Клятва похоти и ярости - Лорен П. Ловелл

— Есть причина, по которой ты меня раздражаешь?

— Ага. Папа хочет видеть тебя в своем кабинете. Дун-дун-дун, — театрально промурлыкал он.

Закатив глаза, я легла на причал, и он рассмеялся. Ренцо уже много лет назад оставил попытки заставить меня слушаться отца.

— Как ты думаешь, сколько времени пройдет, прежде чем появится Лука?

Мой отец непременно послал бы за мной моего старшего и самого преданного брата, если бы Ренцо не вернулся.

— Я решил не ждать, пока ты потерпишь неудачу, Ренцо.

Я резко выпрямилась и оглянулась через плечо на звук голоса Луки. Черт возьми, у меня даже не было времени дать ему ответ.

Его огромная неуклюжая фигура стояла на причале, преграждая мне путь. Мне пришлось бы переплыть озеро Мичиган, чтобы убежать от него. Я прищурилась, глядя на него.

— Эмилия, — прорычал он, как чертов медведь. — Даже не думай об этом. — Он пытался казаться угрожающим, но от меня не ускользнуло, как его руки незаметно переместились, прикрывая промежность. Может, он и был большим, но я была быстрой, и он это знал. — Отец хочет тебя видеть. Если ты будешь сопротивляться, ты знаешь, что в конце концов я тебя поймаю, и ты только сделаешь себе хуже.

Вздохнув, я взглянула на Ренцо, и он ухмыльнулся, как будто мог прочитать мои мысли. Иногда мне нравилось драться из чистого принципа, но Лука был прав: в конце концов, от этого было не отвертеться. И как раз тогда, когда у меня был хороший день.

— Видишь, я передал запрос, — сказал Ренцо, подплывая к причалу и выбираясь из воды.

Если бы я попросила его убежать в лес и спрятаться от Луки и отца вместе со мной, он бы так и сделал, и именно поэтому Рен был моим любимцем. Возможно, он и был частью криминального культа моей семьи, но он был веселым и преданным.

Подхватив с земли сарафан, я вскочила на ноги и подошла к Луке. Его черный костюм, как всегда, был на месте, лишенный какой-либо индивидуальности. Именно такой, каким его хотел видеть мой отец. Ради всего святого, на улице было 32 градуса. Я буквально видела, как по его виску стекает пот. Его почти черные глаза были устремлены куда угодно, только не на мое тело в бикини, пока я натягивала сарафан через голову.

Лука зашагал рядом со мной, возвышаясь надо мной, пока мы шли к дому. Полоска песка на берегу плавно переходила в идеально подстриженные газоны, которые толстым ковром ложились под мои босые ноги. Разбрызгиватели раскачивались и танцевали, отражая солнечные лучи и раскрашивая воздух радугой, как будто это был какой-то диснеевский фильм. И, черт возьми, это точно было не так.

— Знаешь, у меня есть телефон. Тебе не обязательно приходить и лично сопровождать меня на какую-то дурацкую встречу, — сказала я, выходя через заднюю дверь.

Лука фыркнул.

— Эмилия, я бы никогда не предупредил тебя.

— Такой недоверчивый.

Мы прошли по коридору, украшенному абстрактными произведениями искусства, с мраморными полами. Так претенциозно. Как… моя мама. Мы были всего в нескольких метрах от двери кабинета отца, когда Лука остановил меня. Я взглянула на его хмурое лицо.

— Эмилия, там дядя Серхио.

Я почувствовала, как краска отхлынула от моего лица, а вместе с ней и вся бравада, которую я, возможно, испытывала.

— Просто… веди себя прилично, ладно? Я знаю, ты ненавидишь эту семью, но не становись на его сторону. — И с этими ободряющими словами о моем психопате, дяде-боссе мафии, мой брат-предатель подтащил меня к двери, постучал и втолкнул внутрь.

Когда я вошла в кабинет отца, меня встретил аромат сигар. Отец сидел за огромным письменным столом, который затмевал все остальное в комнате, и клубы дыма мягко танцевали в солнечном свете, льющемся через окно.

Эта комната всегда вызывала чувство ностальгии, воспоминания о моментах, проведенных на коленях у моего отца в этом самом кресле, когда он читал первые издания Чарльза Диккенса и Льюиса Кэрролла. Но это было раньше. Мой отец больше не был тем человеком, и то невинное обожание, которое я когда-то испытывала к нему, давно исчезло. Теперь мое внимание привлек не отец, а мой дядя. Он прислонился к столу, скрестив руки на груди, и наблюдал за моим приближением. Его проницательный взгляд скользнул по мне, пустота в его глазах заставила меня почувствовать себя так же неуютно, как и до того, как он усмехнулся. Я не сомневалась, что моя пляжная одежда и промокший сарафан не считались подходящим нарядом для присутствия этого мудака.

Темно-серый костюм, который он носил, был почти того же цвета, что и его аккуратно причесанные волосы, и плотно облегал его жилистое тело. Серхио Донато мог бы сойти за бизнесмена, если бы не лед в его глазах, тот холод, который проникает в душу и разрывает ее на части изнутри. Дядя Серхио всегда пугал меня. Когда я была младше, я думала, что он — шрам на лице Муфасы моего отца. Я и не подозревала, что Дисней все перепутал, и корону всегда носил плохой парень, а мой отец был каким-то царственным святым.

Я чувствовала, как взгляд моего дяди прожигает мое лицо, когда я присаживалась за стол. Мое сердце бешено заколотилось, что было ужасно похоже на симфонию моей неминуемой кончины, и я стиснула зубы, заставляя свою образную броню вернуться на место.

— Эмилия, — начал мой отец. Его темный взгляд впился в меня, словно провоцируя на недостойное поведение в присутствии его брата. — Ты выходишь замуж. — Именно так. Он произнес эти слова так, словно обсуждал, что у нас будет на ужин.

Конечно, я думала, что это может случиться в какой-то момент; что я буду стоять прямо здесь, в этой комнате, в то время как мои родители будут пытаться продать меня и купить что-то выгодное за мою девственность. Тот факт, что отец даже пытался сделать это со мной после всего… Но нет, тот же самый человек, который читал мне «Алису в стране чудес», теперь не проявлял ничего, кроме безразличия, столкнувшись с моим худшим кошмаром. Возможно, именно это и помогло мне занять лидирующие позиции. Без сердца. Без души

Гнев прорвался сквозь ужас, пробежав по моему позвоночнику, и мне потребовалось собрать все силы, чтобы сохранить невозмутимое выражение лица. Эмоции здесь не приветствовались, и единственное, что могло вызвать у меня уважение прямо сейчас, — это сила. У меня давным-давно отняли наивную веру в то, что женщины в мафии ценятся. Что такие мужчины,