Ночь за контракт - Ирина Алешина

Что было хорошим в Тамаре, так это её характер: мягкий, покладистый. Она умела подстраиваться под людей, молчала, где надо и училась брать то, чего сама не знала. Вместе с братом её родители никогда ничему не учили, и Тамара старалась почерпнуть недостающие знания из книг, от общения с людьми, и ей это хорошо удавалось.

Они присели за стол, и после первой рюмки коньяка Владимир Николаевич, как бы невзначай накрыл её ладошку своей ладонью. Тамара сделала вид, что не заметила этого вольного движения его руки и продолжала с ним беседовать. Мужчина, смотрел на неё не отрывая взгляда, а в тот момент, когда она повернула к нему голову и мелодично рассмеялась над удачной шуткой, он сказал, что она ангел посланный ему свыше.

После второй рюмки Владимир Николаевич осмелел и крепко сжал её пальцы, тогда Тамаре нельзя было не отреагировать, и она отодвинула от него свою руку. После третьей рюмки, сославшись, что сильно опьянела, извинилась и ушла в свою комнату. В стратегический план девушки не входил вариант обольщения своего хозяина, но раз события стали развиваться подобным образом, она решила им подыграть. На ночь она не стала, как обычно надевать свою ночнушку. Её женское чутье подсказывало, что Владимир Николаевич сегодня к ней обязательно пожалует. Свернувшись калачиком под одеялом и, отвернувшись лицом к стенке, Тамара его ждала.

Она слышала, как щелкнул выключатель в коридоре, потом раздалось его топтанье перед дверью, а затем она скрипнула и приоткрылась. Он просунул голову в щель и тихо спросил: «Тамара, ты не спишь?» Она промолчала. Мужчина повторил вопрос и, не дождавшись ответа, вошёл в комнату, закрыв за собой плотно дверь. У Тамары забилось учащенно сердце, которое, казалось, выпрыгнет из груди… За месяц она истосковалась по мужской ласке, её всю распирало желание, но все —же не спешила с ответом. Совсем рядом послышалось его сопенье и тяжелое дыханье, она догадалась, что он снимает пижаму. Потом все затихло, видимо, он просто стоял у её кровати, не решаясь на дальнейшие действия. Затем робко стянул с нее одеяло. Тамара не пошевелилась, а лишь открыла глаза. Она предстала перед ним голенькая во всей своей юной красе.

– Тамара, можно к тебе? – спросил он, несвойственным ему голосом.

Еле сдерживая нарастающую волну возбуждения, у нее с языка чуть не слетело: «Долго вы ещё будете топтаться?»

Видя, что она молчит, Владимир Николаевич расценил её молчание как согласие. Наконец, осмелев, он нагишом лёг с ней рядом. Она опять не проронила ни слова. Тогда он повернулся к ней и, ощупывая её тело руками, стал девушке целовать лицо, руки, грудь… Делал он это совсем неуклюже, чуть прикасаясь к ней своими сухими губами, и при этом дышал так громко и часто, словно только что пробежал стометровку. Девушка почувствовала, что он уже готов ею овладеть, но ей не хотелось, чтобы эта, неожиданно свалившаяся на нее близость так быстро, закончилась. Её молодое тело требовало ласки, жарких объятий, страстных поцелуев, любовной игры… Она начала слабо сопротивляться, но это еще сильнее распалило мужчину, и, извиваясь под ним, прильнув к нему всем телом, она умело тёрлась о его уже затвердевшую плоть. Он громко застонал и сумел наконец-то прижать своим телом её к постели. Действия его были неловкими, как будто он в первый раз в жизни имел дело с женщиной и буквально через несколько секунд он всё закончил, а от нее вдруг ОНО куда-то ушло.

Потом они лежали некоторое время молча– оба под впечатлениями от произошедшего с ними…

Девушка была в шоке… У нее никогда не было такого бестолкового секса, который и сексом-то нельзя было назвать… Школьный физрук был умелым и опытным любовником, и они доставляли друг другу нескончаемые удовольствия, а со стариком ВСЁ закончилось, даже не начавшись, словно ничего не случилось. Растерянно всматриваясь в него, отползшего на край кровати, у неё было ощущение, что мужчина не понимает, что оставил её совершенно неудовлетворённой, а от этого, так называемого «секса» во всём теле ощущался дискомфорт. Мысли роем кружились в голове.

