Дзержинский. От «Астронома» до «Железного Феликса» - Илья Ратьковский

Можно также упомянуть работы современного публициста-исследователя Л. М. Млечина[25]. В них он выявил ряд важных для автора этой книги моментов. Прежде всего это касается истории ряда родственников Ф. Э. Дзержинского, в т. ч. их судьбы после смерти первого руководителя советских органов безопасности. Также интерес представляет взгляд Млечина на взаимоотношение Дзержинского с большевистскими лидерами: В. И. Лениным, И. В. Сталиным, Л. Д. Троцким. Этим же сюжетам посвящена отдельная глава неоднозначной книги Д. Рейфилда[26]. К сожалению, этот автор часто просто идет за вымыслами упомянутого выше Роникера, и работа от этого не выигрывает в научности.

В этом отношении очень много данной книге дало выполненное на основе многочисленных архивных материалов недавнее монографическое исследование известного московского историка С. С. Войтикова. Его концепция событий лета-осени 1918 года и последующего полугодия заслуживает отдельного выделения в плане разработки отношений лидеров большевиков в этот период, в т. ч. Дзержинского, Сталина, Ленина, Троцкого, Свердлова[27]. Важным для книги были введенные С. С. Войтиковым в научный оборот архивные материалы по истории ВЧК и МЧК.

Среди других научных работ, посвященных Дзержинскому, следует обязательно отметить насыщенное фактами исследование А. М. Плеханова «Дзержинский. Первый чекист России»[28]. Эта книга очень хорошо раскрывает основные направления деятельности ВЧК-ОГПУ в 1917–1926 гг., в меньшей степени она характеризует самого Дзержинского. Это скорее сборник статей автора, его выступлений на «Лубянских чтениях», чем биография Дзержинского. Позднее у него вышла другая книга, близкая по содержанию, «Кто вы, «Железный Феликс»?[29]. Однако, несмотря на некоторую схематичность освещения личности Дзержинского, именно А.М. и А. А. Плехановым мы обязаны изданием целого массива документов и материалов о Ф. Э. Дзержинском. На наш взгляд, любая биография Дзержинского невозможна без использования этих материалов.

Отдельно следует упомянуть и книги московского исследователя С. А. Кредова, посвященные Дзержинскому[30]. В них раскрывается вся биография Дзержинского, различные стороны его деятельности, в т. ч. на посту председателя ВСНХ, наркома железных дорог и т. д. Отметим хороший литературный слог, логичность повествования. Работа может считаться одной из лучших последних биографий Дзержинского, несмотря на имеющиеся в ней фактические ошибки. Есть явные ошибки в биографии отца Ф. Дзержинского. Также Кредов отрицает роль Дзержинского в бунте в Александровском централе, хотя существуют многочисленные воспоминания об этих событиях, в т. ч. у указанного выше Чулкова. Есть отдельные замечания по советскому периоду. Но, повторяю, данные замечания не обесценивают хорошую работу.

Необходимо также указать на имеющиеся многочисленные исследования по истории ВЧК-ОГПУ, где Дзержинскому закономерно уделено внимание. Историография ВЧК-ОГПУ очень обширна, поэтому упомяну свою работу, где я дал им краткую характеристику[31].

Необходимо упомянуть и литературу, посвященную Дзержинскому как руководителю высших экономических органов Советской республики. До сих пор очень важны в этом плане упомянутые работы С. С. Хромова. Их дополняет изданная в более поздний период книга О. Р. Лациса «Перелом», где Дзержинскому уделено много страниц[32]. Данная работа была продолжением прежних исследований Лациса[33]. Из последних публикаций можно отметить статью М. А. Рогачевской[34].

В 2016 г. исполнилось 90 лет со дня смерти Дзержинского, в 2017 г. исполняется 140 лет с его рождения и 100 лет Российской революции, 100 лет со дня образования ВЧК, 95 лет со дня создания ГПУ. Эти даты не только информационный повод, но и повод раскрыть биографию Феликса Дзержинского на фоне революционных исторических событий. В данной книге хотелось бы отойти от стереотипов, говорить не только об известном политическом деятеле, а о конкретном человеке, его взглядах, их эволюции, его окружении, о ключевых личностных моментах биографии Дзержинского и т. д. Все это, по мнению автора, может позволить создать более точный портрет Феликса Дзержинского.

Еще один момент, важный для автора книги: 11 сентября родился Феликс Дзержинский, и в этот же день, только в 1938 г., родилась моя мама, учитель русского языка и литературы Ратьковская Татьяна Николаевна. Ей и отцу, учителю истории Сергею Ивановичу Ратьковскому, я посвящаю эту книгу. Нам с братом вас очень не хватает….

