Коза на роликах - Маргарита Южина

– Алло, Лидочка? У Паши сегодня должен быть выходной, позови его к телефончику, пожалуйста..

– Мам, это не Лидочка, это я, – ответила трубка густым басом.

– Па-а-ашенька! А я вот… звоню… Хотела узнать, как ты себя чувствуешь?

Павел Дмитриевич Курицын – сын Василисы Олеговны, он же сотрудник милиции и отец трех дочерей, отличался отменным здоровьем и в редкие выходные чувствовал бы себя всегда прекрасно, если бы не вот такие неожиданные, тревожные маменькины звонки.

– Сыночек, я ведь что хотела… Тут у нас с Люсенькой свободное время образовалось, так я думаю, может быть, ты мне дашь состирнуть твой бронежилетик. Можно два. Я припоминаю, что ты их давненько не стирал. А Лидочке некогда, я же понимаю…

– Та-а-аак… – запыхтел в трубку сын. – Ну-ка, матушка, колись, что это за ересь со стиркой? Зачем тебе бронежилеты? Ты что, атаковать кого собралась, что ли? Или опять в какой-то криминал вляпалась? Учти – мне надо правду, только правду и ничего…

– Ага, сейчас, правду тебе, – буркнула Василиса и тут же пылко возмутилась: – При чем здесь криминал?! Можно подумать, интересной женщине больше заняться нечем! Так ты даешь бронежилеты?

– Нет! Я тебе лучше Катю с Надюшкой дам!

– Только вот внучек сейчас не надо. У нас Люсеньке нездоровится. С Малышом где-то бегала, и вот теперь пожалуйста – щенку хоть бы хны, а Люся вся в прыщах. Ну чего ты хочешь, пожилая она уже у меня, ей покой нужен, какие уж тут дети…

Василиса несколько раз убедительно вздохнула и положила трубку. Так, от сынка помощи ждать не приходится. Ему только намекни, он тут же сделает все, чтобы подруги носа из дома не высунули. Эх, черт, а она еще хотела у него пистолет попросить, чтобы почистить… Ну что ж, значит, придется идти на тортик безоружными. Может, обойдется? Ведь и девчонка вроде бы приятная, эта Римма, и песик у нее славный, а вот что-то грызет прямо в желудке… или предчувствие нехорошее, или гастрит… Тут еще и Люся со своим криком…

К назначенному часу подруги уже топтались у дверей Риммы и безжалостно давили кнопку звонка.

– Ой, проходите, я вас уже заждалась, – радостно приветствовала их хозяйка. – Проходите, проходите, не бойтесь, я Олафа с Толей отправила погулять, чтобы вы, так сказать, не чувствовали себя скованно. Ой! Надо же, а поводок Толя забыл! Ключ взял, а поводок оставил. Ну да ничего, Олаф его и так слушается. А вы проходите, чувствуйте себя как дома, собака вас не тронет.

Это был правильный шаг, потому что теперь, зная, что никакая зубастая пасть не выскочит им навстречу, подруги зашевелились гораздо бодрее. Шумно галдя, они разулись в прихожей и посеменили за хозяйкой, не забывая вертеть головами.

Неизвестно, где трудилась Римма, но жилье ее говорило о приличном достатке. Квартира просторная, с большими коридорами, последней планировки – санузлы в одной стороне, гостиная и спальня в другой, а кухня вообще за каким-то закоулком. И огромные окна, и дорогие обои, и телевизор в полстены… Именно такой телевизор мечтала купить Василиса, если вдруг ей посчастливится когда-нибудь разбогатеть. Люсенька была особой приземленной, поэтому о богатстве даже не задумывалась, но от такого экрана тоже не отказалась бы. Да и от мягких удобных кресел, куда их усадила Римма, тоже. Сейчас дамы утопали в креслах, высоко задрав ноги, и выжидательно поглядывали на хозяйку – очень хотелось чаю и обещанных подарков.

– Вы уж извините нас… – снова начала Римма извиняться за неприятность на лужайке. – Вот, смотрите, какой я вам пакет приготовила. Берите-берите, он только с виду громоздкий, а на самом деле не слишком тяжелый. Очень не хочу, чтобы кто-то на Олафа зло держал. Он у меня и так то одну болячку подхватит, то другую.

– Так это порода такая… – поддерживала беседу Люся, важно играя бровями. – Надо было дворняжку брать. Вот уж кто к болезням устойчивый!

– Ну не скажите! – воодушевилась молодая женщина и выдала Люсе целую речь в защиту любимой породы.

Беседа наметила русло, Люся и Римма уже жарко спорили, а Василиса послушно сидела в кресле и пялилась на стены. Хозяйка собаки, похоже, совершенно забыла, что пригласила дам на чай – на низком столике даже чашек не наблюдалось, а был еще и торт обещан. И все же Римма не обманула. Минут через пятнадцать Василиса ощутила приятный запах печеного.

– Вы меня извините, – подскочила Римма. – Я вас оставлю на минутку, пора пирог из духовки вынимать. Вы ведь не обидитесь, если я вас вместо торта угощу черемуховым пирогом со взбитой сметаной?

