Где же ты, счастье… - Ольга Ивановна Маслюкова

начальницу. Та сделала вид, что ничего не заметила и поспешила выйти. Артем с досадой смотрел вслед и ругал себя за неосмотрительность.

Когда Зорина задерживалась на работе, парень ждал ее в машине, наблюдая через лобовое стекло за сотрудниками, покидавшими офис. Как только появлялась начальница, он быстро выскакивал из авто, предлагал подвезти домой. Зорина поначалу отказывалась и шла к своей машине, но настойчивое внимание все же не осталось незамеченным, вскоре она решила, что Артем влюблен. Ей нравились его робость, ненавязчивость в общении, какая-то внутренняя интеллигентность, которая нет-нет да и сквозила в его поведении. Зорина была свободна, влюбленности не испытывала, поэтому не отвергала ухаживания.

Однажды она сидела с сотрудницей в офисном кафе за чашкой кофе, и та рассказала, что красавчик Артем влюбил в себя всех молодых сотрудниц. Зорина удивилась и рассмеялась:

— Надо же, а я за работой ничего не замечаю!

После этого она начала присматриваться к Артему и вскоре убедилась, что тот с ней просто играет. Парень тем временем возгордился, стал хвастаться, что даже начальница обратила на него внимание. Год назад, когда Зорина согласилась на первое свидание, ей было двадцать четыре, ему — двадцать восемь. Тогда Артем посчитал, что это его победа, он поймал свою «золотую рыбку». Но молодой человек не подозревал, что Зорина была крепким орешком. На каждом свидании она открывала в парне что-то новое, и это далеко не всегда свидетельствовало в его пользу. То, что нравилось другим девушкам, ей казалось ущербным, недостойным мужчины. Она легко угадывала, словно читала, мысли Артема, предвидела его поступки. Артем давно перестал быть для нее загадкой. Зорина знала, когда он лжет или пытается выстраивать какую-то игру с ней. Иногда Зорине казалось, что она ошибается и напрасно его обвиняет. Однако, когда ее догадки подтверждались, все больше отдалялась и разочаровывалась. Его внешность играла единственную положительную роль и не позволяла поставить точку в отношениях. Зорине было приятно показаться с ним в обществе, слышать, что они красивая пара. Грациозная девушка с точеной фигурой, большими карими глазами и невероятно очаровательными ямочками на щеках прекрасно смотрелась рядом с высоким широкоплечим юношей. В минуты самоанализа и душевных терзаний она признавалась себе, что просто пользуется его красотой так же, как он ее внешностью и статусом.

Артем несколько раз пытался пригласить начальницу к себе домой на чашечку чая или кофе, но Зорина догадывалась, зачем ему это нужно, а потому мило улыбалась и отказывалась, считая, что интимная близость должна быть только по любви. Артем задавал себе вопрос: «Почему, почему она не питает ко мне пылких чувств, как остальные девушки? У меня никогда не было проблем с тем, чтобы заполучить любую… Обычно они слетаются, как пчелки на сладкое, и готовы лететь за мной в любое гнездышко». Он все время пытался найти путь к сердцу Зорины, усилия были напрасны. Ему очень хотелось, чтобы она влюбилась в него так же, как большинство женщин, с которыми он общался. А Зорина позволяла лишь ухаживать за собой, чтобы окружающие не думали, что она одна.

* * *

Когда Зорина простилась с Артемом и уехала из кафе, ее душа ликовала. И она никак не могла понять, почему. То ли потому, что наконец рассталась с ним, то ли из-за того, что избавилась от какого-то гнетущего чувства, которое преследовало ее в последнее время. Она ехала по знакомому маршруту к дому, слушала ритмичную иностранную музыку и изредка улыбалась, вспоминая минувший вечер. Наслаждаясь прохладой, которую создавал в салоне кондиционер, она несколько раз глубоко вздохнула и подумала: «Не понимаю, почему я целый год поддерживала с ним отношения? А он… вместо того, чтобы сказать, что любит, подчеркнул свою серьезность. А на самом деле гордый, тщеславный и вдобавок жадный. Разбаловали его девушки. Как я могла клюнуть на это? С ума сойти! — поражалась она своему выбору. — Хорошо, что мы редко встречались и не успели переспать. А то ведь могла и проявить слабость… О нет, никогда, что за глупость! Первый раз отдать себя всего лишь за красивые глаза? Ни за что… А он-то… узаконить отношения… — с усмешкой вспоминала она слова Артема. — Еще чего… Видите ли, леденеет у него все при виде меня… Надо же… Должно гореть, а не леденеть… А я-то, наивная девочка, ведь давно поняла, что у него другие цели и планы… Собственно, и у меня были другие цели». Девушка хмыкнула, вспоминая свои догадки относительно Артема, и на перекрестке уже хотела свернуть, но красный сигнал светофора заставил ее остановиться. Мысли об Артеме улетучились, она дождалась зеленого света и продолжила путь.

Конец августа еще дарил теплые и солнечные, а иногда жаркие дни. Зорина с детства занималась в художественной студии и до сих пор в свободное время любила рисовать. Такое время года, как истинный ценитель прекрасного, она обожала. И сейчас любовалась мелькающими за окном машины деревьями с чуть тронутыми приближающейся осенью листьями. Газоны вдоль улицы еще радовали сочной зеленью, клумбы пестрели бархатцами и астрами, которыми цветоводы украсили город. Зорина любила эти растения, часто рисовала их на холстах, и ценители ее творчества говорили, что хочется понюхать цветы, ведь они выглядели натуральными.

Девушка уже подъезжала к дому, как вдруг зазвонил телефон, лежавший на соседнем сиденье. Она включила громкую связь и услышала встревоженный голос домработницы:

— Зорина, Ксении Михайловне было плохо. Она хочет срочно видеть тебя.

— Я уже подъезжаю. Скоро буду.

* * *

Зорина и ее бабушка Ксения Михайловна, которой было уже за девяносто, жили в роскошном старинном двухэтажном особняке, располагавшемся в тихом живописном месте на окраине города. Построенный из красного кирпича дом говорил всем видом о пристрастии архитектора, проектировавшего его, к викторианской неоготике. Массивную крышу венчали башенки с тонкими шпилями, ко входу вела широкая каменная лестница, а дверь обрамляли величественные колонны, соединенные аркой. Не было сомнений, что дом и прилегающий к нему парк когда-то принадлежали весьма зажиточным людям. Но время наложило свой отпечаток. Здание ветшало, ремонтировали его уже так, как требовала необходимость экономить. Но все же строение сохранило дух эпохи и некую таинственность.

Перед террасой были разбиты роскошные клумбы, а от дома расходились аллеи с березами, елями, кипарисами, в тени которых можно было отдохнуть на массивных деревянных скамейках. Поодаль виднелся фруктовый сад. Все это архитектурное и ландшафтное великолепие было ограждено высоким каменным забором. За участком следил садовник, Николай Ефремович, человек лет шестидесяти, нанятый хозяевами в незапамятные времена. Мужчина был высок, отличался крепким