Хотелось бы также выразить свою благодарность людям, которые оказывали автору поддержку на протяжении всей работы по подготовке журнальных публикаций по заявленной теме, выступлениях в средствах массовой информации, подготовке книги: директору Института истории СПбГУ д.и.н. А. Х. Даудову, заведующему кафедрой Новейшей истории России Института истории СПбГУ проф. М. В. Ходякову, к.и.н. А. И. Колпакиди, к.и.н. С. С. Войтикову, к.и.н. Е. Н. Яковлеву, к.и.н. А. В. Вороновичу (Президентская библиотека имени Б. Н. Ельцина), научному сотруднику научно-образовательного отдела Президентской библиотеки им. Б. Н. Ельцина С. В. Алексееву, к.и.н. Н. И. Богомазову (Институт истории СПбГУ), польскому историку Ежи Чаевски, израильскому историку к.и.н. В. В. Каминскому, работникам музея Ф. Э. Дзержинского в Дзержиново (Республика Беларусь), сотрудникам российских архивов и библиотек. Особая благодарность моей жене к.и.н. Н. А. Ратьковской, которая на протяжении многих лет видела мою работу и была первым ее слушателем и критиком.

Дзержинские: происхождение, семья, детство

В доме-музее Ф. Э. Дзержинского в бывшем имении Дзержиново Ивенецкого района Минской области Республики Беларусь есть прослеженное сотрудниками музея до середины XVII столетия генеалогическое древо рода Дзержинских. Это достаточно старинный дворянский род, имеющий генеалогические связи со многими, прежде всего польскими и белорусскими, фамилиями, что подтверждает родовой герб «Сулима», к которым он относится. Отметим, что фамилия Дзержаньски (Dzierżański) упоминается еще в гербовнике Кацпра Несецкого[35]. В дальнейшем эта фамилия превратилась в Дзержински[36]. Данный гербовник, наряду с документами, подтверждающими владение крепостными крестьянами, использовался с середины XVIII века как доказательство польского дворянского происхождения.

Задокументированным основателем рода на данный момент правомерно считается поляк Станислав Дзержинский[37]. Его сыном был Николай Дзержинский (умер в 1703 г.), о котором известно, что он уже в чине ротмистра кавалерии[38] (патент получил от польского короля Яна Казимира 11 апреля 1663 г.) приобрел в 1866 г. по купчей крепости от чашника[39] Бурдо (Бурбы) в Крожском (Кражяйском) повете Самогитского княжества недвижимое имение «Спицы» («Спице») с десятью крестьянскими дворами[40].

Самогитское княжество[41] в этот период входило как автономное образование в состав Великого княжества Литовского, Русского и Жемайтийского, а затем в состав Речи Посполитой[42]. Территориально княжество находилось на землях западной части современной Литвы. Поселение же Крожи (ныне поселок городского типа Кражай Кельмеского района в Шяуляйском уезде Литвы) имело уже к этому времени длинную историю, включающую и дохристианские жертвы богине охоты Меджиойме (Медейна), и вхождение в состав Ливонского ордена, и обратное возращение в состав Литовских земель.

Само купленное имение (помимо плодородных угодий в нем имелось около 100 га леса) располагалось на разоренной войнами территории: сразу несколько государств вели здесь незадолго до его приобретения военные действия. Особенно близлежащие территории пострадали, когда в военный конфликт Речи Посполитой и Московской Руси, вызванный восстанием Богдана Хмельницкого на Украине, вмешалась в 1655 г. Швеция. Польско-литовские земли неоднократно разорялись шведскими, русскими, украинскими и даже татарскими отрядами. Только в 1660 г. между Речью Посполитой и Швецией был заключен Оливский мир, в результате чего сосредоточившиеся на русских войсках поляки в 1661 г. вернули Вильно. Однако военные действия велись здесь вплоть до Андруссовского перемирия 1667 г. между Россией и Речью Посполитой. Поэтому хотя имение и было достаточно большим, но дохода особого не приносило.

Николаю Дзержинскому по духовному завещанию наследовал 4 мая 1703 г. его сын Якуб (Яков)[43]. Он родился в Слонимском районе Жемайтийского княжества. Благодаря службе различным более знатным польским родам он укрепил свое положение. В результате Якуб Дзержинский имел уже два земельных владения: одно – усадьба Кохиншики от маршалка Слонимского пана Воловича; и другое, наследственное – Спице, которая находилась в том же Крожском районе Жемайтийского княжества. Вскоре после наследования отцовской усадьбы последовала удачная женитьба на дворянке Тересе (Терезе) Сыртовт (Syrtowtywna), которая укрепила материальное положение семьи. В двадцатых годах XVIII века жена сделала Якубу Дзержинскому дарственный акт на 10 тыс. талеров[44]. В этом документе отмечалось, что пожертвование сделано «в честь признательности за примерное поведение в супружестве и как поощрение в дальнейшем». Сумму эту позднее она завещала своей дочери Марцианне (Марии)[45]. После смерти Тересы Якуб Дзержинский женился вторично и в этом браке также имел детей. За время совместной жизни с Барбарой Талмонт у них родилось 3 сына: Вавржинец (Лаврентий), Рох (Рохат) и Антоний (Антон).