Русские подводные лодки. Часть II От "Каймана" до “Акулы” - Игорь Цветков

Буксировочная тележка конструкции И.Г.Бубнова

Схема устройства разработанного И. Г. Бубновым для испытания моделей подводных лодок в подводном положении

И.Г. Бубнов покидал Балтийский завод не без дальнего прицела, особенно в материальном плане. Заказ Морским министерством 18 подводных лодок, который должен был последовать в ближайшее время, являлся лакомым куском для частной промышленности. Чтобы урвать свою долю при распределении заказов два частных предприятия – механический завод «Людвиг Нобель» (директор Э.Л. Нобель), строивший дизель-моторы для подводных лодок, и АО «Г.А. Лесснер» (директор М.С. Плотников), производивший торпедные аппараты и торпеды, решили объединиться и создать в Ревеле новую судостроительную верфь для постройки подводных лодок под названием «Ноблеснер» (затем «Петровская верфь»).

И.Г. Бубнова пригласили на «Ноблесснер» консультантом, а его брата Г.Г. Бубнова – главным инженером. Оба брата дали согласие «перетянуть» вместе с собой ряд сотрудников Отдела подводного плавания Балтийского завода, которым было обещано высокое жалование. Да и сам И.Г. Бубнов не скрывал этого мотива. «Конечно, имел также некоторое значение и вопрос о материальном вознаграждении, – признавал он позднее, – я еще не говорил о нем ни с Плотниковым, ни с Соколовским (директор Русско-Балтийского завода в Ревеле, на котором тоже предполагалось строительство подводных лодок), но не сомневался, что это будет во много раз превышать те 3000 рублей в год, которые я неизменно получал на Балтийском заводе в течение всех двенадцати лет». При распределении заказов на постройку 18 подводных лодок типа «Барс» оказалось, что существовавшее пока лишь на бумаге АО «Ноблесснер» получил заказ на 12 подводных лодок, а Балтийскому заводу, у которого простаивали готовые уже стапеля для них, досталось только 6. Кроме того, Морское министерство запретило Балтийскому заводу даже самостоятельно разрабатывать рабочие детальные чертежи новых лодок, а предписало пользоваться чертежами «Ноблесснера».

Следственная комиссия, созданная после февральской революции Временным правительством, пыталась выяснить «обстоятельства заказа и ход постройки подводных лодок по программе 1912 г.», но не сумела довести расследование до конца и выявить истинных виновников этого дела. Вопрос «кому это было выгодно» остался открытым и требует отдельного исследования, хотя частично на это, можно сказать, уголовное дело проливает свет книга моего покойного друга и учителя К.Ф. Шацилло «Русский империализм и развитие флота» (М.: Наука, 1968).

Это, мягко выражаясь, странное решение, принятое в конечной инстанции морским министром адмиралом И.К. Григоровичем, безусловно, не без советов И.Г. Бубнова и М.С. Плотникова, не замедлило вскоре сказаться. Вот что сообщил по этому поводу в своих показаниях Следственной комиссии В.Т. Струнников, который стал заведующим Отделом подводного плавания после ухода с Балтийского завода братьев Бубновых: «В 1914 г. Морское министерство было вынуждено для ускорения постройки разрешить достройку лодок Балтийского завода при условии разработки рабочих чертежей собственными силами. Благодаря этому разрешению, Балтийский завод не только догнал «Ноблесснера», но даже и обогнал его, что вынудило Морское министерство передать достройку трех лодок типа «Барс», заказанных «Ноблесснеру», на Балтийский завод.»

Работая консультантом в АО «Ноблесснер», И.Г. Бубнов продолжал жить в Петербурге-Петрограде и преподавать в Николаевской морской академии и С.-Пб Политехническом институте, а также заведовать Опытовым бассейном, бывая в Ревеле лишь наездами, т.е. по-прежнему занимал одновременно четыре должности.

И.Г. Бубнов. 1910-1913 гг.

Подводные лодки И.Г. Бубнова типов «Морж» и «Барс» начали вступать в строй в 1915 г., их постройка растянулась до конца войны, а часть лодок так и осталась недостроенной. Первые две лодки «Барс» и «Гепард» имели много дефектов и зимой 1915/1916 гг. были поставлены на ремонт, отплавав лишь одну кампанию.

В апреле 1913 г. И.Г. Бубнов разработал проект подводной лодки водоизмещением 1100 т, который представила Морскому министерству верфь «Ноблесснер». Это, как всегда, был увеличенный аналог предыдущей лодки, т.е. подводной лодки типа «Барс», но наконец, с межотсечными переборками, установленными с таким расчетом, чтобы не допустить аварийных дифферентов при затоплении любого из отсеков в подводном положении.

