Шаг в пропасть - Юрий Иванович

– Обкурился, шантрапа! – ворчал исцарапанный.

А его напарник поддакивал:

– Ничего, посидит у нас в камере до утра, враз проветрится!

Но санитары имели иное мнение:

– Да нет, тут что-то другое. Похоже, что его клофелином кто-то накормил, а потом и раздел до последнего.

Как раз резко увеличилось количество случаев подобного грабежа, порой пострадавшие так и умирали, не приходя в сознание. Потому милиционеры сразу сникли: забирать неизвестного, да еще в таком состоянии, в «обезьянник» им не хотелось. А вдруг умрет? Скорее всего, именно поэтому они и согласились с нежданными служителями медицины:

– Ладно, забирайте его к себе в дурку. Протокол мы сейчас составим, а завтра, как очнется, будем разбираться.

К сожалению, ни завтра, ни в последующие дни паренек не очнулся. Вернее, не пришел в себя и не вспомнил о себе ничего. Ни на вопросы, ни на интенсивное лечение тоже совершенно не реагировал. Зато очень сильно заинтриговал собой непосредственно Сергея Чернова. Санитару пришлось не только доставить жертву неизвестных обстоятельств в палату, но перед этим тщательно осмотреть, составить акт приемки «больного», а потом еще и дать свои предварительные выводы для истории болезни.

Вот во время осмотра и произошло самое таинственное, нереальное и неправдоподобное. Паренек вдруг вздрогнул всем телом, замычал, словно от боли, и максимально широко раскрыл глаза. Вот именно из глазниц и устремились прямо в потолок два раздельных мерцающих лучика зеленоватого цвета. Полминуты они словно пытались прожечь в потолке дырку, а потом бесследно исчезли, иссякли, словно их и не бывало. Само тело содрогнулось второй раз, а его владелец потерял сознание и уже полностью провалился в небытие. Хотя дыхание у него, сердцебиение и прочие физические показатели тела остались в совершеннейшей норме. Даже рентген и куча взятых впоследствии анализов никаких патологий или отклонений от нормы не показали.

Сергей Николаевич Чернов верил не только в сказки. Используя знания высокообразованного человека, он прежде всего опирался на современную науку. Да и за время учебы с подработкой на «скорой помощи» насмотрелся чего угодно. То есть его удивить чем-то было трудно. Банальный розыгрыш, по причине отличного знания места своей работы, исключался сразу. Смутить санитара потусторонними силами тоже ни у кого не получилось бы. Как и трудно было убедить, что это, мол, померещилось от усталости или просто плод больной фантазии. То есть в своих органах чувств и реальности восприятия опытный санитар нисколько не сомневался.

А сказка… Ну что сказка? Вот если бы парень вдруг превратился в мощного, одетого в броню рыцаря, вот тогда это сказка. Или там в дракона какого обернулся. На крайний случай, клыки бы у него, как у вампира, появились. Или шерстью покрылся. Или хвост с рогами вырос.

Но ничего, кроме лучей из глаз, не было. Как не было и достоверных фактов, подтверждающих или зарегистрировавших увиденное. То есть сразу возникла мысль: стоит ли говорить об увиденном коллегам? Ведь явно не поверят! Еще и высмеивать станут. Хотя любой смех Сергей бы воспринял с полным равнодушием, подобные шуточки с него соскальзывали как с гуся вода.

Но итог размышлений был закономерен: говорить ни о чем не стоит. Вот очнется неизвестный, можно будет конкретно с ним обсудить происшедшее событие. И только тогда…

Но время шло, а поговорить никак не удавалось. Парень пришел в себя, кое-как двигался по палате, умудрялся регулярно ходить в туалетную комнату и справлять нужду, даже сам иногда ел, но в остальном вел себя как настоящий овощ: бездумно и бессмысленно. Никаких воспоминаний, никаких реакций на слова и уговоры. Никого не узнавал и реагировал разве что инстинктивно на появление своего спасителя, Сергея Чернова. И как реагировал: просто поворачивал в сторону знакомого голоса левое ухо и замирал. Наблюдения тоже ничего не дали. Разве что изредка, с самого раннего утра в глубине карих глаз мелькало нечто вроде попыток осознания самого себя. Больной тогда растерянно начинал озираться, мычать нечто странное и колотить порой себя кулаком по лбу. Ему тут же вкалывали очередное успокоительное, и все возвращалось к норме «бессловесного овоща».

