Под кожей (ЛП) - Стоун Кайла

— Первое: трехдневное отстранение. Второе: письмо с извинениями Джексону Коулу. Третье: консультации два раза в неделю.

Меня обдает жаром.

— Почему я должна извиняться перед хулиганом? Нет, спасибо. Я пас.

— Ты всегда можешь выбрать исключение.

Я чувствую, как стены смыкаются. Я не могу быть исключена. Не сейчас, когда наконец наступил выпускной год и побег уже в пределах видимости, мигает красным значком ВЫХОД, то есть вручением диплома. И не сейчас, когда я знаю, как отреагирует Фрэнк, и что он сделает. У меня пересохло во рту. Я ненавижу каждое слово из того, что собираюсь сказать. Ненавижу это чувство капитуляции, поражения, позволения плохим парням победить.

— Ладно, хорошо. Я напишу это дурацкое письмо, но только под давлением официальных властей. Но зачем еще сеансы консультирования? Вы знаете, как я люблю эти еженедельные беседы с вами, но они мешают моей учебе. Это мой выпускной год, как вы любезно мне напомнили.

Доктор Янг что-то пишет в блокноте.

— Мы собираемся попробовать кое-что другое. Групповое консультирование.

— Звучит ужасно. Что это?

— Ты будешь продолжать встречаться со мной по пятницам во время свободного времени в 10 утра. Но мы добавляем занятия по вторникам в 9:30 утра. Ты и еще как минимум один ученик будете беседовать со мной в рамках небольшой групповой терапии.

Я недоверчиво смотрю на него. Это действительно звучит кошмарно.

— Кто?

— Арианна Торрес, к примеру.

Я громко смеюсь. Он, должно быть, шутит.

— Ни за что.

— Да.

— Какого черта у меня общего с мисс Королевой Красоты? Она что, проходит курс лечения от горя, потому что сломала ноготь?

— Мы обсудим все подробнее на нашей следующей встрече. Твое отстранение от занятий вступает в силу немедленно. Считая сегодня, завтра и понедельник, ты вернешься как раз к сеансу во вторник.

— Послушайте, док. Не получится. Я не могу…

Он встает и обходит свой стол. Распахивает дверь кабинета.

— Ты можешь, и ты сделаешь это. Я верю в тебя, Сидни Шоу.

— К черту все это. — Я выплевываю слова. Арианна Торрес — одна из самых популярных девушек в школе, прочно вошедшая в платинововолосый отряд стерв Жасмин Коул. Она состоит в студенческом совете, играет на флейте, и, что еще хуже, входит в число тех христиан, которые собираются у флагштока, чтобы помолиться, и каждый месяц расклеивают по всей школе плакаты «Доброе чистое увлекательное изучение Библии». Меня охватывает паника, как будто доктор Янг только что сказал, что каждую неделю я буду по часу сидеть в клетке с рыскающим тигром.

— Пожалуйста, береги себя, — мягко говорит он. Если я что-то и знаю о докторе Янге, так это то, что он тверд, как скала, как только принял решение. До него не достучаться.

Схватив рюкзак, топаю из его кабинета. Я пыталась помочь Аарону, но ситуация вышла из-под контроля. Как обычно, все, что я сделала, это только ухудшила положение. Насколько все стало хуже, я даже боюсь подумать.

Глава 2

Ученики вокруг меня смеются, визжат, хлопают дверцами шкафчиков, бросают папки и тетради в рюкзаки и сумки, толкают друг друга, обнимаются и флиртуют. Они движутся, как какой-то огромный, бездумный организм. Я игнорирую их всех.

Достав из шкафчика «Короля Лира», тетрадь по английскому языку и рабочую тетрадь по испанскому, я запихиваю их в рюкзак. По крайней мере я смогу сделать хоть какое-то настоящее домашнее задание во время этого нелепого отстранения. Закрываю шкафчик и разворачиваюсь, чуть не врезаясь в Жасмин долбанутую Коул.

— Ты сука! — Вьющиеся волосы Жасмин, прежде мышиного цвета, теперь выкрашены в ледяной блонд и гладко спадают по спине. Я едва могу разглядеть девчонку, которую знала раньше, за тяжелым розовым румянцем, чернильной подводкой и острыми слоями туши для ресниц. На ней белая блузка, облегающая живот, и идеально потертые джинсы-скинни.

— Какого черта тебе нужно? — огрызаюсь я.

— Ты совсем спятила?

Я сжимаю руки в кулаки, мои мышцы напрягаются.

— Похоже, кто-то забыл принять свои счастливые таблетки сегодня утром.