С началом первой мировой войны 1914-1918 гг. И.Г. Бубнов оставил профессуру в С.-Пб Политехническом институте и из патриотических соображений возвратился консультантом на Балтийский завод, но продолжал при этом оставаться сотрудником «Ноблесснера». Его недруга генерал-майора П.Ф. Вешкурцева там уже не было. Балтийский и Адмиралтейский заводы объединили, и ими стал руководить генерал-лейтенант А.И. Моисеев.

В 1914-1915 гг. на Балтийском заводе и верфи «Ноблесснер» под руководством И.Г. Бубнова были составлены несколько вариантов проекта подводной лодки нового типа водоизмещением 954 т. Конечно, новой ее можно назвать только по сравнению с подводными лодками «русского» типа, поскольку все «новшества» (прочные межотсечные переборки, двухкорпусная конструкция и др.) уже давно были внедрены на лодках иностранных образцов. Окончательный вариант проекта этой лодки (типа «Б», т.е. Бубнова) водоизмещением 971/1264 т представлялся на конкурс, проводившийся Морским министерством в январе 1916 г., и был одобрен для постройки на Балтийском заводе. Однако стремительно нараставшая дезорганизация производства и общая разруха в стране не позволили реализовать этот проект.

В мае И.Г. Бубнов в связи этим оставил работу на Балтийском заводе, выражаясь его словами, «вследствие отсутствия подходящей работы», а после Февральской революции покинул и «Ноблесснер» («Петровскую верфь»), которая развалилась из-за отсутствия заказов Морского министерства.

Последней работой И.Г. Бубнова в области подводного кораблестроения стал проект подводного крейсера водоизмещением 3500 т (надводное) с двухвальной паротурбинной энергетической установкой. Он даже сейчас представляется фантастичным, поскольку в качестве генераторов пара использовались паровые котлы, хотя они и могли работать на глубине до 20 м с помощью специальных труб, доведенных до поверхности воды. Оценивая проект, Морской генеральный штаб дал неоднозначный ответ, а Главное управление кораблестроения отвергало его без обсуждения. Тем не менее, сегодня паровая турбина стала единственным видом энергетической установки, используемой на атомных подводных лодках, но вряд ли И.Г. Бубнов мог смотреть так далеко вперед.

При проектировании Б.М. Малининым первых советских подводных лодок типа «Декабрист» в 1925-1927 гг. не был взят за образец ни один из проектов И.Г. Бубнова, хотя он, работая в Отделе подводного плавания Балтийского завода, был самым тесным образом связан с подводными лодками И.Г. Бубнова. Так закончилась эпоха И.Г. Бубнова в истории подводного кораблестроения в России, длившаяся около 20 лет. После Октябрьской революции 1917 г. несколько подводных лодок типа «Барс» вошли в состав советского ВМФ, но к 1936 г. все они были исключены из списков флота и сданы на слом[1].

В заключение скажем о стиле работы И.Г. Бубнова над проектами подводных лодок. Его часто упрекали за отсутствие каких- либо методических пособий и указаний но проектированию. В Морском министерстве были в ходу легенды о том, что он тщательно скрывал, а затем уничтожал не только черновые наброски, записи и расчеты, но и готовые проектные материалы, когда надобность в них отпадала. Это объясняли его «коммерческим подходом к делу» или, как говорят сегодня, «коммерческой тайной». Некоторые современные авторы ссылаются при этом на якобы существовавший режим секретности в Морском министерстве, но это вряд ли стоит принять во внимание, поскольку подводные лодки проектировались фактически на квартире И.Г. Бубнова, специально приспособленной под домашнее конструкторское бюро.

Как рассказывают современники И.Г. Бубнова, в столовой пятикомнатной квартиры Бубновых стоял огромный дубовый стол, специально заказанный в мебельной мастерской по эскизам Ивана Григорьевича. Он выполнял функцию обеденного стола и одновременно позволял свободно раскладывать судостроительные чертежи и выполнять чертежные работы. Особые папки и ящики, расположенные по бокам, использовались для хранения чертежей и другой конструкторской документации. Над столом висела люстра с несколькими электролампами, высота которой могла регулироваться, изменяя освещенность поверхности чертежа. Над чертежами и расчетами трудились наиболее способные студенты старших куров С.-Пб Политехнического института, что зачитывалось им в качестве выполнения учебных заданий. Кроме того, И.Г. Бубнов выплачивал своим ученикам денежное вознаграждение.