Разосланная повсюду фотография парня никаких результатов не дала. Его никто не знал, никто не искал, и нигде он не числился без вести пропавшим. К сожалению, в те года – случай совсем не единичный: от рук распоясавшихся бандитов погибали тысячи предпринимателей и бизнесменов. Порой вместе со своими кормильцами бесследно исчезали и целые семьи. Так что особо волноваться за судьбу какого-то пострадавшего от клофелина человека (а именно так было записано в истории болезни) никто из чиновников не собирался.

Но если бы только черствость и равнодушие тлели в душах погрязших в серых буднях людей. Нет, в них все ярче и ярче разгоралось пламя стяжательства. Причем добрая часть людей мечтала обогатиться любым способом. Не стал исключением из этой «доброй части» и главный врач больницы, в которой работал Сергей Чернов. Только-только в Европе стали увеличиваться лавинообразно проводящиеся операции по пересадке органов. И совершенно здоровые части тела, добытые любыми путями, ценились на вес золота. Вот главврач и подсуетился, с упоением обрисовав неведомому покупателю удивительные по качеству, показательно здоровые внутренние органы бессознательного паренька. Мало того, во время подслушанного разговора выяснилось, что и успокоительное, причем каждый раз новое и более действенное, вкалывают пациенту, как раз желая не допустить случайного выздоровления.

Сергей вымотался после ночного дежурства и специально, чтобы его не потревожили и не разбудили, свалился спать в кладовой старшей медсестры, где хранись халаты и простыни. Благо что ключ имел по старой дружбе. А в самом углу кладовки находилась довольно тонкая стеночка, отделяющая от личного кабинета главврача. Вот разговор в голове проснувшегося санитара и зафиксировался до последнего слова.

Вначале Чернов элементарно пришел в неописуемое бешенство. Ему в тот момент захотелось сразу на месте придушить урода, дававшего когда-то клятву Гиппократа. Но пока с мычанием выбирался из кладовки, а потом, оказавшись в запруженном людьми коридоре, забуксовал, ярость его слегка подугасла, и он рухнул в раздумьях на освободившееся место на скамье для посетителей. Решил отдышаться и подумать.

Помогло. Мысли стали более взвешенные и правильные: «Немедленно подать на этого людоеда в органы! Те организуют засаду, вычислят всю группу преступников и засадят до скончания их века по тюрьмам!»

Но дальше в голову влезло препротивное «знание действительности». Припомнилось, что главврач имеет двоюродного брата с генеральскими погонами в Комитете госбезопасности, зять работает в Министерстве внутренних дел, еще с десяток разных милицейских административных чинов постоянно крутят какие-то совместные дела и отдыхают в госпитальном профилактории за чертой мегаполиса. То есть круговая порука у главного врача имелась железобетонная. В девяносто третьем году это означало, что продавец органов выкрутится в любом случае. Мало того, если и станут устраивать засаду на «живца», то этим самым живцом, скорее всего, и окажется именно невинный паренек. После чего неопознанные останки закопают в неопознанном месте.

Сергей Чернов верил в сказки, но еще лучше он ориентировался в окружающей жизни. Поэтому, посидев на лавке и окончательно успокоившись, поспешил на пост, усиленно разрабатывая новую идею, совершенно отличную от предыдущих. Раз нельзя наказать преступников, то следовало хотя бы спасти невинного человека. Тем более что сделать это показалось довольно просто. Палата с тремя подобными «овощами» находилась в дальнем крыле госпиталя, запиралась на ключ, и при желании любого больного можно было вывести за ручку прямо во внутренний парк, что порой и практиковалось в оздоровительных целях. А дальше забор, а то и служебная калитка, в машину – и…

Дальше возникали трудности. Во-первых: Чернова в госпитале знала каждая санитарка, электрик, сторож, повариха, а то и птицы в том самом парке. Тогда как уйти следовало незаметно. Не хватало только потом давать показания следователю, после очевидного обвинения со стороны главврача в похищении человека.

Ну и во-вторых: что дальше делать с Найденышем? Куда его спрятать? В чьи милосердные руки и под чью опеку отдать? Но тут схема выстроилась совершенно простая и незатейливая. Причем основные опорные вехи в этой схеме занимали именно семейные отношения семьи Черновых.

Отец Сергея умудрился сбежать из России лет десять назад. То есть еще при власти пресловутого Леонида Ильича. Самое смешное, что, не будучи евреем, папаша сбежал именно в Израиль, где к описываемому девяносто третьему прекрасно освоился, второй раз женился и жил вполне себе пристойно, припеваючи да на зависть многочисленным завистникам.