Xамза - Камиль Яшен

Уже к вечеру с трудом дотащились до первых домов кишлака Шахимардан, прилепившегося к подножию горы Букан, на вершине которой покоился прах святого Али. Дальше дороги не было. Дальше стояли необитаемые хребты. По их обрывистым склонам вилась одна-единственная еле приметная среди скал тропа. Рассказывали, что по этой почти непроходимой тропинке некоторым смельчакам удавалось добираться до Афганистана.

Спать, без ужина, легли во дворе чайханы - не хотелось ни есть, ни пить.

И с рассветом начали медленно подниматься на вершину утеса. Двести пятьдесят три ступени. Двести пятьдесят три шага вверх к небу.

И вот теперь они оба, Хаким-табиб и Хамза, отец и сын, стояли в толпе паломников перед воротами усыпальницы, слушая поучения Мияна Кудрата и гортанное чтение хафиза.

В далекий путь из родного города до Шахимардана ибн Ямин взял с собой сына отнюдь не случайно. Дальняя эта дорога была намечена лекарем из Коканда давно. С четырех лет отращивал маленький Хамза ритуальную косичку на голове в честь святого Али. За этот, первый в его жизни, подвиг во славу мусульманской религии святой Али, как сказал отец, всегда будет защищать лекарского сына от всех наговоров и наветов, всегда будет изгонять с его жизненного пути всех дьяволов и злых дивов.

Семь лет назад, славя аллаха за то, что получил от него в подарок сына, ибн Ямин дал себе твердый зарок - воспитать мальчика в истинно мусульманском духе, И сейчас, здесь, у ворот священного мазара, должен был произойти один из главных обрядов. Принеся соответствующие пожертвования, лекарь Хаким хотел просить святого Мияна Кудрата - смотрителя гробницы, хранителя и сберегателя святости духа соратника пророка Магомета отрезать с головы сына ритуальную косичку.

И тем самым как бы получить от гробницы благословение судьбы сына на всю его дальнейшую жизнь.

И тем самым навсегда связать судьбу сына с именем святого Али, сделать его покровителем судьбы сына, укрепить будущее сына силою духа и святостью праха Али-Шахимардана.

Так все оно и получилось, как это задумывал и намечал в конце прошлого века, в день своего прихода к священному мазару, лекарь из Коканда ибн Ямин.

Судьба сына его Хамзы оказалась навсегда связанной с гроб- и и це и Ал и - LJJ ахи м а р д а и а.

Так все оно и получилось.

Как думал об этом в тот день Хаким-табнб.

Словно он обладал чудодейственной силой предвидения судьбы своего сына.

Так все оно и получилось.

И в то же время все получилось совсем не так, совсем не так...

Не мог знать лекарь Хаким, что в тот день он своею собственной рукой привел сына к месту его будущей могилы.

Не мог знать Хаким-табнб в тот день, что именно в тот день он привел сына туда, где его Хамза будет убит.

Убит по приказанию Мияна Кудрата...

Как? За что? Почему?

Мы не можем пока дать ответы на эти вопросы.

Не можем пока...

Но наше повествование только начинается.

И тем, кто пойдет за нами дорогой нашего повествования, мы дадим ответы на эти вопросы.

- Делай хорошее, делай хорошее, делай только хорошее! - наставлял слушавших его мусульман святой Миян Кудрат. - И тогда всевышний не оставит тебя своим милосердием! Тогда он утолит твою боль и излечит твои раны! Тогда он наполнит сердце твое радостью!

Плакали от полноты религиозных чувств мусульмане, стоявшие перед священным мазаром вокруг шейха. Глотал слезы лекарь из Коканда ибн Ямин, крепко держа за руку сына, перебирая в памяти свои житейские дела, хлопоты и невзгоды.

А маленький Хамза, заглядевшись на Мияна Кудрата, словно ничего и не замечал вокруг себя. Высокий чернобородый человек в огромной белой чалме со сверкающим посохом полностью завладел его вниманием. Этот загадочный и необычный человек с лучезарным лицом и слепящими глаза камнями на руках был похож сразу на всех мудрецов и волшебников из тех сказок, которые часто рассказывал отец. Это была ожившая сказка.

Своими таинственными движениями, своим постоянно меняющимся голосом то сердитым и громким, то тихим и ласковым - смотритель гробницы завораживал мальчика, вызывая у него какое-то необыкновенное отношение к себе. Он нравился Хамзе все больше и больше. Именно такой человек, понятный и добрый, призывающий всех делать только хорошее, и должен был срезать ритуальную косичку. Значит, он не зря выращивал ее, не зря так долго и терпеливо ждал этого дня. Человек в большой белой чалме срежет косичку для святого Али... А может быть, он сам и есть святой Али, оживший и вышедший из своей усыпальницы, чтобы встретить его, Хамзу, чтобы познакомиться с ним и подружиться, чтобы стать его покровителем?

