Приходи, следуй за Мною. Беседы по притчам Иисуса. Том 2 - Бхагаван Раджниш

Пост — это попытка не создавать энергию. Вы живете на уровне голодания, так чтобы создавался минимум энергии, используемый для повседневной работы. У вас ничего нет про запас. Даже для доброго смеха нужна энергия; для танца нужна энергия. Вы живете по минимуму — ведь если энергия будет по максимуму, тогда она взорвется радостью.

Если не давать дереву достаточно воды, если не давать дереву достаточно удобрения, питания, то дерево может остаться, но оно не даст цветов. Цветы появляются только в том случае, когда у дерева есть запас энергии. Цветы — это роскошь: когда дерево имеет достаточно — больше, чем достаточно, — и оно хочет поделиться, тогда появляются цветы и распространяется аромат.

Вот так дерево радуется своей энергии. У него слишком много энергии; оно хотело бы поделиться ею с миром. Но когда нет достаточного, как можно делиться? Дерево может жить, но оно не будет по-настоящему зеленым. Оно будет почти умирающим — постоянно на краю смерти.

Люди выучили такой трюк: если поститься, то можно жить минимальной жизнью. Тогда опасность меньше. Невозможен гнев, ведь для гнева нужна энергия; невозможна любовь, ведь для любви нужна энергия; невозможна радость, ведь для радости нужна энергия. Жизнь — это игра энергии; энергия нужна для всего. Поэтому, если вы живете по минимуму, вы едва живы. Смерть всегда рядом.

Запомните, царство Божье рядом только в том случае, когда вы живете максимально, когда вы живете оптимальной жизнью, когда вы живете на вершине. Тогда царство Божье в руках ваших.

Те, кто живет по минимуму, — самоубийственные люди. Они недостаточно смелы, иначе совершили бы самоубийство тут же. Они трусы, совершающие медленное самоубийство, очень медленно отравляющие себя. Они будут жить, и они не будут жить совсем.

Иоанн Креститель и его ученики были аскетами, они жили по минимуму. Поскольку Иисус был учеником Иоанна Крестителя, то о нем думали как о предателе. Он изменил своему учителю, ведь он начал двигаться совершенно в ином измерении. Он стал источником живой религии. Он начал празднование.

Настоящий Иисус совершенно потерялся в пустыне христианской теологии. Он совершенно потерялся. В том хламе, который продолжает в больших количествах производить христианская теология, настоящее евангелие, настоящее откровение полностью потеряно и забыто. Откровение этого человека было в восхищении жизнью, поскольку только такой может быть благодарственная молитва к Богу. Жизнь должна быть пиром, а не постом.

Почему мы и фарисеи постимся много, а Твои ученики не постятся?

И сказал им Иисус: могут ли печалиться сыны

чертога брачного, пока с ними жених? Но

придут дни, когда отнимется у них жених, и

тогда будут поститься.

Это очень насыщенная сутра. Иисус говорит: «Когда есть жених, могут ли печалиться сыны чертога брачного?» Это будет выглядеть абсолютно глупым, абсурдным, невротичным — когда жених в доме, нет вопроса о посте, печали, грусти. Тогда сыны чертога брачного будут танцевать, пировать и радоваться: жених с ними.

Но придут дни, когда отнимется у них жених.

и тогда будут поститься.

Эти дни пришли. Эти дни длятся на земле уже много времени, почти две тысячи лет. Церкви печалятся: нет больше жениха. Печалятся папы, не могут смеяться епископы. Их лица почти мертвы: жизнь застыла и увязла, гибкость ушла. Они просто механически продолжают повторять то, что сказал Иисус.

Иисус говорит, что пока религия жива, нет вопроса о посте. Время пировать и благодарить, благодарить за то, что жених с вами. Время танцевать и петь — и сходить с ума от чистого восхищения! Да, придет время, когда отнимется жених, Иисуса не будет больше. Тогда можно печалиться и поститься для своего облегчения. Иисус говорит: «Ведь я здесь, как они могут быть печальными? Когда я здесь, почему они должны поститься? Время радоваться!»

Иисус снова и снова говорит: «Радуйтесь!» Он никогда не говорит: «Отрекайтесь»; он говорит: «Радуйтесь». Если вы радуетесь, мир ваш; если вы счастливы, весь мир ваш.

Верно говорят: «Смейся, и весь мир будет смеяться с тобою. Плачь, и ты будешь плакать один». В глубоком смехе деревья, и птицы, и животные, и небо, и земля соединяются вдруг с вами. Смех — это приглашение, это открытость. Когда вы печалитесь, плачете, вы замкнуты. Тогда вы недоступны морям и пескам, и моря с песками недоступны вам. Вы стали монадой, одноклеточным: без окон, без дверей — все замкнуто.

