Имя: Избранные работы, переводы, беседы, исследования, архивные материалы - Алексей Федорович Лосев

механике) и по поручению Μ.А. Новоселова с письмом и «вещами»[13] посетила о. Ф. Андреева и его жену Наталию Николаевну. У него, как записала В.Μ., «хорошее, серьезное монашеское лицо», он ученик о. П. Флоренского по Московской Духовной Академии, «сам – имяславец и жена – имяславка» (3/XII – 25 г.).

После 1927 г. аресты приняли угрожающие размеры. Они были связаны с отложением ряда епископов, возглавлявших епархии, и приходов от митрополита Сергия (Страгородского). Этот Заместитель патриаршего Местоблюстителя Петра[14] в 1927 г. издал Декларацию, которой шел на компромисс с Советской властью, публично признавая нормальное состояние церкви, в то время как она беспощадно уничтожалась большевиками. Митрополит и его приверженцы полагали, что уступки Советской власти спасут церковь, хотя, как известно, спасти церковь может только сам Господь, а не силы человеческие.

К 1930 г. ОГПУ сфабриковало дело якобы по разоблачению церковного монархического центра «Истинно-православная церковь». По версии ОГПУ во главе этого Центра стоял Μ.А. Новоселов как организатор, пропагандист и профессор А.Ф. Лосев как идейный авторитет, теоретик.

Предлогом для ареста Лосева послужила история с идеологической вредной книгой «Диалектика мифа» (1930), в которую автор внес вставки уже после разрешения ее цензурой. А.Ф. был подвергнут «проработке» в речи Л.Μ. Кагановича на XVI партсъезде ВКП(б) как мракобес, черносотенец и наглейший враг советской власти, а также оклеветан Μ. Горьким в статье «О природе», напечатанной одновременно в «Правде» и «Известиях» (12/XII – 31 г.), когда автор книги уже находился в лагере. Арестовывали в первую очередь т.н. отложенцев, а многие из них были связаны с имяславием. Не миновали ареста и члены имяславского кружка.

Главный ревнитель и горячий поборник имяславия H.Μ. Соловьев скончался еще в 1927. Об его кончине В.Μ. Лосева написала о. Ф. Андрееву в Ленинград (21/XI – 27 г.) «по просьбе дяди» (так по нехитрой конспирации именовался Μ.А. Новоселов)[15] и привела это письмо в своем дневнике. Вскоре скончался и о. Федор Андреев. Уже не было в живых и друга Лосевых философа Валериана Николаевича Муравьева. Сам А.Ф. Лосев, автор имяславских докладов, был осужден на 10 лет лагерей, но досрочно освобожден в 1932, а в 1933 покинул лагерь (он оставался там вольнонаемным, ожидая освобождения своей супруги)[16]. С него была снята судимость, и ЦИК СССР в 1933 г. восстановил Лосева в гражданских правах, а это означало свободное возвращение в Москву. В.Μ. Лосева после Лубянки и Бутырок[17] получила 5 лет лагерей на Алтае, затем переведена к мужу на стройку Беломорско-Балтийского канала и вернулась в Москву также в 1933 г.

Профессора H.Н. Бухгольца, известного университетского физика, арестовали по одному делу с Лосевыми, но дело прекратили и освободили арестованного. А.В. Сузина отправили в лагерь. Г.А. Рачинский, бывший Председатель Философско-религиозного общества памяти Вл. Соловьева, привлекался как свидетель. Арестовали П.С. Попова, товарища Лосева по университету, хотя в кружке Егорова он, по его словам, не состоял, участвуя только в заседаниях, и с Лосевым после 1924 г. встречался только на работе ГАХНʼе[18]. Благодаря хлопотам своей супруги, А.И. Толстой, Попова вскоре освободили, и он уехал из Москвы (в Московской области запретили жить 3 года)[19]. Профессора Д.Ф. Егорова после следствия в тюрьме выслали по приговору на 5 лет в Казань, где он вскоре скончался в 1931 г.[20] Участника имяславских собраний артиста Μ.Н. Хитрово-Крамского сослали в Восточную Сибирь. Н.В. Петровский, университетский друг А.Ф. Лосева, отправился вместе с ним в лагерь на Свирьстрой. В.А. Баскарева, преподавателя, художника, освободили после следствия. Г.И. Чулков, поэт и друг Вяч. Иванова, бывал на имяславских собраниях, но не привлекался по этому делу, так же, как и инженер В.Н. Пономарев.

Так, в 1930 г. печально завершилась участь докладчиков и слушателей скромных заседаний имяславского кружка, проходивших в начале 20-х годов[21].

С «Диалектикой мифа» связан также ряд печатаемых здесь материалов.

Рукопись под названием «Первозданная сущность» была обнаружена мною в 1992. Она написана на бумаге, сложенной в виде тетради большого формата. Листы сморщены, попорчены песком и известкой (следы пожара в августе 1941 г., когда был фугасной бомбой уничтожен дом Лосева), чернила лиловые. Текст написан без помарок, цитаты из Дионисия Ареопагита и Добротолюбия целиком не приведены, а даны указания на их начало и конец. Рукопись начинается с п. 2 «Понятие ангела», и эта часть вполне завершена. Как известно, в конце «Диалектики мифа» Лосев предполагал посвятить дальнейшее специальное исследование абсолютной мифологии (противопоставляя ее относительной мифологии), к которой относятся также бесплотные силы, т.е. вся ангелология. Среди возвращенных мне из ФСБ РФ бумаг есть машинопись большого объема (без названия), составной частью которой является «Первозданная сущность». Теперь известно, что мы обладаем незавершенным текстом «Абсолютной мифологии», которую собирался исследовать Лосев вслед за относительной мифологией «Диалектики мифа».

Фрагмент «Первозданная сущность» впервые мною напечатан в журнале «Символ», Париж, 1992, № 27, с. 255 – 280, причем редакция журнала раскрыла полностью все цитаты, данные у автора сокращенно. См. также: А.Ф. Лосев. Миф. Число. Сущность. Μ., 1994 (изд-во «Мысль»), с. 234 – 262.

Фрагмент «Миф – развернутое магическое имя» назван мною так, исходя из контекста. Это страницы, не вошедшие в «Диалектику мифа», то ли снятые самим Лосевым, то ли цензурой. Рукопись с. 124 – 135 на бумаге, близкой по формату к современной для пишущих машинок, помечена п. 3. Перед ним завершается п. 2 (с. 123 рукописи, соответствующая с. 240 в 1-м издании книги) главы XIII «Окончательная диалектическая формула». В качестве примера магии имени приводится заклинательная молитва в чине изгнания беса из Требника Петра Могилы. Вслед за этой молитвой должен идти наш фрагмент, а затем слова, завершающие гл. XIII.

«Миф – развернутое магическое имя» есть не что иное, как философские размышления об Имени Божием, в то время как богословское обоснование Имени Божьего было дано Лосевым в тезисах письма к о. Павлу Флоренскому в 1923 г. (см. выше). «Философским тезисам ономатодоксии» была посвящена глава V работы Лосева, начатой в 1929 г. и имеющейся у нас в неполном виде.

Три главные принципа имени, как умной энергии, а именно его мифологичность, магичность и эвхологичность, так и не вошли в «Диалектику мифа».

Обладая теперь авторской машинописью «Диалектики мифа» с рукописными вставками и исправлениями (см. выше о возврате архивных материалов Лосева), можно сказать с уверенностью, что в машинописном экземпляре нет пассажа о мифе – развернутом магическом имени. Остается вопрос, добровольно ли снял его автор