Я - самый крутой попаданец - Константин Фряг

мы с ним происходили из разных эпох. – Конечно, ничего подобного здесь и в помине нет.

– Нет?

– Естественно, кому в голову придёт создавать профсоюз воров или творческое объединение насильников? Встречаются отряды авнтюреров, то есть наёмников, но это они на войне наёмники, а мирное время – обычные грабители.

– И, неужели, мне придётся?.. – Я не закончил вопрос, а только многозначительно покосился на деревянную будку.

– Ну а какими полезными умениями, ты, Виктор Анатольевич, владеешь? – пристально посмотрел на меня собеседник. – Может быть, ты умело скачешь в седле с копьём, стреляешь с рождения из лука, машешь мечом? Ну, или обучен каким-то ремёслам? Можешь ковать металл, бондарить, обучен гончарству, или чему-то подобному? – Каждое его слово, было будто очередной гвоздь, что вколачивался в крышку гроба моего светлого будущего.

– Нет, я, в общем, да мало что умею, ну, разве что, винду могу сам переустановить, впрочем, не важно. – Чёрное отчаянье всё сильнее наползало на меня.

– Вот видишь, из нас с тобой, Виктор, даже батраки никудышные. Хотя, если подучишь язык, может тебя и возьмут куда, ну там грузы таскать, или ещё что. – Слабо обнадёжил меня диссидент.

– Так что же мне теперь делать? – Спросил я, опустив голову.

– Посмотрим, но сейчас, как я и говорил, скоро лавочники будут еду выбрасывать, пойдём, может что и удастся урвать, скажем так, третьей свежести. Да, кстати, и накинь вот это.

Бывший московский интеллигент, а ныне нищий обитатель сказочного, но не менее неприветливого мира, накинул мне на плечи и голову что-то, что напоминало тряпку для мытья полов.

Мы снова направились на рыночную площадь, Максим Виленович бодро вышагивал впереди, видимо предвкушая съедобную добычу, я же плёлся позади него.

– И часто сюда заносит таких как мы? – Спросил я по дороге своего нового знакомого.

– Именно таких как «мы», нет. Но бывали те, кому повезло больше. – Ответил он.

– Что значит повезло?

– Ну, пару раз я видел тут рыцарей, которых забросило, примерно из времён начала крестовых походов, сам понимаешь, они тут пришлись как нельзя к месту, видимо, подумали, что попали в сказочный Авалон. Хотя какая им разница? Меч, кольчуга, конь, всё при них, пошли, нанялись к местному сюзерену. Было ещё три или четыре случая, когда из разных эпох сюда кого-то закидывало, но не помню, чтобы кто-то хорошо кончил.

– Понятно. – Только и протянул я. Похоже, что от того, что ты меняешь мир, ничего в тебе самом не меняется. Я вот, как был раньше неудачником, так и остался им здесь.

Между тем, непривычный для меня, средневековый город продолжал жить своей привычной жизнью. Куда-то катили тяжёлые бочки молодцы в простых льняных рубахах, прошли мимо трое городских стражников в стёганках, подозрительно косясь на нас, весело хихикая, прогуливались пышные девицы, в платьях, поверх которых было надето что-то вроде передника, а ещё, вызвав восхищённые взгляды, проехал по улице рыцарь, в богатом ало-жёлтом сюрко, кольчужных поножах и нарукавниках, а так же с отделанным золотом топфхельмом, откинутым на спину.

Только сейчас я почувствовал насколько же я здесь чужой. Мне снова захотелось вернуться в свою Богом забытую съёмную комнату, на окраине девятого микрорайона, к своей ненавистной низкооплачиваемой работе, на которой у меня не было перспектив, серому сетевому магазину, в котором вечно пахло просрочкой. Заварить дешёвую лапшу, чай из пакетика, забиться под давно нестиранный плед и включить на стром, подыхающем ноуте какое-нибудь безвкусное, бессюжетное аниме про всесильного, везучего попаданца.

Глава вторая, в которой я становлюсь авантюристом.

– Вот оно как… – Всё что смог выговорить ошеломлённый Максим Виленович, когда я вкратце пересказал ему события последних сорока с лишним лет, что он уже не застал. Для него это стало не меньшим потрясением, чем для меня сведения о мире, в котором я теперь оказался. – Мда… – Снова невесело протянул он. – А как же?.. А что же?.. А хрен с ним… – В конце концов, сдался он силиться осмыслить разумом всё это.

Ужин наш был под стать «новостям» – вялая, но ещё не начавшая гнить, капуста и целых две лепёшки почерневшего, подгорелого хлеба. Это было бы трудно есть, даже если бы я был очень голоден, однако, мой товарищ по несчастью, видимо давно уже привык и монотонно жевал безвкусную капусту с горьким хлебом.

– Максим Виленович, и часто Вы так питаетесь?

– Ну, если не считать тех случаев, когда я остаюсь без еды, то, можно сказать, что хлеб удаётся достать почти всегда, овощи – уже реже, изредка перепадает каша, ну а мясо… я уже и не помню, когда в последний раз видел. – Ответил он мрачно, то ли всё ещё не мог переварить рассказанное мной, то ли с трудом переваривал свой обычный рацион.

От его слов у меня на глазах начали наворачиваться слёзы. Казалось бы, глупо двадцатипятилетнему лбу плакать из-за еды, но, видимо те, кто так думает, никогда не оставался без средств к существованию, посреди незнакомого средневекового города. Мне вспомнились заведения на центральной улице родного города, в которые изредка позволяла мне заглядывать моя зарплата, тонко нарезанная пропечённая картошечка с соусом в «Бульдоге» с кружкой хорошего пива, да даже за обычный обед в столовой, с борщом и пюрешкой, я сейчас, казалось, готов был продать душу.

– И как же Вас, от такого рациона, простите, периодически не проносит? – Спросил я старшего «коллегу».

Вместо ответа тот просто бросил на меня мрачный взгляд, в котором читалось: «Проносит, и не редко».

– Вот такие дела… – Как будто подытожил я всю мрачную картину. – Да, такое попаданчество нам не нужно.

– Похоже, к Вам, молодой человек, возвращается чувство юмора? – Заметил Максим Виленович. – Это хорошо, хотя, я думал, что в XXI веке уже позабылись эти древние оммажи.

– В наше время их называют отсылками. Но не совсем, просто это я такой… особенный. – Ответил я.

И это была чистая правда, казалось, природа наградила меня одним из самых бесполезных даров, что вообще могли бы существовать, я запоминал содержание, а главное, приметные фразочки из всего, что видел, слышал или читал. Притом даже не важно, был ли это последний блокбастер, аниме из той эпохи, когда их ещё умели делать, русская классическая литература или, как в этом случае, мемы советского периода.