Тонкие грани чувств - Олли Серж

Официант меняет блюда одно за другим. Мы не стесняясь, пробуем еду друг у друга из тарелок. Но настоящим чудом становится подача комплимента от шеф-повара. Нам привозят дымящиеся колбочки пены с запахом свёклы. Официант эффектно разбивает сливочные сферы в наших тарелках. Внутри мы видим много маленьких шариков суфле из селедки с шапкой картофельных макарон.

– О! Это же селедка под шубой! – смеюсь я, пробуя на вкус.

– Ты ещё макни шарик в пену и почувствуешь вкус русской беленькой.

Следую его совету и чувствую на языке настоящую водку.

– Алис, ты не против, если мы все-таки сменим место и поедим? Блюда были невероятно вкусными, но я остался голодным.

– Конечно. Только давай немного погуляем. Я часто вижу город на рассвете и редко по вечерам.

Оплачиваем счёт и выходим из ресторана в вечернюю уличную прохладу. Моя кожа покрывается мурашками, босс замечает это и одевает мне на плечи свой пиджак.

Мы гуляем по улицам, болтая обо всем. Рома осторожно берет меня за руку, рассказывает, что хочет развить сеть клубов, подобных нашему. У моих коллег будет возможность стать командой открытия и много путешествовать по России. Переходим дорогу и, видя знакомую вывеску с желтой буквой «эм», вспоминаем, как голодны. Аромамаркетинг заставляет набрать целые бумажные пакеты еды. Садимся на плиты набережной и я первая откусываю свой бургер.

– Господи, как же это вкусно, – кетчуп остаётся на щеке. Босс тянется к пятнышку, убирает его и облизывает палец.

– Очень вкусно. – подтверждает он и смотрит мне в глаза.

От интимного жеста по спине бегают мурашки. Рома приближается ко мне, не отрывая взгляда. «Кажется, меня сейчас поцелуют!» Но в последний момент мужчина резко откусывает от моего бутерброда большой кусок котлеты. Жуёт с набитыми щеками и хохочет. Чувствую разочарование. Шутливо бью ладошкой его по плечу.

По дороге к парковке замечаем уличного саксофониста. Мужчина играет очень профессионально и явно испытывает от этого удовольствие, полностью растворившись в классической мелодии.

– Потанцуем? – мой начальник продолжает удивлять.

– Давай. – я попадаю в его объятия.

О Господи! Он ещё и танцует… А с виду не скажешь, что этот молодой медведь с грудой каменных, перекатывающихся под одеждой от каждого движения мышц, может так умело вести в танце. Музыкант, заметив нас, играет «Love me tender». Я вдыхаю запах своего мужчины и уже сгораю от желания поцеловать его сама, но в последний момент сдерживаюсь и просто тону в янтаре взгляда.

Незаметно возвращаемся к машине. Снимаю пиджак и сажусь на переднее сиденье, ощущая, как машина набирает скорость в потоке, любуюсь ночным городом в окно. Рома снова держит меня за руку, поглаживая большим пальцем ладонь. Вдруг крепко сжимает, привлекая мое внимание.

– Я больше не могу, Алиса… – сбрасывает скорость, тормозит посреди дороги, включает аварийку и… целует меня.

Страстно ласкает губы, в порыве покусывая язык. Почувствовав соленый привкус крови, сбавляет напор, старается целовать нежно, почти трепетно. Возбуждение локомотивом несётся по моим венам, ещё минута и я окончательно перестану здраво соображать…

– Пора остановиться, – шепчу ему в губы, – Нам уже сигналят сзади.

– Как скажешь, красавица моя…

Алиса

Прислушавшись к ощущениям, выключаю звонок будильника и открываю глаза. В комнате после вчерашних сборов царит настоящий погром, да, Алиса, совсем ты отвыкла ходить на свидания. Вечер с Романом Ивановичем прошел на удивление приятно, а самое главное то, что привезя меня после ужина домой, босс не просился на чай, не делал сальных намеков и вообще был «само очарование», многообещающе поцеловав на прощание. Ммм как же круто он целуется, с дурацкой улыбкой зарываюсь в подушки носом… На тумбочке вибрирует телефон, последний раз потянувшись, встаю, чтобы ответить на звонок.

– Алиса, здравствуйте, – звонит бабушкин лечащий врач.

– Здравствуйте, Мариетта Рустамовна.

– Знаю, что вы сегодня собрались навестить родственницу. Перед этим загляните, пожалуйста, ко мне в ординаторскую.

– Что-то случилось? – пропускаю вдох от напряжения.

– Нет. Обсудим с вами дельнейшее бабушкино лечение.

– Хорошо, я буду через час.

Нехорошее предчувствие тысячей иголок шевелится в душе, раньше женщина никогда не звонила заранее. Погода за окном портится, серые тучи, сгущаются, обещая резкие перепады давления и жуткую мигрень. Без вкуса жую бутерброд, пью чай, кладу в контейнер торт, одеваюсь и выхожу из квартиры.

Больница встречает длинными пустынными коридорами и глухим стуком каблуков по идеально чистому серому кафелю. Это хорошая государственная клиника, но нахождение пациентов тут платное на долгий период. Самое главное – здесь не пичкают пациентов лекарствами, хорошо готовят, ухаживают, проводят развлекательные программы и гуляют каждый день, не зависимо от времени года.

Содержание бабушки забирает больше половины зарплаты, но это самое маленькое, что я могу для неё сделать. Резко выдохнув, стучусь в кабинет.

– Войдите. А, здравствуйте, Алиса, – вижу, что врач напряжена. Она не дописывая историю болезни, откладывает ее в сторону и делает глубокий вдох.

– Здравствуйте… – присаживаюсь на самый конец стула, будто не хочу рассиживаться, хочу побыстрее убежать. Меня топит состоянием ее серьёзности. Понимаю, я уже ВСЕ понимаю.

– Буду с вами откровенна. Состояние вашей бабушки резко ухудшается. Контролировать ее с ограниченным количеством персонала становится сложно. Санитарки отказываются с ней работать. Это тяжело. Боюсь, что даже вас сегодня она может не узнать…

Голос медсестры доходит сквозь вату. «Как не узнать? А мой торт? А день рождения?»

– … Я боюсь – продолжает женщина. – Что бабушке все-таки будут назначены транквилизаторы.

– Что же делать? – сухой язык липнет к небу.

– Тут есть три варианта. Забрать ее домой, но вы не сможете оказывать ей надлежащий уход. Оставить ее у нас или… перевести в очень дорогую закрытую клинику.

– Что за клиника?

– Я дам вам визитку. Вот. Не могу обещать, полного отсутствия препаратов, но они однозначно будут лучше, чем у нас. Оплату принимают за год. Это очень большая разовая сумма. Может быть, вы что-то придумаете…

– Спасибо, я подумаю.

– Решение надо принять сегодня-завтра, пока я могу вам помочь. Пациентов туда принимают только на освободившееся место. На сегодня их всего два и желающие найдутся в течение двух недель с погрешностью на оформление документов.

– Поняла. Пойду навещу бабушку, – под тяжёлым взглядом в спину покидаю кабинет.

Дохожу до палаты, сжимаю-разжимаю кулаки, чтобы унять тремор рук, и «надеваю улыбку». Затаив дыхание, открываю рассохшуюся дверь, неаккуратно, с потеками покрытую белой краской.

– Бабуль, привет! Я принесла наш любимый торт! – осекаюсь… Вижу женщину у окна, но это не моя бабушка. Вернее, выглядит она как и раньше, вот только взгляд… будто сквозь меня, – реальность бьет наотмашь, руки