Re: Перерождение задрота любящего жанр стратегии! Том 3 - Focsker

в постели. Других интересов, питаемых сестрой по жизни к иным делам мне разглядеть пока ещё не удалось.

— Всё хорошо, мой похотливый страж… — с улыбкой, едва звучно выдал я, и та сдавив мою ладонь до хруста костей, стыдливо покраснела.

— Шучу-шучу, — чувствуя, что вот-вот что-то сломается, попытался вырвать из мертвой хватки свою бедную конечность, и когда стражница всё же выдохнула, добавил, — не злись, лучше пошли посмотрим, кто в своё время нашего бессмертного Августа всё это время мучал. Так же, перед общением с «Главарём» следует разузнать о ней у подопечных. Найдёшь мне парочку ребят разбирающихся в пытках?

— Маг-целитель лучший в этом деле… — коротко отозвалась сестра.

— Правда? Не знал… — Отметив очередной талант Гвиния, хмыкнул я, после чего двинулся прочь с пропахшей гарью стены.

В миг забыв о наигранной обиде, Августа с вернувшимся интересом к моим планам кивнула. Сестру очень интересовал вопрос того, как кто-то вроде меня, считавшийся у зорфом порождением тьмы и объектом чистой ненависти, собирается общаться со старинным врагом, имевшим тысячу причин послать меня сразу же после нашего знакомства.

Прежде, чем двинуться за мной вниз по лестнице, сестра запнулась, и как-то уж очень подозрительно обернулась в сторону, где сейчас громка смеясь, с местной аристократией общался Визирий. Во взгляде Августы не было ничего хорошего, чем-то он даже напоминал тот, коим сам Колда Эсва наградил меня немногим ранее.

Пристальный, холодный, опасный.

Местный правитель беспокоил меня. Не многим ранее, Августа и Гвиний, слегка подпив вполне нормально, адекватно общались с Визирием. Более того, сидя за одним столом маг часто с улыбкой упоминал о заслугах Колда перед короной. Вспоминал разные битвы, общих с Визирием знакомых, говорил о достижениях Эсвы в разных делах, а так же множество раз упоминал о победах и поражения коих никто из присутствующих не стыдился. «Даже сердце моё бьётся, лишь во имя империи» — говорил Визирий. «Всё во имя империи» — вторил тому Гвиний. Тогда их общение казалось мне вполне себе обыденным, и, возможно, даже дружеским. А теперь…

Итог, сейчас мне известно о беспокойстве мага по поводу персоны Колда Эсва. Так же, я вижу что и сестрица, как-то уж слишком косо поглядывает на эту очень опасную, загадочную фигуру.

Быть может, моя свита, так же как и я, делая вид, что всё в порядке готовится к буре, но если так, то почему никто из них до этого момента не удосужился меня о ней предупредить?

Что-то очень плохое назревает у меня под носом, а я, бродя вокруг да около, так и не могу понять что именно.

Глава 2 - Знай своего врага. (П/В)

Раздетая, с ног до головы закованная цепями и прикованная к стулу, в центре пыточной, у массивного деревянного стола, сидела смуглая грязнуля. Белые как снег волосы, со слипшимися комками травы, грязи и человеческой крови, огибая статную, нагую фигуру, легли на такой же грязный, как и они сами, пол. Видя и слыша приближение нового гостя, смуглянка неудосужив даже поглядеть кто перед ней, лишь нервно дёрнула длинным, эльфийским ушком, выпиравшим из-под густых волос.

Ознакомленный с заранее предоставленными инструкциями стражник, игнорируя меня словно простого аристократа, молча кивнул следовавшей за мной попятам Августе, а после, звеня связкой ключей, отворил решётку запуская меня и мою сопровождающую в полупустую камеру. Сейчас, инквизиторша, чьё лицо и имя знала половина империи, присутствовала на наших первых переговорах с Энегвой, лишь для придачи статуса и значимости незнакомца, прибывшего поговорить с полуэльфийкой. Разумеется, многие знали о том, что последнее время Августа не отходила от меня, однако, лицо моё, всё так же чуть изменённое магией Гвиния, распознать наша гостья не могла.

— Граф Роберт Одинсон, — назвавшись выдуманным именем, подойдя к столу и стараясь действовать строго согласно этикету дворян, сел напротив. Пристально глядя на меня, Энегва, лишь закатив глаза, едва звучно цокнула языком. В своих краях по статусу она считалась куда выше какого-то мелкого Графа, от коего не ждала чего-либо хорошего.

Ещё раз оглядев прятавшееся в потёмках, смуглое личико эльфийки, сам недовольно поморщился. Под скорлупой из крови, перемешенной с болотной грязью,пряталось личико с очень красивыми и острыми чертами. Не говоря уже о этих больших, сощурившихся глазах, что при моём визите упёрлись взглядом в пол.

— Стража, принесите тёплой воды! Нашей почётной гостье не помешает умыться.

Едва мои слова сорвались с губ, один из стражей, пулей рванул выполнять указ. Такая реакция на мои слава заинтересовала полуэльфийку куда сильнее, чем моё имя и представление. Ещё раз взглянув на ту, кто стоял за моей спиной, пленница всё же позволила себе взглянуть на меня и даже заговорить.

— Значит так в империи встречают «почётных гостей»? Мечом и стрелами?

— Вы, уважаемая Энегва, к нам тоже, не с хлебом- солью явились…

Поначалу я думал, что подобное выражение из моего мира может быть воспринято неправильно. Однако, по скривившейся мордочке пленницы, что выругалась на неизвестном мне диалекте, осознал, мы друг друга поняли. Прибывшая со стражником пожилая служанка, вытащив из воды полотенце, осторожно прошлась им по лицу эльфийки, тем самым случайно оголив свежий, прятавшийся под грязью синяк. Увидев мой интерес к данной отметине, Августа на ушко подтвердила мои догадки. Кто-то, когда та уже находилась в нашем плену, без моего приказа всандалил дамочке под правый глаз, тем самым чуть усложнив мне работу по созданию взаимодоверительных отношений.

Когда руки служанки стали подбираться к ушам и затылку, Энегва вновь разразилась бранью на неизвестном языке[А1] , а после, клацнув зубами, даже попыталась укусить испугавшуюся бедную женщину.

— Кто вас так? — пальцем указав на собственную щёку, спросил я.

— Не твоё собачье дело, — получил я грубый ответ.[А2]

Спокойнее Карл, пусть эта стерва и ведёт себя как цепная шавка, но её ведь тоже можно понять. Её войско разбито, друзья и близкие убиты или в плену. А ещё, вполне возможно, кто-то уже успел обесчестить её тело, запятнав тем самым душу и репутацию полуэльфийки с какими-нибудь специфичными взглядами на жизнь.

Жестом велев служанке нас покинуть, принялся вспоминать, как отзывались о Энегве её подопечные. Суровая, любящая прямоту, уважающая силу, умения и искренность. По факту трусливый Карл, который сейчас сидел перед ней, олицетворял все противоположные этой женщине качества. Пусть я и готовился к нашей встрече, отрабатывал заранее заготовленные речи, вырванные из некоторых фильмов и