Принятая (ЛП) - Уилсон Сара К.Л.

Мастер Эльфар что-то шептала ему. Я навострила уши, но мне удалось разобрать только слово «Баочан». Я нервно теребила в руках цилиндр, но мои пальцы виновато замерли, когда я поняла, что делаю. Ленг что-то пробормотал в ответ, и моё сердце больно сжалось. Я хотела, чтобы с ним всё было хорошо. Совершенно очевидно, что Альскиби желал того же. Он оскалился, когда небесные всадники осторожно подняли Ленга и, положив на носилки, унесли.

Я обкусывала свой палец, но, осознав это, перестала. В ту же секунду взгляд мастера Эльфар упал на меня.

— Он поправится?

— Рана не смертельна. Его понесли в лазарет. — На её лице появилось странное выражение, словно она над чем-то размышляла. — Я рада, что ты выбрала фиолетовую касту, Aмель. Грядут дни, когда нам будут нужны такие, как ты.

Почему её слова звучали так торжественно?

— Он дал мне вот это, — сказала я, вручая мастеру свиток.

Она протянула было руку, но тут же её одёрнула.

— На нём фиолетовая печать.

— Что это значит?

— Это значит, что она может быть отдана только Послу Доминиона. Или доставлена всадником из фиолетовой касты.

— Но я не тот и не другой, — с волнением ответила я.

Лицо мастера оставалось хмурым.

— По закону я не могу забрать её у тебя. Храни депешу, пока Ленг сам не доставит свиток или пока ты не встретишь либо Посла Доминиона, либо небесного всадника из фиолетовой касты. Не ломай печать и не читай послание.

Я нервно облизнула губы.

— В школе должны быть небесные всадники из моей касты…

— Их нет. — Она с широкой улыбкой хлопнула меня по плечу. — Считай, ты получила своё первое задание. Когда-нибудь это станет обычным делом твоей жизни.

Она вышла из пещеры, и я последовала за ней, не желая оставаться наедине с Альскиби. Больше всего на свете мне хотелось, чтобы Ленг встал на ноги, но я не могла избавиться от назойливого желания открыть цилиндр и прочитать хранившееся внутри него послание. В Школе драконов было слишком много тайн, и мне хотелось их узнать.

Глава четвёртая

Я могла думать только о Ленге и цилиндре, который по-прежнему был со мной. Какая уж тут география и народоведение…

Сосредоточься. Ты знаешь, как зовут высшего кастеляна, правящего Рубиновыми островами.

Без подсказок Раолкана я бы точно завалила экзамен, но кто бы устоял перед любопытством, если бы в их руках оказалась депеша от самого Доминиона? Я заставляла себя думать над ответами на экзаменационные вопросы, которые записывала на грифельную доску, а не размышлять над тем, почему Ленг заработал стрелу, сумев при этом сохранить важное послание. Если он ради него рисковал своей жизнью, депешу должен прочитать Посол Доминиона, а не Принятая, которая только недавно получила возможность носить серую форму.

Даже мастер Леман, проводивший у нас экзамен, кажется, нервничал. Его взгляд постоянно останавливался на широко распахнутом окне, а пальцы выстукивали на столе одному ему известный мотив. Он чем-то напоминал мне птичку, которая вот-вот собиралась слететь с ветки.

Когда экзамен подошёл к концу, мастер, похоже, успокоился и позвонил в крошечный серебряный колокольчик, давая нам понять, что время истекло, и осторожно собрал наши экзаменационные дощечки.

— Удачи всем вам, — сказал он. — Сдавшие экзамен продолжат учиться в Школе драконов. Не сдавшие его отправятся в услужение. Помните: каждый этап в обучении одинаково важен. Не думайте, что какие-то сведения необязательны для изучения. Для вас как для небесных всадников это вопрос жизни и смерти.

И как только небесные всадники ещё не вымерли? Просто удивительно. Я пожевала губу, надеясь, что не упустила шанс на успех своей рассеянностью, и вышла вслед за остальными из экзаменационной комнаты. Где-то впереди нашей колонны раздавались восторженные визги, но вынырнувшая рядом со мной Саветт озабоченно хмурила лоб.

— Получилось? — спросила она.

— Не знаю. Отвлекалась. А ты?

Она покачала головой.

— Неважно. Мне в любом случае не дадут стать всадницей.

— Но почему? — Может теперь, она мне скажет, когда как следует поразмыслила над тревожившим её вопросом?

Выражение лица Саветт сделалось циничным, и она криво усмехнулась.

