Телепат - Тамара Крюкова

Сегодня Олегу не нужны были виртуальные заменители жизни. Он чувствовал себя победителем. Маша согласилась пойти с ним на концерт. И это только начало. Впереди каникулы. Можно будет выходить на работу с самого утра, а по вечерам встречаться с Машей.

Олег наскоро поел борща, ополоснул тарелку в поржавевшей от постоянно подтекающей воды раковине и поспешил на улицу. Убогая обстановка квартиры действовала на него угнетающе. Ему хотелось сохранить в душе ощущение праздника, а город в предновогодней суете как нельзя лучше подходил для его настроения.

Приехав в центр, Олег пошел бродить по улицам. Ему нравилось странное сочетание широких проспектов и узеньких улочек с особняками, украшенными лепниной. В каком-то похожем на двор проулке стояло несколько ледяных скульптур. К прозрачно-хрустальным бокам коня прилепилось несколько монет, оставленных туристами. Олег достал рубль и прижал его к ледяной холке, повинуясь тому же суеверию, которое заставляет людей бросать монетки, чтобы возвратиться. Этим жестом он, подобно доктору Фаусту, хотел сказать: «Остановись мгновение!»

Замерзнув, он спустился в подземный город магазинов, баров, интернет-кафе и турфирм. Бутики сверкали позолотой, соревнуясь между собой в роскоши и нарядности. Тут царил вечный праздник. Можно было ходить хоть целый день, и никому не было до тебя дела.

Когда Олег снова вышел на улицу, уже совсем стемнело. Длинная зимняя ночь рано вступала в свои права, но город не собирался ей уступать. От иллюминации было светло, как днем. Гирлянды лампочек, протянутые через всю Тверскую, огненной аркадой уходили вдаль. В витринах магазинов и возле входов в рестораны вспыхивали разноцветными огоньками елки.

Чем ближе Олег подходил к «Олимпийскому», тем больше его охватывало волнение. На площади было многолюдно. До концерта оставалось полчаса. Олег занял свой пост на лестнице. От стояния на одном месте ноги начали замерзать. Он приплясывал и притопывал, чтобы немного согреться, и поминутно смотрел на часы. Минуты тянулись слишком медленно.

По мере того, как время близилось к семи, Олега охватывал страх, что Маша не придет. Он ругал себя за то, что не догадался зайти за ней домой. Его била дрожь, но не от холода, а от нервного напряжения. До концерта оставалось четверть часа, когда он заметил в толпе ее. Сердце зачастило, и он опять почувствовал прилив возбужденно-праздничного волнения и гордости.

Это было удивительное чувство. В школе он встречался с Машей каждый день, но в этот миг нервничал так, как будто видел ее впервые. Площадь была запружена народом, но Маша казалась Олегу самой красивой. Он сбежал с лестницы ей навстречу, но вдруг замедлил шаги. Рядом с Машей шла Ирка.

«Она-то что здесь делает?» – с раздражением подумал Олег.

Девчонки подошли к нему, и Ирка воскликнула:

– Какие люди! Воропаев, давно ждешь?

– Я не знал, что ты тоже придешь, – растерянно буркнул Олег.

Ирка обернулась к Маше.

– Так он не в курсе?

– Но ты же сама хотела пойти, – возразила Маша и, как ни в чем не бывало, обратилась к Олегу:

– Ира пойдет с нами.

– У меня только два билета, – в замешательстве сказал он.

– Стрельни третий, – сказала принцесса, которая не знала отказа.

Третий! У Олега перехватило дыхание. Он за два билета заплатил столько, что мать кондрашка хватила бы.

– У меня нет денег на третий, – признался он, чувствуя, что краснеет.

Ирке стало его жалко и в то же время досадно. Сам дурак нарвался, ведь знал, что получит отлуп. Пригласил бы другую девчонку, нет, ему подавай принцессу на горошине. А Машка, стервоза, могла бы не вешать лапшу на уши, что он ждет их вдвоем. «Теперь, как Савраске, тащиться назад в одиночестве», – подумала Ирка, а вслух сказала:

– Ладно, я ж понимаю, что третий лишний. Пойду прогуляюсь. Погода клёвая.

– Тогда я тоже не пойду, – неожиданно заявила Маша и выжидающе уставилась на Олега.

Не зная, что еще он может предпринять, Олег вытащил билеты и протянул девчонкам.

– Держите. Надеюсь, концерт понравится.

Он развернулся и пошел прочь.

– Эй, ты что, шуток не понимаешь? Подожди! – окликнула его Ирка.

Олег сделал вид, что не услышал. Он не мог вернуться, даже если бы его окликнула сама Маша, потому что глаза наполнили непрошенные слезы. Показать девчонкам свою слабость было еще большим унижением, чем просто уйти.

ГЛАВА 2

В ссутулившейся, темной фигуре, размашистой походкой удаляющейся от кинотеатра, было что-то трагическое, какое-то пронзительное одиночество. Глядя, как снегопад стирает Олега с полотна площади, Ирка обернулась к подруге:

– Машка, что ты за человек? Я понимаю, опустила бы Земского или Маркина. Эти зарываются, слишком много о себе думают, но Воропаева-то за что? Тихий пацан, не зануда.

– Вот за это и опустила. Пускай тихих на концерты водит.

– Это типа не суй в сидюшник граммофонную пластинку?

– Да, типа руби сук по плечу, – парировала Маша.

– Да где ж плечо найти на такой сук женского рода? – усмехнулась Ирка.

– Ну у тебя и шуточки, – скривилсь Маша и, взяв подругу под руку, заторопилась к входу: – Пошли, а то опоздаем.

Стеклянные двери впустили их в тепло фальшивых тропиков и тотчас отрезали остальной мир, не допущенных до таинства концертного зала.

– И все ж таки, зачем ты натрепалась, что он ждет нас двоих? – спросила Ирка.

– А ты бы пошла, если бы знала правду?

– Ага, жевала бы бабушка «Орбит» от кариеса, да вставная челюсть выпадает. Всю жизнь мечтала притащиться на чужую свиданку, – съязвила Ирка.

– Не смеши, тоже мне свиданка. Я и не думала с ним идти.

– Ну, ты даешь! Могла бы сразу ему дать от ворот поворот. Незачем было водить его за нос. Он же в тебя влюблен по уши.

– Что же мне с каждым, кто влюблен, на свидания ходить? – усмехнулась Маша.

К своему удивлению, девчонки увидели, что сидят почти в vip-зоне. Воропаев был совсем не таким простачком, как выглядел на первый взгляд.

На сцене появилась группа разогрева, встреченная визгом, криками, хлопками и топотом ног. Ирка искоса глянула на подругу. Та была, как всегда, холодна и невозмутима, словно ледышка.

«Отобрала у человека билеты и отправила домой не солоно хлебавши, а самой хоть бы хны. Ни тебе угрызений совести, ни переживаний» – подумала Ирка. Она сама не отличалась особым тактом, но Машкина бесцеремонность удивляла даже ее. Та всегда корчила из себя принцессу и смотрела на парней свысока, но в последнее время вообще с катушек сорвалась. Казалось, ей доставляло особое удовольствие их унижать. Интересно, она хоть когда-нибудь влюбится? Или спящая красавица всю жизнь так и будет строить их себя недотрогу?