Небольшая толпа образует кольцо вокруг меня, с Жасмин в центре. Слева от нее стоит Марго Хантер, абсолютная королева-пчела школы Брокуотер. Марго высокая и стройная, вечно загорелая, с медовыми светлыми локонами, ниспадающими по спине крупными кудрями. Хотя она выглядит как чирлидерша, она увлекается театром и мюзиклами и играет главную роль в каждом школьном спектакле. Учителя боготворят ее. Она очаровательна внешне, но на самом деле мерзкая, скрытная, непробиваемая. Унижать девочек — такое же занятие для Марго Хантер, как красить ногти.

Жасмин вторгается в мое личное пространство.

— Ты избила до полусмерти моего младшего брата!

Пейтон Догерти и Изабель Гутьеррес теснятся вокруг нас.

— Ну и мерзавка, — с презрением говорит Пейтон, откидывая свои льняные волосы длиной до подбородка. У нее по-ирландски бледная кожа и склонность к произнесению неироничной чепухи вроде «Круто» и случайных буквенных конфигураций типа «ОМГ».

— Если бы ты разжирела еще больше, вокруг тебя вращались бы луны, — язвит Изабель. Она латиноамериканка, с огромными темными глазами и вьющимися черными волосами, подстриженными в стиле пикси с прядями голубого цвета. Она и Пейтон — участницы группы поддержки и «девушки-ралли». Они врываются на занятия и напоминают всем и каждому про гонки или футбольный матч, не забывая при этом кричать во весь голос и глотать коктейль «Кул-Эйд» для поддержания школьного духа.

Они совершенно не понимают, и никогда не поймут, что меня не волнует тот вес, который они считают таким отвратительным. Я ношу свой жир как броню. Это мой щит и мое оружие, баррикада против их жалких колючек и бесполезных стрел. Они не могут меня тронуть. Я раздавлю их как бульдозер.

— Ты чокнутая, ты знаешь это? — Жасмин тычет в меня пальцем.

Я отбиваю его.

— А твой брат — псих. Он получил то, что заслужил. Если бы только кто-нибудь врезал всей вашей семейке, то всем стало бы лучше.

Марго кладет свою руку на руку Жасмин.

— Она думает, что может ударить маленького ребенка и ей это сойдет с рук. Разве она не знает, что мы строго следим за соблюдением политики школы против издевательств?

Голос Марго спокойный и шелковистый. Ее фишка — говорить о непопулярных девочках так, будто их здесь вообще нет, будто они даже не заслуживают внимания. Либо так, либо несчастные девочки внезапно приобретают дурную репутацию. Они становятся шлюхами, переспавшими со всей футбольной командой. Они обманщицы, лгуньи, уродины, коварные сучки. Слухи распространяются по коридорам и классам, как ядовитый газ. Вы вдыхаете его, и предположения, слухи, сплетни и недосказанность застывают в ваших легких в конкретную правду. Я знаю. Она сделала это со мной.

— Возможно, тебе стоит сойти с этого пьедестала, — зашипела я. — Он начинает трещать под твоим весом.

Жасмин кривит верхнюю губу.

— Почему я вообще удивлена? Ты всегда была чокнутой психопаткой.

Боль раскалывает меня изнутри. Я ничего не могу с этим поделать. Из всех них она единственная, чьи слова до сих пор пронизывают меня до костей, заставляют страдать. Я притворяюсь, что мне все равно. Делаю вид, что я неуязвима. Сжимаю зубы и выталкиваю из себя все, кроме гнева.

— Наверное, трудно использовать весь свой словарный запас в одном жалком предложении.

Жасмин смотрит на Марго, затем подходит ближе.

— Ты вообще сейчас серьезно?

— Убирайся от моего лица. У тебя изо рта так воняет, что я не знаю, что тебе предложить — жвачку или туалетную бумагу.

Кто-то в толпе фыркнул. Глаза Жасмин сузились до щелей.

— Ты думаешь, это смешно? Мой папа говорит, что тебе место в тюрьме.

— Разве я выгляжу так, будто мне есть до этого дело? Уйди с дороги. — Я прохожу мимо вереницы лиц. Позади них в коридоре стоит Арианна Торрес и смотрит на меня, прижав одну руку к животу. Ее идеальное лицо застыло, его невозможно прочитать. Неужели она уже знает об этой дурацкой терапевтической группе? Ее отталкивает мысль о том, что она может застрять с такой неудачницей, как я? Почему меня это должно волновать? Мне все равно. Мне плевать на ее мнение. Я смотрю на нее, а она опускает голову и продолжает идти.