— Я же высшая кастелянка. У них на меня другие планы.

— Как только ты переступаешь порог Школы драконов, назад пути нет, — напомнила я ей, радуясь этой мысли. — Ты либо небесный всадник, либо слуга.

Саветт хрипло рассмеялась.

— Я раньше тоже так думала. Наслаждайся празднеством. В честь магов устраивается грандиозный банкет, и на нём будут подавать еду, которую ты ещё никогда не пробовала.

Она выскользнула из толпы учеников. При мысли о банкете мой живот довольно заурчал. Слуги развешивали гирлянды и цветные фонарики вдоль каждого уровня Школы драконов — единственной, по моим сведениям, школы, которая была построена на склоне утёса. Экзамены длились долго, и теперь на землю опускался закат. В сумерках змеилась вереница ярких огней. Что это было?

Волшебные огни магов.

Я остановилась, наслаждаясь лицезрением служителей магии — и неважно, что с такого большого расстояния разглядеть самих людей не представлялось возможным. Я с нетерпением ждала ужина с ними, но сначала надо было сделать кое-что более важное.

Глава пятая

Я пробралась в палаты лазарета благодаря царившей вокруг суматохе. Никто не следил за хромой девчонкой: все были заняты декорациями, собственными нарядами, уборкой и последними приготовлениями. Протиснувшись между Тамасом и пожилой женщиной, которые зажигали те самые цветные фонарики, я улыбнулась ему, но он отвернулся, как делал всякий раз, когда я пыталась заговорить с ним после первого полёта.

Я жалела его, но в то же время злилась на себя. Нужно становиться для другого не просто хорошим другом, а лучшим. Нужно было догадаться о его переживаниях и помочь ему. Кого ещё я подвела? Чьи страдания не заметила? Помощь требовалась Саветт, но на данный момент она не хотела принимать её от меня.

Так я думала, пока не добралась до лазарета, располагавшегося на втором уровне. Вход сторожили два всадника, но они и глазом не моргнули, так что я прошла мимо и зашла внутрь. Вполне вероятно, что они подумали, будто бы мне нужна была помощь, но на самом деле я искала Ленга.

У входа за стойкой никого из целителей не оказалось, но горстка трав, насыпанная рядом с пестиком, и лежавший около него маленький серп свидетельствовали о том, что кто-то из врачей всё-таки был в лазарете. Я прохромала мимо стойки и направилась дальше, в сторону просторных комнаток. В больших каминах трещал тёплый огонь, но даже здесь окна не закрывали, чтобы свежий воздух, поступавший снаружи, поднимал дух болящих. Я по очереди заглядывала в огороженные занавесками палаты, ища Ленга. Кровати пустовали, — что, наверное, хорошо — и вдруг я увидела на одной из них нечто бесформенное.

Я уже собралась было зайти, но внезапно поняла, кто лежал за занавеской, — Дэннил, тот парень с откусанной рукой. Он печально смотрел в окно. Неудивительно. Я как никто другой знала, каково живётся увечным.

Я незаметно отступила, опустив занавеску. Надо было найти слова поддержки, но я не знала, какие именно. Я могла сказать, что он сумеет справиться с болью, сумеет приспособиться к такой жизни, но едва ли это утешит его. Мы оба понимали, что меньше всего на свете ему бы хотелось услышать правду о себе — горькую, но правду. Мои слова прозвучат как насмешка. Дэннил станет одноруким слугой в Школе драконов. Радужные перспективы, которые он рисовал себе в воображении, в одночасье разрушились, и я ничего не могла сделать, чтобы помочь ему принять то изувеченное тело, которое у него теперь было.

С тяжёлым сердцем я продолжила поиски. Вот. В другой палате одна из занавесок была отдёрнута, а внутри стояла белая кровать, накрытая такой же белой простынёй, на которой лежал полуобнажённый Ленг. Его рану уже перевязали, подложив под повязку припарку, a вынутая стрела покоилась рядом на серебряном блюде. Над Ленгом склонилась целительница, вытирая ему пот со лба и запёкшуюся кровь. Мой живот сжался от страха. Что если лихорадка навредит ему? Что если стрела задела жизненно важный орган? Что если он станет таким же калекой, как я, или, ещё того хуже, умрёт? При этой мысли я сглотнула подкативший к горлу ком и сморгнула выступившие слёзы. Я знала о Ленге так мало, но даже этого оказалось достаточно, чтобы он мне понравился. Такой непокорный, свободный и полный жизни человек не должен быть прикован к постели: это казалось неправильным.