Изменщик (СИ) - Лазари Диана

— И ты не сделала скриншоты?

— Ну откуда мне было знать, что все пропадет!

Маринка — моя лучшая подруга, и кому еще звонить в такой момент, как не ей?

Но сначала я собралась, переоделась, умылась и заново нарисовала на лице довольную жизнью успешную женщину, которая только что вернулась с моря. Вытащила из чемодана подарки и сувениры родителям: магнитики, футболки, украшения из кораллов, кокосовое масло и, конечно, любимый мамин «Бейлис» и папин виски из дютика. Без этого они бы мне детей обратно не отдали.

К счастью, за суетой встречи и объятий, никто не заметил, что моя улыбка немного фальшивая. Как и того, что каждый раз, как мама всплескивала руками и принималась хвалить моего мужа — какой он заботливый, любящий, внимательный, как здорово, что он устроил нам такой праздник — я кривилась и пыталась перевести разговор на что-нибудь другое.

В машине Ванька уткнулся в телефон и даже не смотрел по сторонам, зато Алиса все порывалась прижаться к моему плечу и рассказывала, как сильно по мне соскучилась. Десять лет котенку будет в этом году, моя нежная радость… Все наперебой говорят мне, что надо наслаждаться последними годами, когда дочь еще ласковая, скоро станет подростком и превратится в исчадие ада.

Но видит бог, прямо сейчас мне хотелось, чтобы никто меня не трогал! Надо было понять, что происходит.

Так что дома я засунула детей по их комнатам и объявила, что подарки они получат вечером, когда придет папа. Если будут вести себя хорошо.

Я надеялась, что они увлекутся тем, что мы им привезли и пропустят наш с Мишей серьезный разговор.

А разговора, конечно, не избежать. Только к нему надо было подготовиться. Для этого мне и нужна была Маринка.

— Наивная ты дурочка, — вздохнула подруга. — Как была наивной двадцать лет назад, так до сих пор и осталась.

Маринка имела право так говорить — у нее к сорока было уже три брака, не считая проходных любовников. В той «академии страстей», куда я не по своей воле «поступила» сегодня, она была «преподавателем». — Все доказательства надо сохранять! Даже если мужика своего на чужой бабе застанешь — первым делом сфотографируй! Он потом тебе в глаза будет говорить, что не было такого, вот и выйдет, что твое слово против его.

— Но я же знаю, что видела! — Возмутилась я.

— Видела или нет — уже и не поймешь! Показалось, может. Последствия акклиматизации.

— Марин, ну я же не сумасшедшая… — пробормотала я в трубку.

Я сидела в углу спальни, на полу у кресла и говорила вполголоса, чтобы дети не могли подслушать. В темноте. Чтобы спрятаться от всего, что бурлило у меня в душе.

— Не знаю, мать… — снова вздохнула Маринка. — Были бы скриншоты, мы бы с тобой их просмотрели хорошенько, я бы своему бывшему скинула, он мастер «фотошопа», влет бы отличил подделку. А теперь сиди и гадай.

— Марин, но как так могло быть, что на фотке Миша у бабы дома сидит, а на видео — в офисе? А? Все же подделка?

— А вот тут ничего точно не могу сказать. Знаю лишь, что пока все на удаленке были, умельцы наделали специальных программ, которые запускаешь — и у тебя в «скайпе», «зуме» или где ты там еще созваниваешься было видно, что ты в костюме за столом сидишь, а на самом деле ты можешь хоть с коктейлем на Бора-Бора валяться с шоколадными красотками.

— Ого… И такое бывает!

Мой замок из песка, который я только-только начала строить, убеждая себя, что какие-то враги Миши, а значит и мои, просто подделали все те фотографии и переписки, только что рухнул.

Выходит, Миша все же мог быть не на работе?

— Надо было тебе сразу собираться и ехать к нему в офис, — сказала Маринка. — Ловить с поличным. А теперь поздно. Он уже насторожился и будет в пять раз аккуратнее.

Мир казался зыбким, похожим на фата-моргану. Только решишь, что оазис настоящий, бежишь к нему со всех ног — а он растворяется в жарком воздухе пустыни.

