.

В иллюминатор я уже видел аэропорт «Варандей» – одноэтажный продолговатый домик с грязно-белыми стенами и темной крышей. Рядом с главным и единственным терминалом – небольшая пристройка с диспетчерской вышкой высотой в два этажа. Ангар в красную шашечку, справа приткнулись транспортные «Уралы» – синий и рыжий. И морда «буханки» торчит – совсем малышка рядом с грузовиками. Ни единого дерева или куста – только километры бурой мерзлой земли вокруг.

Стоило мне ступить на трап, как в лицо ударил ледяной соленый ветер. Геннадий передо мной вцепился одной рукой в поручень, другой пытаясь удержать рвущийся капюшон.

В здании нас встретил седой сотрудник в фирменной синей куртке – и провел в столовую. Перед дверьми пришлось притормозить: оттуда вывалились наши коллеги в количестве человек двадцати – уже в гражданке, шуточки шутят. «А вот и последняя вахта!», «Снимите конец света на видео!»

– Так, давайте-ка-шевелитесь! – заворчал наш провожатый.

Пока мы брали подносы, Александр поинтересовался, где остальной персонал.

– Чуть больше сотни ночью улетело… Сейчас на платформе двадцать пять человек – их ваша «пчела» заберет.

Подливка растеклась по блестящим от масла макаронам. Я опустил поднос на влажный стол. За окном техники осматривали наш «Ан». Ветер швырял обрывки снега, и я прищурился, пытаясь различить вдалеке буруны холодных волн.

В соседней комнате нас ждали красные сумки с гидрокостюмами. Если вертолет упадет в воду, мешок на груди даст пару минут, чтобы выбраться, а костюм поможет протянуть в ледяной воде несколько часов.

– Ольга, эээ… а вам сюда, пожалуйста… – сопровождающий указал на соседнюю дверь.

Потом снова снег в лицо, синий Ми-8 с белой полоской на боку, «хоп-хоп-хоп» – удары лопастей по воздуху, и небо и море бликуют в иллюминаторе, перетекая друг в друга.

* * *

На платформе нас встретил старший смены и отчитался, что все мощности остановлены. Мы надели фирменные белые каски, обошли машинное, отметились в журнале. Мостик, снова шуточки, пожелания удачи – и мы остались впятером.

Семен упал в кресло и уставился в телефон, пытаясь поймать сотовый сигнал. Я набросил куртку – грела она не хуже, чем печка – и вышел на металлическую площадку. Ветер трепал капюшон, но слабее, чем в Варандее, зато по макушке стрекотало ледяное крошево.

Обычно рядом с «Приразломной» стоят суда сопровождения, но сейчас они все были уведены в Мурманск. Платформа неподвижно покоилась на морском дне, опираясь на массивное основание из стали и бетона – кессон. Тем не менее, мне казалось, что она слегка покачивается – не иначе, из-за бликов волн за бортом. Гигантский кракен, веками ползший по морскому дну, прилег передохнуть – на денек, а может, на десяток лет. Вышки, контейнеры, трубы, краны – вековые наросты на его спине – мерно покачивались с его дыханием.

Я стер влагу со стекла водонепроницаемых часов. 15:15. Скоро мы увидим астероид.

Мы с коллегами договорились, что будем выходить наружу: как-никак, раз в жизни такое случается. Но двое должны постоянно находиться на мостике и наблюдать за приборами. Остальные будут рядом и при необходимости сразу вернутся.

Алексей объявил первых дежурных – меня и Семена. Когда до появления астероида оставалось несколько минут, я по привычке взглянул на экран мобильника. Сигнала сети не было – он пропал вскоре после того, как мы вылетели из Варандея, и уже не появлялся. Наверное, весь мир сейчас активно постит в соцсетях фотки и видео далекого астероида. Мало кто увидит его вблизи.

– Смотрите! – вскрикнула Ольга. Ее голос, обычно уверенный и насмешливый, звучал взволнованно. – Вон он!

Алексей поймал мой взгляд, прижал палец к рации на груди: «На связи». Ольга выбежала наружу, и Алексей с Александром вышли следом.

– Паш, иди сюда! – Семен прилип к иллюминатору – они здесь большие, как самые обычные окна, только со скругленными краями.

– Да нет… я послежу за приборами.

Мне не хотелось наблюдать за появлением Астарты через стекло. Может, это нелепо, но я хотел сразу ощутить ее присутствие кожей.

– Твою мать, вот это… – восторженно начал Семен, а я уперся в подлокотники и закрыл уши, оставив ладонями небольшие раковины. Теперь в них шумело море: пока спокойное, но скоро астероид пройдет, и начнется шторм…

Минут пять-десять – и кто-то хлопнул меня по плечу. Алексей.

– Давай!

– Что, наша очередь?..

– Давай-давай!

Александр ввалился на мостик вслед за Алексеем – взбудораженный, возбужденный. Семен уже выскочил наружу. Я снял с крючка куртку и, на ходу натягивая ее, тоже вышел. Шаги выходили легкими, неловкими… Я запрокинул голову наверх.

* * *

Представьте: вы без памяти влюблены в девушку. Вы часто видите ее по утрам на автобусной остановке, но ее каждый раз утягивает толпа, оставляя вас ловить глазами профиль, изгиб шеи, выбившийся локон. Вы мечтаете встать рядом с ней, обнять, укрыть… но вначале – просто разглядеть, подробно, внимательно, не торопясь.

Проходит месяц, вы гуляете по парку перед сном. Просто походить, подумать. И вдруг она – стоит в тени ясеня и смотрит на пруд. Сомнений нет: это ее профиль, все черточки сходятся. Вы подходите и – стоя в нескольких шагах – начинаете сбивчивые объяснения. «Давно вас вижу, и давно хотел заговорить… То есть, хотя бы подойти,