Нет, это, конечно, не святой Али. Тот умер очень давно. Об этом часто рассказывал отец. А этот красивый и стройный человек с горячими черными глазами, которые зовут к себе, втягивают в себя, этот человек - просто самый главный волшебник здесь.

Он все сделает так, как это сделал бы сам святой Али, - возьмет косичку и прогонит злых духов. Этот хороший и добрый человек станет для него самым лучшим другом на всю жизнь. И тогда ему не нужно будет никого бояться, тогда все будут любить его, потому что увидят - он, Хамза, оказался послушным сыном, он соблюдал все правила, которые просил его выполнять отец.

Обуреваемый этими возвышенными, может быть, даже слишком сложными для своей детской души переживаниями и как бы желая поделиться ими с отцом, Хамза доверчиво прижался щекой к халату Хакима-лекаря чуть ниже его пояса и посмотрел на отца снизу вверх.

По лицу ибн Ямина текли слезы. Он целиком, весь без остатка, был сейчас во власти голоса и слов Мияна Кудрата, врачевавших сразу столько человеческих душ и сердец одновременно.

Хамза всхлипнул.

- Ты тоже плачешь, сынок? - улыбнулся сквозь слезы и наклонился к сыну Хаким-табиб, радуясь отзывчивости мальчика религиозному чувству. - Это очень хорошо, очень хорошо!.. Иди, сынок, иди и поклонись святому шейху, отдай ему своими руками дары - пожертвования для гробницы. Иди и удостойся его высокого благословения...

И он протянул Хамзе мешочек - кисет с серебряными монетами.

Мальчик взял из рук отца кисет и сделал несколько шагов вперед.

- Иди, сынок, иди и не бойся! - шептал сзади лекарь Хаким. - Дедушка Миян любит тебя!

Хамза подошел к шейху и неожиданно для самого себя опустился перед ним на колени.

- Поцелуй землю у его ног!! - крикнул сыну Хаким-табиб.

Маленький Хамза прижался губами к земле около мягких лакированных сапог шейха, потом поднял голову и, продолжая все так же стоять на коленях, протянул смотрителю гробницы мешочек с серебром.

Шейх Исмаил Махсум, выйдя из-за спины Мияна Кудрата, принял дары и спрятал кисет в карман халата. Потом он подал главному шейху небольшой металлический поднос, на котором лежал ритуальный кинжал.

- Хвала тебе, сынок, - строго глядя на Хамзу сверху вниз большими, черными как уголь глазами, сказал Миян Кудрат. - Да поддержит тебя престол всевышнего, да укрепит он твой стан!.. Аллах Акбар! Велик аллах!.. Да будет святой Али-Шахимардан вечным спутником твоей достойной жизни! Да благословит святой Али твою судьбу своим прахом и духом!

Левой рукой приподнял Миян Кудрат и слегка натянул косичку над тонкой мальчишеской шеей семилетнего Хамзы...

Сверкнул в правой руке шейха нож над головой Хамзы.

Свершилось!

Косичка - знак верности и преданности святому Али - отделилась от головы мальчика и упала на металлический поднос.

Али-Шахимардан взял себе волосы и душу Хамзы, простер над его судьбой отныне и до скончания его жизни свое святое благословение.

Свершилось!!!

Теперь уже не просто слезы, а потоки счастливых слез ручьями бежали по щекам ибн Ямина.

Свершилось!!!

"О Али! - молитвенно и благодарно сложив ладони, шептал лекарь Хаким. Да будет крепок стан сына моего Хамзы! Да сохранится его вера от наговоров шайтана! Да продлятся во славу аллаха дни мои до той поры, когда взойдет на небе звезда моего сына!"

Хамза не помнил, как он снова очутился возле отца. Он опять ничего не слышал и не видел из того, что происходило вокруг него. Он только ощущал в ногах и в груди какую-то необыкновенную легкость. Что-то очень тяжелое и очень трудное осталось позади. Теперь пришло освобождение, и Хамза, не в силах сдержать охватившей его радости, снова прижался щекой к отцовскому халату, от которого так хорошо и знакомо пахло далеким родным домом.

Да, приобщение к духу и праху Али-Шахимардана состоялось, все обошлось как нельзя лучше, и в то же время что-то неловкое и стыдное продолжало смущать мальчика. Ему было неудобно оттого, что столько людей смотрело на него.

- Пойдем вниз, - тихо сказал он отцу.

- Нет, этого делать не следует, - тоже тихо ответил Хаким. - Нельзя сразу уходить от Али, получив его благословение.

Сейчас милости святого будут дарованы другим. Смотри и молись за них, как и они молились за тебя, когда Али осенил твое посвящение своим милосердием.