Еще бы они обиделись! Да они готовы съесть три черемуховых пирога! И вообще, черемуховый пирог – самый любимый пирог Люси и Василисы. К тому же, сколько они его дома ни пекли, он у них еще ни разу не получился, а ведь Люсенька довольно вкусно готовила.

– Ступайте, милочка, что же вы мешкаете? – нетерпеливо подтолкнула к кухне хозяйку Василиса. – Здесь же каждая минута на счету!

– Да ничего с ним за минуту не сделается, – улыбнулась Римма и выскочила из комнаты.

– С ним-то, может, и нет, а вот у меня уже от таких ароматов желудок по всему животу скачет, – проворчала Василиса, когда хозяйка вышла.

Люся осторожно поднялась и подошла к подарочному пакету. Нет, зря все-таки Римма говорила, что он мало весит, Люсе его одной не допереть.

– Вася, давай подумаем, как этот корм тащить будем… – пропыхтела она, пытаясь поудобнее ухватиться за подарок.

– Не пыжься, тебе же сказали – он не тяжелый. И потом, своя ноша не тянет, дотащишь.

– Нет, Вася, ты меня извини, но пакет придется тебе тащить, я не могу, он меня к земле притягивает.

– Да хватит тебе о корме. Давай лучше подумаем, где работать надо, чтобы свою норку так обставить.

Подруги принялись гадать – все равно нужно было себя чем-то занять в отсутствие хозяйки – и так увлеклись, что чуть не поссорились.

– А я тебе говорю, сейчас большие деньги можно заработать только в шоу-бизнесе! – кипятилась Люся, наскакивая на высоченную подругу, как воробей на фонарный столб.

– Ха! Ха! Ха! – грозно отвечала ей та. – Где ты в нашем городе шоу-бизнес видела?! Он у нас в глубоком подполье! Я даже подозреваю, что его у нас и вовсе нет! Я тебе говорю – она работает суррогатной матерью! Знаешь, сколько им теперь платят? Я бы и сама, может, подкалымила, да боюсь, ребеночка потом не смогу отдать.

– Какого ребеночка, старая ты извращенка?!! Тебе уже на тот свет пора… в хорошем смысле этого слова…

– Скажите, а что, хозяйки дома нет? – вдруг раздался за их спинами знакомый голос. – Здрасьте.

Подруги так распалились, что не заметили, как в двери вошел Толя Кислицын, уже знакомый им по вчерашней встрече парень с тощей косичкой, а вместе с ним вбежал и Олаф – здоровенный пес. Дома он смотрелся еще больше. Пес бойко подскочил к дамам, с интересом обнюхал обеих и задержался возле Василисы.

– Вы это… собачку уберите… – заблеяла та, поглубже втискиваясь в кресло вместе с ногами. – Что это он на меня так возбужденно смотрит?

– Ну так кобель же, – куснула подругу Люся, собак она боялась меньше подруги, хоть те неоднократно пробовали ее на зуб.

– Да не бойтесь, он не кусается, честно вам говорю. Самое большее, на что он способен, – с ног сбить, – отмахнулся Толя и снова спросил: – А вы что – одни здесь? Римма говорила, что вы придете…

– Да она на кухню за пирогом пошла, – объяснила Василиса и осторожно поднялась из кресла.

Ей не хотелось находиться в одной комнате с таким грозным псом, поэтому она попросила:

– Вы бы подержали собачку, а я Римму потороплю.

Толя послушно взялся за ошейник.

– Риммочка! Что там у вас с пирогом? Римма, вы где? Ах вот вы!.. Я говорю, может, вам помочь чем, а то там уже и этот… как его, Толя с собакой пришел…

В следующую секунду стены вздрогнули от пронзительного визга – Василиса орала на одной ноте, пока ее за плечи сильно не тряхнула Люся.

– Закрой рот, она все равно тебя уже не слышит.

Римма сидела в легком плетеном кресле, уронив голову на стол, тут же на столе стоял светлый поднос с темным черемуховым пирогом, покрытым белоснежными сливками, и под этот поднос протекала тоненькая черная струйка.

– Что это? – севшим голосом спросил Толя Кислицын. Он только что зашел в кухню, увидел Римму и теперь смотрел расширенными от ужаса глазами то на Люсю, то на Василису. – Кто это ее… так?

– Мы сами хотели бы узнать… – растерянно пожала плечами Люся.

Молодой ротвейлер, не понимая, что случилось, тыкался хозяйке в колени и подбрасывал мордой ее недвижимую руку. От этого создавалось ощущение, будто Римма шевелится.

– Олаф! Бежим! – не выдержал Кислицын и, ухватив пса за ошейник, рванул к выходу. Подруги не успели опомниться, а его шаги уже гремели где-то внизу.

Люсенька настолько опешила, что уселась за стол вместе с несчастной Риммой, подперла ручкой голову и тихонько заголосила, скромненько, но с чувством, явно воруя слова у свадебных песен: