Вернувшийся - Денис Лапицкий

— Мы тоже скучали по тебе, мальчик мой. Очень скучали.

Он отстранился и Габриэль увидел, что на глазах у Джанфранко выступили слезы. Впрочем, тот ловко смахнул предательскую влагу и больше никто из присутствующих не заметил минутной слабости.

— Так что, ждем тебя в субботу на Совете Семьи, — продолжил Джанфранко своим обычным жизнерадостным голосом. — Машину за тобой я пришлю.

Не прошло и двух минут, как Джанфранко и Гвидо удалились. Перед уходом Гвидо с видом фокусника извлек из-под стола еще одну бутылку вина («Ах ты, хитрюга! Это ж мое любимое!», воскликнул Джанфранко), которая сейчас стояла на столике, рядом с широким блюдом, полным фруктов, а Джанфранко уволок за собой Джереми («Сегодня они обойдутся без тебя, малыш!»).

Откатив в сторону дверь — зеркальное стекло, рама из красного дерева — Габриэль вышел на балкон. Гидрофильное покрытие на полу впитывало дождевую воду, направляя ее прямиком в дренажную систему, поэтому пол был сухим и приятно пружинил под ногами.

Впрочем, дождь пока прекратился и сквозь прорехи в темной пелене туч светили крупные звезды. Слева ярким корабликом плыл серп Поллукса, а впереди, над залитым огнями городом, вставал колоссальный зеленый щит Тиндарея[1].

Кастор и Поллукс были двумя крупными, по размерам не уступающими Венере, спутниками, входящими в свиту Тиндарея, огромного газового гиганта, восьмой планеты в системе белого солнца. Вполне понятно, что командир экспедиции, которая и обнаружила полтора века назад сразу два пригодных для обитания кислородных мира, вращающихся вокруг огромного газового гиганта, окрестила две планеты именами легендарных Близнецов, а газовому гиганту присвоила имя одного из их отцов.

Сама система, в которой располагался Тиндарей, первоначально относилась к Нейтральной Зоне — довольно большому скоплению миров, находящемуся между крупнейшими человеческими державами: Империей Земли и Содружеством. Зона была пространством, где в течение двух столетий укрывались отверженные, преступники и криминальные группировки. Здесь правили пираты, а главным было право силы. Но Зона была не только прибежищем, но и рассадником преступников, которые угрожали спокойствию близлежащих миров. Естественно, подобная ситуация никого не устраивала, однако карательные экспедиции, которые устраивали в пространство Нейтральной Зоны Империя и Содружество, заметного эффекта не приносили. Но чуть более полувека назад в Нейтральной Зоне завершился процесс, обычный для подобных специфических социумов — криминальные кланы и группировки, организовавшись, сами покончили с пиратами-беспредельщиками и в пространстве Зоны воцарилось некое подобие порядка. На Касторе и Поллуксе власть взяли Семьи — группировки, предпочитавшие заниматься экономической деятельностью (чаще всего, конечно же, такой, которая в нормальных государствах считалась нелегальной), а не пиратствовать. Однако подобным «мирным овечкам» угрожали, в первую очередь, сами соседи по Нейтральной Зоне, отличавшиеся несколько большей агрессивностью. Поэтому неудивительно, что вскоре после прихода к власти, Семьи, прекрасно сознавая масштаб нависшей над ними угрозы, обратились к Империи Земли с предложением войти в ее состав на правах протектората. Империя получила возможность ведения экономической деятельности на Касторе и Поллуксе; кроме того, пространство системы прекрасно подходило для размещения передовых форпостов имперских Военно-Космических Сил, которые, помимо защиты, собственно, Империи, одним своим присутствием обеспечивали защиту владений Семей от посягательств со стороны других криминальных кланов Нейтральной Зоны.

Необычное расположение Близнецов привлекало в эти миры множество туристов, что, конечно же, шло на пользу имперской казне. Впрочем, немалый доход гости из других миров приносили и Семьям Фини и Босси, которые в немалой степени контролировали местный туристический бизнес.

Габриэль стоял на балконе, держа в руке бокал с вином, и любовался потрясающей панорамой ночного города, на которую отбрасывал свой призрачный зеленый свет Тиндарей. Это и в самом деле было фантастическое зрелище. Атмосфера гигантской планеты пребывала в постоянном волнении, по колоссальному зеленому щиту газового гиганта мчались вихри. В нескольких местах — в «глазах» огромных ураганов, которые были относительно спокойными зонами — при желании можно было разглядеть небольшие темные пятна: топливные заводы, производящие термоядерное горючее из газа, добываемого в атмосфере. Темное ночное небо пересекала светящаяся полоса, яркостью затмевавшая Млечный Путь — кольца, окружавшие Тиндарей, состояли из ледяной пыли, ярко блестевшей отраженным солнечным светом.

