Сонный сад - Алиса Бодлер

вновь ее терять. Но разномастным теориям пришел конец, когда у полиции появилась официальная версия произошедшего.

Маму Лауру, бабушку Серафиму и Элли вызвали в отделение и посадили в маленьком кабинете напротив усатого дядьки. Он, конечно, представился, но усы у него были слишком причудливы для того, чтобы Элли запомнила имя. «Крученый Ус» – так назвала его девочка про себя и тут же поверила в то, что эти два слова были настоящими именем и фамилией.

Крученый Ус спросил у мамы:

– Вы в разводе c хэрра[4] Грэмом, это верно?

Прежде чем ответить, мама побледнела. Бабушка взяла ее за руку.

– Да.

– Знаете ли вы, где он находится?

– Я не знаю, нет.

Крученый Ус смешно прищурил один глаз и теперь обратился к бабушке:

– Вы также не знаете, где ваш сын?

– Знаю, почему же, – бабушка загадочно улыбнулась.

– Ой, мама, перестаньте… – почти взвыла Лаура.

Все, что касалось папы, вызывало такую реакцию, поэтому Элли просто вздохнула и запрокинула голову наверх.

– Я не понял, – сказал Крученый Ус.

– Не слушайте ее, – отрубила мама. – Этого человека нет в нашей жизни уже тринадцать лет. Он не желает поддерживать общение, вот и все.

– И где, по вашим предположениям, он может быть?

– В Москве. Так говорили общие знакомые.

– Ясно.

Крученый Ус пожевал что-то невидимое и вновь повернулся к Серафиме:

– Вы тоже считаете, что он в Москве?

– Как знать. Может, и там.

Элли поймала на себе взгляд дядьки и пожала плечами. Мол, она-то точно не знает. Они с Лембитом никогда не видели папу. А уж где он находится, и догадываться не могли.

– Я завел эту беседу… – после ответов от старших Грэмов Крученый Ус говорил очень медленно, как будто выдумывая слова, прежде чем их произнести. – Потому что следствие склоняется к версии причастности отца к пропаже Лембита. У нас появился надежный свидетель, который видел вашего мальчика в сопровождении взрослого мужчины. Мы составили его фоторобот. Пожалуйста, посмотрите.

Ус выложил черно-белую бумажку на стол. Элли поспешила заглянуть в нее первой и не смогла сдержать нервного смешка. Мать больно хлопнула ее по ноге.

– Вы что, издеваетесь? – почти раздраженно выплюнула Лаура.

– Нет, проуа. – Крученый Ус пожал плечами. – Фоторобот составлен четко по показаниям свидетеля.

– И кто он? Ученик начальной школы? Вы в своем уме?!

Крученый Ус вздохнул.

– Мы не разглашаем личность свидетеля до обнаружения доказательств. Это требование с его стороны, и мы его уважаем. – Он снова посмотрел на бабушку. – Это не ваш сын?

Серафима ничего не ответила.

– Господи боже, это не полиция, это театр абсурда! Элли, мама, пойдемте сейчас же!

Лаура быстро покинула кабинет. Бабушка побежала за ней.

Только Элли задержалась.

– Можно я возьму фотобот?

– Фоторобот? – поправил Крученый Ус. – Зачем тебе?

– Ну, он смешной. Если это не большой секрет, то можно он побудет у меня?

– Никаких больших секретов, Элли, – дядька-полицейский вздохнул. – Вне зависимости от реакции твоих мамы и бабушки мы сделаем с этим фотороботом ориентировки и развесим их по всему Ихасте. Мужчину с такой внешностью не заметить тяжело, и будет глупо не проверить эту теорию. Так что забирай на здоровье. Можешь сама прикрепить возле школы или дома.

– Спасибо!

После того дня мама перестала верить полиции и больше не принимала от них звонков. Только рыдала по ночам в подушку, думая, что ее никто не слышит. А бабушка почему-то продолжала странно улыбаться и все меньше говорила о Лембите.

В июле Элли подслушала их разговор. Они сидели в гостиной и говорили тихо, так, чтобы их речь перебивало очередное «мыло» на экране телевизора:

– Лаура, ты знала, что придет время…

– Мама, немедленно замолчите! – шипела мать. – Я не хочу ничего слышать и даже не собираюсь вникать!

– Девочка моя, но ты же…

– Я сказала, оставьте меня в покое! Лучше займитесь Элли! Вы же видите, что мне не до нее!

– Эльга – очень умная девочка. Она сама все поймет.

Элли было приятно, когда ее называли умной. Даже если так говорила только бабушка, а мама с ней была не согласна.

Родные не говорили с Эльгой о том, что она чувствует после пропажи Лемми. Опрос устраивали только в школе. Именно поэтому мнимое беспокойство чужих так злило Элли: если семье нет дела до ее состояния, то почему другие люди притворяются, что им интересно? Бездарное вранье!

Никто не видел, как Элли Грэм перебирает рисунки брата по вечерам, как иной раз пугается своего отражения в зеркале, вспоминая лицо, как две капли воды похожее на ее. Никто не знал, плакала ли она и боялась ли выходить из дома, потому что ее тоже могут украсть на синей «японке»…

Словно если Лембит исчез, то исчезла и Элли. Стала еще одним ненужным предметом мебели в доме. Слилась с грязными бежевыми обоями и утекла в ту самую загороженную дверь за сервант.

За июлем прошел август, а потом и сентябрь. Поиски шли, но мама все еще отказывалась разговаривать с полицией, а бабушка пребывала в спокойном расположении духа.

К Лемми приклеился статус того, кто будет разыскиваться вечно.

Но это все еще было намного лучше, чем то самое страшное слово на букву «у».

Стараясь игнорировать шум телевизора, который разрывался искуственными страданиями, девочка прошмыгнула в гостиную и быстро произнесла:

– Привет, мама.

– Привет, Элли, – лениво отозвалась Лаура, не поднимая на дочь глаз. – Как в школе?

– Сегодня Мартов день. Мы не учились. Я положу яблоки и сладости в холодильник?

– Хорошо.

Элли опустила мешок, переданный Марком, на пол и принялась разбирать подарки ряженым от инициативных взрослых. Больше всех расщедрился старина Расмус: он поделился с детьми домашним штруделем и выделил каждому по половине килограмма шоколадных конфет.

– А где бабушка? – как бы невзначай уточнила девочка. Обычно Серафима сидела в гостиной рядом с мамой и вязала спицами, но сегодня Лаура смотрела телевизор одна.

– Бабушка зайдет к тебе попозже, – все так же без эмоций ответила мама. – Новости есть.

Элли почувствовала, как что-то тяжелое внутри опустилось вниз.

Ощущение было сравнимо с тем, что чувствовали семиклашки в тот момент, когда проуа Патс объявляла их оценки за полугодовую контрольную по математике.

Никаких новостей не было уже месяца четыре или больше. Откуда им взяться? Может быть, к маме приходил Крученый Ус? Полиция развесила новые листовки? Или Расмус сочинил что-то новое? Тогда почему он не сказал об этом Элли сегодня, когда раздавал всем свой дурацкий пирог?

– Лемми… – боязливо начала Элли.

– Да, это касается Лембита, – твердо сказала Лаура и сделала громкость телевизора громче.

Вот и весь разговор.