Целительница для некроманта (СИ) - Инна Дворцова

Я со страхом сажусь на неё. Хитрая кобыла чувствует мою неуверенность и начинает гарцевать. Мы трогаемся и, мне кажется, что лошадь сбрасывает меня. От страха судорожно ищу за что бы ухватиться руками. Любое лишнее телодвижение пугает.

Некромант, сначала иронично улыбается, глядя на мои страдания, и объясняет, что лошадь ничего против меня не имеет, и мне просто надо расслабиться. Хорошо ему говорить, я сползаю то влево, то вправо, седло ледяное, я то хватаюсь, то отпускаю седло, но и так и так всё равно трясёт.

— Ты, что никогда на лошади не ездила?

Я мотаю головой, уставившись на него испуганными глазами. Маг мрачнеет.

— Лучше бы тебе держаться за поводья, а не за седло, — говорит он мне. Подъезжает и показывает, как нужно управлять лошадью. Полдня мы едем с черепашьей скоростью. Я учусь верховой езде.

Где-то в глубине души я благодарна некроманту за то, что он заставил меня надеть тёплые мужские штаны.

Мороз пытается забраться мне под одежду, но меховые одёжки хорошо хранят тепло. Моё настроение поднимается всё выше, чем дальше мы городка.

Вспомнила, как наотрез отказывалась надевать мужские брюки. Но спорить с некромантом, это всё равно, что говорить с глухим. Есть только его мнение и неправильное. Стыдно признавать его правоту, но я пересиливаю себя:

— Благодарю тебя, — говорю я, дотрагиваясь до его рукава, когда наши лошади поравнялись. — Ты был прав, так верхом на лошади гораздо удобнее.

Он не удостаивает меня даже взглядом. Маг раздражён оттого, что двигаемся мы медленнее, чем он планировал.

— В дороге, — снисходит до ответа он, — не время соблюдать традиции. Доедем до места тогда и наденешь платье. Да и вообще путешествовать двум мужчинам безопаснее.

Он подъезжает ко мне, вытаскивает из рук поводья и привязывает их за луку седла.

— Вот теперь крепче держись за седло, — говорит он мне и пускает лошадь в галоп. Я намертво вцепляюсь в луку седла

Единственная мысль, которая крутится у меня во голове во время этой безумной скачки: «хоть бы не упасть». Пальцы свело.

Некромант словно чувствует, что ещё немного и я упаду под копыта лошади. Останавливаемся на отдых. Я вываливаюсь из седла на руки мага. С непривычки от долгой скачки мои ноги, спина, ягодицы затекли. Я повисаю на нём. А Мелвас не торопится отпускать меня.

Запрокидываю голову, смотрю в его чёрные глаза и чувствую, что тону. Губы невольно приоткрываются. Неясное желание, сама не знаю, чего, поднимается изнутри. Теснее прижимаюсь к нему и что-то твёрдое ниже пояса упирается в меня. Распахиваю от удивления глаза, а Мелвас нахмурившись отталкивает меня. Я отстраняюсь и с обидой смотрю на него. В изнеможении опускаюсь на замёрзшую землю.

А он как не в чём ни бывало, отвернулся и вытаскивает из седельных сумок съестные припасы, купленные у хозяйки гостиницы. Нарезает хлеб и мясо, протягивает мне. Чувствую, как от голода подвело живот. Впиваюсь в еду зубами и от наслаждения мурчу, как котёнок. Мелвас усмехается.

Вот как так можно? Быть одновременно таким заботливым и абсолютно невыносимым.

Несносный некромант послан мне для испытания веры в Светлых богов. Нужно просто не реагировать на него. А я уже три раза назвала его по имени, пусть и про себя.

— Куда мы направляемся? — Решаюсь я задать вопрос.

— Тебе так важно это знать? Много будешь знать, не успеешь состариться, — отрезает некромант и мне от страха становится не так уж и важно. — Лучше ешь, до ночи остановок больше не будет.

Я обиженно отворачиваюсь. Одна мысль страшнее другой лезут в голову. Неужели так сложно ответить нормально?

Мелвас задумчиво жуёт свой обед, делает пару глотков из фляги и протягивает её мне.

— Только осторожно, — я уже глотаю и, выпучив глаза, смотрю на него. — Вино холодное, не хватало опять заболеть.

— Неужели нельзя было взять с собой воды? — выговариваю ему я. — Я не пью вино.

— Я думал, что это невольница должна кормить и поить хозяина в пути, а не наоборот, — холодно отвечает он мне на выговор.

Испуганно замолкаю. Мало ли что взбредёт этому жуткому некроманту в голову. Я совсем не ощущаю себя рабыней и всё время забываюсь. Но похоже, что Мелваса это не волнует. Ему, что не нужна покорность? Или настолько всё равно? Последнее самое худшее, значит, не оставит в живых.

Свяжись с некромантом и каждую минуту будешь думать о смерти. А я целительница и должна служить жизни.

Любопытство всё-таки пересиливает, и я решаюсь задать ещё один вопрос о его деятельности. Обещал же, что я буду жить, значит, не убьёт за дотошность. Бабушка говорила, что я как пиявка до знаний. Вцепляюсь и пока не напитаюсь информацией не успокоюсь.

Хоть и рискованно, но я всё же интересуюсь:

— Я слышала, как ты разговаривал с лекарем, — начинаю я издалека. Некромант безучастно смотрит.

— Каждый день я разговаривал с лекарем, что конкретно ты слышала? — равнодушно спрашивает он.

Шепчу молитву Светлым богам под ироничным взглядом некроманта. Впервые у меня такое ощущение, что я делаю глупости. Молитвы — глупость. Он может разрушить всё святое одним взглядом. Но тогда сильна ли вера, которую так легко разрушить? Надо обдумать это.

— Ты правда видел Смерть? — с благоговейным ужасом спрашиваю я и затаив дыхание я жду ответа.

— Правда, — как-то просто отвечает он, разочаровывая меня.

— И какая она? Ну, Смерть, я имею в виду, — пристаю я с расспросами. Пока у него хорошее настроение, нужно воспользоваться.

— Красивая, — отвечает он с нежностью в голосе.

— И всё?

— Очень красивая, — мечтательно улыбается Мелвас.

— Опиши её, — я смотрю на него умоляющим взглядом.

Кто, как не некромант может рассказать о Смерти?

Мелвас словно сомневается, стоит ли мне говорить.

— Как тебя зовут? — спрашивает он и я теряюсь от неожиданности. Не ожидала, что он изменит тему разговора. — Откровенность за откровенность. Ты мне рассказываешь про себя. А я тебе о цели нашего путешествия.

Он замолкает, сосредоточившись на еде. А я думаю, стоит ли ему рассказывать о себе?

— Меня зовут Кэрис. Жила в Гардарике с бабушкой. Родители умерли в моровое поветрие, — наконец-то решаюсь я на откровенность.

— А как в рабство попала?

— Так налетели степняки, всё село сожгли, кого не убили, угнали в рабство, — говорю отрешённо, словно о ком-то другом. Не могу смириться с этим до сих пор.

Придумала себе способ, как не сойти с ума. Вроде это игра такая.

— Чем занималась? — продолжает допрашивать Мелвас.

— Бабушке помогала, — отвечаю я сущую правду, но немного не договариваю.

— Достойное занятие, —