С северного космопорта, скрытого отрогами гор, оставляя за собой тонкую белую полосу стартового шлейфа, словно пронзающую гигантский диск Тиндарея, поднялся небольшой корабль. Интересно, что это — челнок, направляющийся к одной из орбитальных станций, что яркими светляками плывут над планетой? Или автоматический бот, доставляющий команду на один из огромных грузовых кораблей — хотя бы вон тот, на чьем шарообразном теле виден отблеск уже закатившегося за горизонт солнца? Или…

Узкая ладонь скользнула по груди Габриэля, а мягкие теплые губы коснулись шеи. Кэролайн.

— Мне сказали, что тебя нужно вернуть к жизни, — прошептала она. — По-моему, сейчас самое время это сделать.

Габриэль подхватил девушку на руки и направился в спальню, где слабый свет ночника выделял из тьмы широкую кровать.

— Что это? — шепотом спросила Кэролайн, коснувшись жуткого шрама на левой стороне груди Габриэля.

— Я тебе как-нибудь потом расскажу, — также шепотом ответил он. — Хорошо?

— Конечно, — сказала Кэролайн, и прильнула губами к его губам.

А за окном снова шел дождь. Дождь, которого Габриэль Марун не слышал целых восемь долгих лет.

Дверь содрогалась под ударами — как ни старались заключенные удержать под своим контролем третий уровень тюрьмы, охранникам удалось разрушить баррикады и разделить поднявших мятеж осужденных на несколько групп. Одна из групп, та, в которой оказался Марун, заперлась в отводном коридоре. Было понятно, что попытка мятежа, которую начали смертники из четвертого блока, провалилась — Марун не мог не признать, что охрана астероида-тюрьмы действовала в высшей степени профессионально. Многие из заключенных были деморализованы тем, что охранники со своими противниками особо не церемонились — а зачинщиков из четвертого они попросту не брали живыми.

Впрочем, в их группе ни одного человека из четвертого блока не оказалось — так что можно было надеяться, что охрана не приволочет сюда станковый бластер и не расстреляет дверь в помещение, как они поступили с запершимися в соседнем коридоре.

— О, боже, ну зачем я-то сюда поперся! — завизжал вдруг субтильный блондин, стоявший за спиной у Маруна. — Мне же всего год, год всего оставался!

Габриэль коротко двинул локтем, ударив парня под дых. Тот согнулся, ловя ртом воздух. Истерик тут еще не хватало. Напротив, теперь надо просто сохранять спокойствие. Попытка мятежа не удалась и сейчас главное — не попасть в число тех жертв, личные дела которых после завершения «заварушки» украсятся пометкой «убит при попытке к бегству».

ГРААААХ! Страшный грохот ударил по ушам и массивная плита двери вместе с заблокированными замками ввалилась внутрь длинного, похожего на кишку помещения. А потом сквозь дым пролетели несколько небольших круглых предметов и лопнули вспышками ослепительно-белого света. Габриэль, знакомый с основными правилами штурма, вовремя успел отвернуться и закрыть глаза руками, иначе бы он на несколько часов лишился зрения.

Повернувшись к входу, Габриэль прямо перед собой увидел лицо охранника. Этого охранника он знал — Картер, мутноватый парень, который обычно сквозь пальцы смотрел на тюремную контрабанду. Странно, но сейчас на лице охранника не было выражения ярости или вполне объяснимого торжества — нет, он выглядел обеспокоенным, а его взгляд словно бы кого-то искал. Потом охранник увидел Маруна — в следующее мгновение в грудь Габриэлю ударила шоковая дубинка и страшная боль пронзила тело…

…Вскрикнув, Габриэль вскочил с постели. Хорошо, что Кэролайн этой ночью не осталась у него, а то бы крик ее напугал. Слава Создателю, это всего лишь сон! Откинув легкое одеяло, он спустил ноги на пол и неуверенными шагами подошел к зеркалу возле двери в комнату. На левой стороне груди, словно чудовищная клякса, расплескался огромный шрам — след от удара шоковой дубинки. Больше всего это походило на то, как если бы кожу что-то разорвало изнутри.

Внезапно дверь распахнулась, чуть не слетев с петель, и в комнату ворвался Джереми. Зрелище было то еще — парень в одних трусах, зато в руке блестит вороненой сталью устрашающих размеров пистолет, ствол ищет цель, по комнате мечется зайчик целеуказателя…