Бред сивой кобылы - Таиска Кирова

– Крестная фея! – в голос взвыла дева. – Его высочество на меня даже не посмотрел.

– Ну-ну, не надо так переживать. Может у него зрение плохое, и он пока не разглядел тебя в толпе. Сейчас мы пойдем танцевать, и все обязательно заметят такую прелесть. А если принц не заметит вместе с остальными, то я вот этой волшебной палочкой помогу ему прозреть в нужное время.

– Я не умею-ю-ю-ю, – наша протеже истерически всхлипнула, – шить – могу, стирать – могу, готовить – тоже могу. А танцевать не научилась.

– Что ж ты всю жизнь только ерундой занималась? – сочувствие дурня было вполне искренним. – Ну ничего, я тебя в два счета обучу. Мы сейчас так зажжем, что небу станет жарко.

Страдалица успокоилась и уже с большим интересом глядела на нас в надежде на очередное дармовое чудо. Белобрысое создание в последний раз шмыгнуло покрасневшим носом, ее глазищи в обрамлении мокрых от слез ресниц загадочно блестели в свете тусклых фонарей.

– Итак, наша основная задача – обратить на тебя внимание, – хозяин поднял указательный палец к небу. – Я становлюсь в середине танцующих. А ты бежишь ко мне с края площадки, кричишь и машешь конечностями.

– У меня не получится, – девица надула и без того пухлые губы.

– А ты представь, что к тебе в огород забрался козел, и его срочно надо выгнать, – парень спустился на уровень ее сознания и призвал на подмогу знакомые любой селянке образы. – Затем обнимаешь меня за шею, а я беру тебя за талию, и мы начинаем кружиться волчком. А дальше, как пойдет. Главное, произвести первое впечатление. А уж музыка и чувство ритма сделают все остальное.

Ой, зря конечно, что они не отрепетировали заранее. Бежала она вполне себе ничего, да и руками махала как надо, но вот над текстом надо еще работать и работать. Кто же знал, что его аллегорию она воспримет так буквально. То есть, если бы на месте Ивашки стоял козел, ее прямая речь сразила бы его наповал всерьез и надолго. И как теперь дураку кружиться с ней в танце, если музыканты от неожиданности побросали инструменты и бросились врассыпную? Практически сразу вокруг их дуэта образовалось пустое пространство, а некоторые из особо смелых мужчин поспешили вооружиться садовыми стульями.

Правда, были и положительные моменты. Венценосец глядел с балкона, не моргая, приподняв седалище и открыв рот от изумления, на секунду забыв про лорнет и королевское высокомерие. В какой-то степени, они произвели на него неизгладимое впечатление. И даже танцевать не пришлось.

Когда суматоха немного улеглась, затих гул возбужденных голосов, а кавалеры и дамы отошли от блондинки на пионерское расстояние (так, на всякий случай), принц взял слово. Он картинно положил левую ладонь на сердце, а правую с зажатым батистовым платочком вытянул вперед:

– Что за дивное создание посетило мой скромный праздник, – певучим голосом начал он приветственную речь, – и своим сиянием озарило темную ночь. Что за чудное видение и гений чистой красоты, что за ангел с небес спустился в мою обитель на крыльях любви. Постой, сокровище, твой герой идет к тебе.

И вдохновленное высочество прильнуло к перилам. Мамой клянусь, если бы не камердинер, то наш герой-любовник спрыгнул бы прямо с балкона. Чумичка, пунцовая от удовольствия, хлопала ресницами и широко улыбалась, словно привокзальная дурочка, встречающая очередной поезд из Магадана. Как будто не она только что прогоняла козла с огорода, костеря его последними словами.

Ивашка дружески подмигнул ей, мол, смотри, как крестная фея расстаралась ради тебя. Еще немного, и высочество положит к твоим ногам свою тушку и полцарства в придачу. И точно, не успела я мысленно пожелать молодым «долгие лета и много детишек», как парадная дверь широко распахнулась, и на золоченое крыльцо выбежал возбужденный сиятельный жених. Словно за те две минуты, что он бежал по лестницам, его зазноба обещала исчезнуть как первый снег. Поселянка приосанилась и выпятила грудь, поплевала на ладошки и пригладила выбившиеся из прически прядки волос.

То, что случилось потом, страшно даже рассказывать. Если бы можно было повернуть время вспять, я бы ни за что не захотела заново пережить этот вечер. Его величество широкими шагами пересек лужайку, прошел мимо белокурого ангела, которая открыла было рот, чтобы должным образом приветствовать суженого, и подошел к Ивашке. Поначалу, подобную невнимательность я списала на очень серьезные проблемы со зрением у знатной особы королевских кровей. Хозяин отступил вбок, чтобы не загораживать обзор, но венценосец, словно флюгер на крыше, повернулся за ним. Происходящее никак нельзя было списать ни на недостаток освещения, ни на некачественную оптику. Пришлось признать очевидное: вся эта чушь, что он нес с балкона, предназначалась не девахе, а простому деревенскому пареньку.

Но это было еще не самое ужасное. То, что оскорбленная в ожиданиях прелестница высказала на этот раз, не шло ни в какое сравнение с предыдущей тирадой, адресованной мифическому козлу. Немного жаль, что никто не оценил по достоинству ни красочные эпитеты, ни фигуру речи, ни деепричастные обороты. Уж не знаю, где можно было услышать подобные ругательства в столь юном возрасте, но селянка сыпала цитаты как горох, ни разу не повторяясь. Тем временем потенциальный жених подошел совсем близко к парню и, глядя в глаза, спросил:

– Как зовут тебя, чудо природы.

– Ваня, – ответил тот и глупо улыбнулся.

Принц, окрыленный такой невольной благосклонностью, положил руки Ивашке на плечи, привстал на цыпочки и поцеловал в…Нет, не в губы, а в подбородок. В последний момент тот успел увернуться. А потом правой в челюсть и с разворота ногой очень доходчиво объяснил несостоявшемуся ухажёру, что их чувства не взаимны.

Конечно, кулаки добродушного дурня били вполсилы. Поэтому очень скоро его высочество пришел в себя и с трудом поднялся, стряхивая с камзола травинки. Его заплывший левый глаз украшал теперь фингал, и щека с той же стороны распухала как на дрожжах. Не ожидая больше ничего хорошего от этого праздника жизни, я решила плюнуть на хозяина и спасать собственную шкуру.

Я развернулась к воротам и побежала к выходу, распугивая суетящихся слуг и гостей. Следом за мной помчался Ивашка, осознавший всю степень своего падения. Слегка контуженный воздыхатель с криками – вернись, я все прощу – бросился следом, а обслуживающий персонал – за ним. В той нелегкой для всех ситуации нам на выручку пришла, как ни странно, белокурая фурия с искаженным от злости ангельским лицом. Она сняла обувку с ноги и с силой запустила ее в голову