Дым и железо - Рэйчел Кейн

красными глазами и то и дело разминали львиные когти. Из всех механических стражей, с которыми Джесс сталкивался раньше – львы, спартанцы, египетский бог с соколиной головой, – эти нервировали больше всего. Что-то в этих машинах с человеческими лицами фараонов делало их совсем бесчеловечными. Они бы без труда разорвали Джесса на части в этой тесноте, набросившись на него разом со всех сторон.

Джесс добавил эту мысль в список возможных вариантов смерти, какими он бы не желал умереть, и был искренне благодарен, когда дорога вывела их через железные ворота, на ослепляющий солнечный свет. Умирать при свете солнца всегда лучше, чем во тьме, не так ли? Джесс вдохнул полной грудью густой морской воздух Александрии и повернулся в сторону тепла; когда глаза привыкли к солнцу, он понял, что его ведут через небольшой декоративный садик, который, в свою очередь, огибал одну из сторон гигантской александрийской пирамиды, где были видны Профессорские ступени. Слишком короткая прогулка, Джесс даже не успел ею насладиться, когда они со стражниками прошли через другую темную дверь у подножия огромного, затмевающего все строения.

И тогда-то Джесс понял, где очутился. Он бывал здесь прежде.

Стражники провели его по длинному вестибюлю, который сторожили боги и монстры, стоящие в своих нишах, по коридору, украшенному иероглифами, и подошли к последней двери. Другой сфинкс, больше предыдущих, сидел на своем пьедестале и предостерегающе рычал, пока солдат, что был главным, не поднял руку и не показал механической твари свой золотой браслет. Тогда сфинкс умолк, а дверь отворилась.

Джесс вошел во внешний кабинет единственного самого могущественного человека во всем мире.

Стражники за ним не последовали. Когда Джесс обернулся, то увидел, что они уже разворачиваются, чтобы уйти, а дверь за ним закрывается.

Охрана, разумеется, была и тут. На стражниках была отличительная форма с красными поясами элитных библиотечных войск, которые давали клятву защищать лично архивариуса, и теперь взяли Джесса под стражу без лишних слов. Джесс почти пожалел, что прежние солдаты ушли. Его самого тренировали быть библиотечным солдатом, он тоже носил униформу, ел в таких же столовых, как эти люди. Элитные же бойцы больше походили на фанатиков, чем на солдат. Они жили отдельно. Тренировались отдельно. Служили одному-единственному человеку, а не стояли на защите Великой библиотеки.

Элитные солдаты едва ли взглянули на Джесса, когда обступили его тугим кольцом и повели через внешний кабинет, в котором пустовал стол помощника, а затем через массивные двойные двери, украшенные библиотечной эмблемой.

Стражники подвели Джесса к массивному, богато украшенному креслу и насильно заставили сесть, а затем сразу же отошли и скрылись в тени. Замерли, как отключенные механизмы.

Джесс поднял глаза и понял, что глава Великой библиотеки даже не удосужился на него посмотреть.

Старик сегодня выглядел иначе, подумал Джесс. Более седым, однако в то же время сильным, будто взялся за новый режим тренировок. Волосы подстрижены короче, кожа на голове казалась на тон темнее, чем прежде, словно недавно он проводил время на солнце. Может, был в морском путешествии. Должен же быть у него корабль или два для личных нужд.

Архивариус подписал официальные документы быстрым взмахом ручки.

Джесс ожидал наконец заполучить внимание старика, однако архивариус опять ничего не сказал. Он просто продолжил заниматься работой. В следующую секунду в кабинет вошла молодая женщина с серебряным подносом и поставила на стол рядом с Джессом фарфоровую кружечку с крепким кофе.

– Я не могу пить, дорогуша, – сказал Джесс, пожав плечами, и повернулся, демонстрируя ей свои закованные в кандалы руки.

Архивариус вздохнул, не поднимая головы.

– Не могли бы вы снять с него наручники, пожалуйста?

Этот приказ не был адресован кому-то конкретному, однако один из стражников мгновенно сделал шаг вперед и подошел к Джессу, чтобы приложить свой библиотечный браслет к его кандалам. Те тут же с щелчком распахнулись. Джесс взял кофейную чашку в руки с мимолетной усмешкой на губах, предназначенной для очаровательной помощницы – она и правда была очень красивой, – и только когда Джесс заметил обиду в ее глазах, осознал, что ему следовало бы вспомнить ее лицо раньше.

А Брендан Брайтвелл однозначно должен был ее помнить. Джессу нельзя было ни на секунду забывать, что он теперь всеми силами намеревался выдавать себя за своего брата-близнеца, а его брат, да поможет ему Бог, закрутил тайный роман с этой самой юной девушкой. Имя которой Джесс не мог вспомнить, как ни старался.

«Соберись с мыслями», – сказал он себе. Он больше не Джесс. Теперь ему нельзя быть Джессом. Для Александрии Джесс Брайтвелл мертв; он прибыл сюда, чтобы воплотить в жизнь свой план, и сделал это единственным возможным способом: в роли своего брата Брендана. Теперь его жизнь зависела от всех, кто искренне верил в то, что он является своим братом-близнецом, настолько на него непохожим, насколько это возможно. Саркастичным, резким, наглым, всегда готовым ухмыльнуться, или затравить шутку, или сунуть кому-нибудь нож под ребра.

Джесс вновь перевел взгляд на Верховного архивариуса, главу Великой библиотеки, когда старик, который все еще не поднял на него головы, произнес:

– Объясни, почему я не должен отрубить тебе голову здесь и сейчас, заключенный. – Он нахмурился над документом, в который вносил какие-то правки, затем отложил его и взял следующий.

Джесс продолжил нагло улыбаться, ведь улыбка всегда служила его брату щитом.

– Прямо здесь? – сказал он. – Вам потом придется несколько дней ковры чистить.

– Не ерничай.

– Ну, что ж. Тогда вы просто обворуете самого себя. Я же прибыл с подарками. Очень ценными подарками, прошу заметить. И у меня есть еще много чего, что я могу предложить.

– Еретики и преступники ничего не могут мне предложить, – сказал архивариус. Он до сих пор ни разу не взглянул на своего собеседника.

– Должно быть, вы не прочли послание моего отца.

– Твой отец еретик и преступник. Ты что, меня не слышал, мальчик?

Джесс сделал глоток кофе. Напиток был крепким и знакомым, как родной дом.

– Что вы, – сказал он. – Однако мы оба знаем, что Великая библиотека сотрудничала с куда более прогнившими кадрами ради того, что добиться желаемого.

– И что, по твоему мнению и мнению твоего папаши – торговца книгами, это может быть?

– То, что уничтожит это место.

Архивариус наконец отложил ручку и посмотрел прямо на него – холодным взглядом, лишенным сострадания и жалости. Это был человек, который однажды приговорил профессора Вульфа к пыткам, и Томаса тоже. Который убил бесчисленное количество невинных людей, что оказались между ним и целями Библиотеки, и не проявил ни капли заботы.

– Продолжай, – сказал он.

– На протяжении почти четырех тысяч лет Библиотека полагается на силу алхимии и скрывателей, которые владеют алхимией на высшем уровне. Все, что вы делаете, в какой-то степени держится на аспектах этой силы: механические