Не за что было ухватиться.

— Марин… — я сжала трубку телефона крепко-крепко и мой голос упал до шепота. — Марин. Ты бы мне сказала, если бы ты была его любовницей? Ты бы не стала меня обманывать? Скажи мне честно!

Маринка не ответила. Не сразу. Она странно замешкалась, и мое сердце ухнуло в пропасть.

Доверие

— Понимаешь, Лен…

Голос подруги был виноватый, и мне стало так тоскливо — хоть волком вой. Для меня она всегда была самым близким человеком, не считая мужа. Если выяснится, что еще и ей я верить не могу, то что как жить дальше.

— Мариночка… — просипела я в трубку севшим голосом. — Мариночка… Пожалуйста!

— Нет, нет, конечно, не я любовница твоего мужа! — Заторопилась она меня разуверить. — Ты что, Лен, я бы так с тобой никогда не поступила! Мы же с тобой лучшие подруги!

— Всякое бывает, — вздохнула я. — Чего только не случается, сама знаешь, люди за копейки родных убивают.

— Нет, не я, — повторила Маринка, но снова замешкалась, вздохнула и призналась: — Но я давно тебе хотела рассказать, только не знала как. Твой Миша… в общем, он ко мне приставал.

— Как приставал? — Ахнула я. — Когда? Почему? При мне?

Маринка снова взяла паузу, чтобы посопеть в трубку, а меня аж подбросило с места. То хотелось забиться в уголок и там плакать, а теперь внутри что-то зудело и толкало, и я принялась как тигрица в клетке метаться по спальне.

Открывать и закрывать ящики трюмо, бездумно перебирая в них счета, включать и выключать свет, поправлять подушки на кровати.

— Это года три назад было, — проговорила наконец Маринка. — Вы на дачу на все лето как всегда уехали, помнишь? И ты попросила меня забрать Алискин любимый плед, потому что она без него спать не может. Я с твоим благоверным созвонилась, он обрадовался, сказал приходить вечером. Думала, заеду на минутку, в дверях заберу плед и завтра сразу к тебе. А он открыл дверь в фартуке, такой веселый, говорит — я как раз ужин готовлю, заходи поешь…

— И ты зашла? — Напряженно спросила я.

Вообще-то мой муж готовить не умел от слова «совсем». Он не раз мне говорил, что не для того женился, чтобы холостяцкие яичницы продолжать жарить. Так что, если я оставляла его одного, питался он либо заготовками из морозильника, либо пиццей из доставки, либо свекровь приезжала ему супчика наварить. Но теперь я вдруг задумалась сразу на две противоположные темы.

Во-первых, почему бы тогда его любовницам не кормить бедного голодного мужчинку?

Во-вторых, как же так, если он показал Маринке свои кулинарные способности, кто же потом убирал все следы «преступления» с кухни?

— Ну я даже не думала, что что-то не так может быть! — Попыталась оправдаться Маринка. — Он мне налил суп, тайский, том ям, сказал, что на пробу взял набор приготовить и получилась огромная кастрюля, одному не съесть. Я и помогла.

— Ага… — сказала я, включая и выключая бра над кроватью. — Дальше?

— А дальше он встал из-за стола и подошел ко мне сзади. Начал массировать плечи, говорить, что я выгляжу напряженной. А потом как ухватит меня за сиську! Я в первый момент ошалела так, что ничего сказать не смогла.

— Да, конечно… — проговорила я, падая на стул перед трюмо. — Он ведь мужик-то красивый…

— Да на черта мне твой красивый мужик! — Взвилась Маринка. — Я только и думала, как тебе сказать! Сразу вскочила, сказала «спасибо» и с пятого раза только туфли надела, так тряслась все. Он в коридор вышел и сказал: «Что ж ты согласилась в гости зайти, если против была?»

— И ты мне ничего так и не сказала за три года?

— А как сказать-то! Как, Лен?

— Вот как сейчас.

— А ты бы мне поверила?

Я как следует поразмыслила и поняла — нет.

Не поверила бы.