Эксперимент. Книга 2. Последний Оплот. Серия 4 - Валерий Увалов

не возвращается. Среди людей пошли разговоры, что и вовсе он сгинул и нужно выбираться самим, только вот куда идти — никто не знал.

Росло раздражение и тревога, даже появлялись стычки, которые отцу Верилию пока удавалось пресекать. Но было ясно, что обстановка накалена до предела, к тому же сюда добавлялся невыносимый смрад от людских испражнений. Нужник никто не сооружал, а сходить в лес опасались, вот и валялось все это добро вокруг лагеря, донося зловонные ароматы, откуда бы ни подул ветер.

Человеку свойственно обвинять всех и вся в своих бедах, искать внешние причины, почему ему сейчас так плохо. Проповеди отца Верилия сдерживали людей от необдуманных поступков, но выдержать страх перед голодом и тем более сам голод — дано не каждому. И когда девушка неожиданно раскрыла свою природу, то причина, из-за которой начались все беды, была тут же найдена. Девушка стала той самой спичкой, которая разожгла пожар, а Верилий не стал его тушить, жертвуя малым ради остальных.

— Ее нужно отправить обратно в ад! — послышалось где-то в толпе, и гул голосов одобрительно усилился.

Коготь переводил взгляд с одной злобной рожи на другую и пятился, прикрывая собой Надею. Бывшие голыши тоже стояли рядом, заняв круговую оборону, поэтому парочку до сих пор не захлестнула толпа.

Но людей все же было значительно больше, чем новоиспеченной дружины князя. Да и чародинов всего пять штук, включая тот многозарядный, что у Когтя. И если люди набросятся, то их будет не остановить. Это понимал Коготь, понимала вся дружина, включая самых мелких, и даже Вараня, находившаяся здесь же, в кругу. Но они все равно стояли плечом к плечу, готовые драться до последнего.

Только сама Надея готова была на все что угодно, лишь бы это прекратилось. Она корила себя последними словами за то, что по своей дурости проболталась. И всего-то хотела помочь, успокоить детей, сообщить, что дьявольские отродья не придут. Она действительно не чувствовала их рядом, вот так прямо и сказала. Но, видимо, кто-то из взрослых услышал, или дети рассказали, тогда и началось все это безумие.

Коготь слегка повернул голову и сказал себе за спину:

— Когда крикну, беги туда же, куда ушел князь. Поняла?

— Поняла, — пискнула девушка.

Разъяренная толпа подбиралась все ближе, сильнее сжимая и без того небольшой пятачок сопротивления. И когда люди уже стали хвататься за воев руками, Коготь крикнул.

— Щиты!

Десятки небольших прозрачных барьеров, исписанных священными символами, возникли прямо в воздухе, и толпа отпрянула, чтобы через мгновение удариться всей массой об искусственное препятствие. Благо щит опирался не на носителя наручи, поэтому вои смогли сдержать натиск.

Но толпа начала пытаться раздвигать сомкнутые ряды, и, когда Коготь уже готов был отдать приказ на открытие огня, прозвучал резкий и громкий хлопок, разнесшийся поверх беснующейся толпы. Коготь сперва подумал, что это кто-то из своих не выдержал и выстрелил, но, пробежавшись взглядом по немногочисленным стрелкам, убедился в обратном.

В это же мгновение прозвучал еще один хлопок — и натиск толпы и крики как-то резко сошли на нет. Вращая головой в поисках источника выстрелов, — ни с чем другим Коготь этот хлопок не спутает — он заметил, как толпа в одном месте зашевелилась и начала расходиться в стороны. И когда образовался коридор, Коготь увидел, как с чародином в руках идет князь. И в подтверждение того, что Когтю это не привиделось, люди разом зашептали:

— Князь! Живой!

— Что тут происходит? — с раздражением спросил Воеводин, когда остановился рядом с дружиной и окинул людей холодным взглядом.

Но толпа молчала, продолжая шепотом произносить его титул и осенять себя крестом. Только после повторно заданного вопроса кто-то из толпы крикнул:

— Она ведьма, это из-за нее Бог наслал на нас все эти беды!

Воеводин посмотрел на Когтя, потом перевел внимание на трясущуюся Надею, а затем снова обвел взглядом толпу.

— Это не Бог наслал на вас беды и точно не эта девушка. — Князь повернулся вполоборота и указал на Надею. — Наши беды оттого, что, когда дьявольские отродья пришли на нашу землю, вы, — повысив голос, он указал куда-то в толпу, — продолжали жить обычной жизнью. Когда они отняли княжество Кровень, ваша жизнь тоже не изменилась! И даже тогда, когда дьявол постучал в ворота ваших сельбищ и городов, вы не сделали ничего! Слышите, — Воеводин наотмашь рубанул воздух рукой, — ничего! Только уповали на милость Господа.

Толпа слушала, не издавая ни звука. Воеводин медленно шагал, обходя по кругу свою дружину, заглядывая в глаза каждому человеку, стоявшему на переднем крае, и громко продолжал:

— И не говорите мне, что для таких дел есть князья и дружина. Они выполнили свой долг и погибли, защищая вас.

Продолжая двигаться по кругу, Воеводин выдержал паузу и через секунд десять продолжил:

— Но теперь все изменится. Мы будем работать так, как никогда не работали. Мы будем работать так, что у вас не останется сил ни на что, кроме сна. Мы будем работать много, чтобы наверстать все то время, когда вы находились в праздном бездействии.

Князь снова замолчал, продолжая идти. Потом, глядя перед собой, сказал:

— И вот когда ваши руки не смогут держать инструмент или оружие, вы можете сказать, что сделали все от вас зависящее, и только тогда вы сможете обвинить кого-то в своих бедах. А до тех пор во всем происходящем виноваты только вы сами.

Завершив круг и остановившись на том месте, откуда начал свой путь, князь снова указал на Надею:

— Эта девушка под моей защитой. — Выглядывающая из-за спины Когтя Надея полностью спряталась за ним. — Если с ее головы упадет хоть волос, оторву голову любому, без колебаний. — Выждав немного на случай появления несогласных, Воеводин закончил: — А теперь еда, как и обещал.

Он указал в конец людского коридора, по которому пришел, где у края толпы стояло два десятка телег. Часть из них действительно была загружена йортовскими овощами, фруктами, хлебом и аналогами пшеничной муки, различными сухофруктами и даже замороженным мясом. Остальные телеги были загружены материалами и инструментом, причем таковых была бо́льшая часть.

Люди ринулись к желаемому, но резко остановились, не добежав десятка метров до ближайшей телеги, словно напоролись на стену. Неистово осеняя себя крестом, они произносили что-то вроде: «Господь милосердный!» или «Спаси мя Господи!».

Именно такой оказалась реакция на два десятка гостей с кожей болотного цвета и