«Что ЭТО было и как эту хрень назвать? – думала с досадой Тамара.– Мужику седьмой десяток лет, министром был блин, а в постели оказался абсолютным нулем, хуже моих деревенских ровесников. Как он далёк от Юрчика – физрука, а должен быть хотя бы опыт, ведь он столько лет прожил с женой. Неужели он так ЭТИМ с женой занимался?! Разве такое, возможно?!»

А он лежал рядом в полной растерянности и молчал, словно набрал в рот воды.

«Надо что-то сказать и неплохо бы мне заплакать», – промелькнула у неё мысль, тем более ей, действительно, хотелось завыть от своей неудовлетворённости, но к своему ужасу, она не смогла выдавить из себя ни одной слезинки. Тогда она жалобным голоском пропищала, словно котёнок:

– Зачем, вы это сделали? Вы, воспользовались тем, что я опьянела, и сделали мне больно, ведь у меня до вас не было мужчин.

Владимир Николаевич, видимо, сам находился в шоке от происшедшего, но постепенно приходил в себя. Он взял её руки и, покрывая их мелкими поцелуями, заикаясь, стал оправдываться:

– Прости меня, голубушка, ты сегодня пришла такая красивая, ладненькая, а у меня давно не было женщины, чуть выпил – и уже не устоял перед тобой, смалодушничал… Прости меня, я думал, что в наше время девицы рано с мужчинами крутить начинают, но ты оказалась девственница, не такая, как все, а я не почувствовал, был ли кто до меня у тебя. Мне было очень с тобой хорошо, никогда в жизни подобного не испытывал… Я тебе завтра хороший подарок куплю. Нет, лучше дам деньги, а ты сама себе купишь, что пожелаешь. Хорошо?

Она, молча кивнула головой, а у самой промелькнуло: хотя бы не был жмотом…

– Вот и ладненько, – сказал он, окончательно успокоившись.

Уходить к себе в спальню он не собирался, а она не желала мучиться с ним в тесноте всю ночь.

– Мне надо сходить в душ и смыть кровь, а также поменять простынь, поэтому вы лучше идите к себе, – сказала она и добавила, – я прошу вас.

Ей все надо было спокойно обдумать, а второй такой пытки за одну ночь она была не в состоянии выдержать.

Он нехотя поднялся и пошёл к себе, а девушка собрала простынь, поплелась на кухню, где вытащив из холодильника кусок мяса, обтёрла об него простынь, чтобы остались пятна, а потом в ванной бросила её на стиральную машинку. Когда она легла спать, то услышала, что Владимир Николаевич тоже пошёл в ванную. «Значит, увидит простынь с пятнами от девственности, подаренной Юрчику-физруку два года назад», – она еле подавила улыбку и со своими воспоминаниями, какой феерический у нее с физруком был секс, ушла в глубокий сон.

Утром Владимир Николаевич, виновато пряча глаза, стыдливо протянул ей двести долларов, а о ночном происшествии оба старались не вспоминать.

Занимаясь приготовлением омлета на завтрак, Тамара обдумывала сложившуюся ситуацию. Её планы по завоеванию Москвы были совершенно иными. Она мечтала закрутить роман с молодым юнцом состоятельных родителей, выйти за него замуж, а такой поворот событий стал для неё совершенно неожиданным. Владимир Николаевич не был ей противен, но и такая близость её не устраивала. Целый день, занимаясь по дому хозяйственными делами, она была сама не своя, испытывая дискомфорт и сильное телесное томление по настоящему сексу и серьёзно затосковала по физруку – тело ныло от неудовлетворенного сексуального желания…

«Ну, что же, если события принимают такой неожиданный поворот, придётся его потихоньку подучить, но делать надо это постепенно и незаметно. Не могу же я так мучиться после каждого раза, так и на панель можно пойти. А если он будет таким щедрым и дальше, то мне хватит через некоторое время накопить денег на съёмную квартиру, и тогда можно будет подумать о поиске молодого москвича», – рассуждала Тамара.

Через два