Печальный человек замкнут, полностью замкнут в себе. Его бытие не распространяется; его бытие не похоже на реку, текущую к морю. Он мертвый пруд, который никуда не течет. Движение прекратилось, процесс жизни прекратился.

И сказал им Иисус: могут ли печалиться сыны чертога брачного, пока с ними жених?

Пока религия жива и молода, не упускайте шанс, ведь долгими будут дни, когда не будет с вами жениха. Тогда вы сможете и печалиться, и поститься, и делать все, что захотите.

Но в этом и есть проблема: когда Иисус здесь, люди убивают его; а когда он уходит, они поклоняются ему. Когда Будда здесь, люди кидают в него камни; когда он уходит, ему поклоняются. Всегда было так. Человеческая глупость потрясает!

Когда Иисус уходит... После его смерти создается совершенно иной тип религии, диаметрально противоположный его бытию, поскольку те, кто создавал религию после ухода Иисуса, были печальными людьми. Они были людьми головы, людьми, живущими головой. Они создают религию: они собираются вместе, они созывают конференции, они решают, каким был Иисус. Они красят и перекрашивают: истинное лицо совершенно теряется при этом. Они взваливают на себя бремя забот. Когда же Иисус был здесь, те же самые люди близко не подходили к нему, ведь он не был достаточно респектабельным человеком.

Вот неудача — пока Иисус жив, он недостаточно респектабелен для всех этих ученых мужей, фарисеев, раввинов, чтобы они могли прийти и послушать его. Они не придут, он ниже их. Они и так знают уже слишком много. Но когда аромат его улетучился, они немедленно являются, чтобы заполнить вакуум, заполнить место, оставленное Иисусом, - ведь теперь они могут обсуждать, что имел в виду Иисус, чего он не имел в виду. Теперь они могут решать, каков был характер Иисуса. Этот характер станет карикатурой, он станет абсолютно ложным, ведь они — это люди, никогда не понимавшие его, люди знаний.

Человек знаний не может понять Иисуса. Он понимает только писания, мертвые слова. Иисус — это слово, ставшее плотью. Оно живет, пульсирует, бьется.

Человек знаний — это эксперт по мертвецам. Он может рассечь мертвое тело, и потом он создает нечто, абсолютно, диаметрально противоположное настоящему человеку. Эти люди создали христианство, джайнизм, буддизм. Будда не был основателем буддизма, и Христос не был основателем христианства.

Христианство было создано людьми того же типа, что распяли Иисуса, — того же типа. Может быть, это были не в точности те же самые люди, но они были того же типа. Те, кто распял его, были священниками, и те, кто создал христианство, тоже были священниками.

Не имеет значения, является ли священник евреем или христианином. Все это лишь ярлыки; они не создают различия. Священник всегда против живого религиозного человека, он всегда за мертвое, поскольку мертвым он может манипулировать. Живой Иисус не стал бы слушаться раввина. Раввин боится живого Иисуса; он никогда не пересечет его путь, он постарается избежать встречи. Но когда Иисус мертв, раввины собираются вместе. На его трупе они создают церковь.

Именно об этом и говорит Иисус:

Могут ли печалиться сыны чертога брачного, пока с ними жених? Но придут дни, когда отнимется у них жених, и тогда будут поститься.

«Когда я буду мертв — говорит Иисус, — когда уйдет свежесть религии, тогда люди будут поститься, тогда они будут печалиться. Но прямо сейчас, пост — это совсем не то».

Так что запомните: когда религия пирует, она жива. Присоединяйтесь к ней! Но когда религия постится, бегите от нее как можно скорее, поскольку она не только мертва: она сделает мертвыми и вас, если вы позволите себе быть близко к ней.

И никто к ветхой одежде не приставляет заплаты, из небеленой ткани; ибо вновь пришитое отдерет от старого, и дыра будет еще хуже.

Иисус говорит: «Традиционная религия, старая религия, не может праздновать». Празднование ново. Оно ново каждое мгновение, оно никогда не старо. И никто к ветхой одежде не приставляет заплаты из небеленой ткани...

Новая, свежая, молодая религия никогда не подходит к старым традициям. Она подойдет когда-нибудь, когда ее новизна исчезнет, и она сама станет традиционной религией, мертвым прошлым.

Живая религия — это присутствие. Она в присутствии. Традиционная религия — просто воспоминание. Чувствуете ли вы явную разницу? Ее нужно почувствовать.

Вы любите женщину. Есть женщина, есть вы — между вами двумя протекает любовь. Это присутствие: что-то неподдающееся определению окружает вас, что-то, чего вы не можете ухватить, что-то нематериальное, что-то духовное. Что-то из иного мира снизошло на вас. Вы живете в мире совершенно иного типа. Это мгновение больше не часть этого мира: вы трансцендировали, перешли в какое-то неизвестное измерение.