Тени старого мира (СИ) - Игорь Демин

class="p1">Но у Босого была своя цель. По его мнению, никак не менее важная.

— Вы бы бросили ради человечества свою мать?

— Однажды я уже это сделал, и сделаю, если понадобится еще раз. Но я не жду от тебя того же. — Кремнев остановился напротив Босого, посмотрел в глаза и скорее попросил, чем приказал. — Сядь и послушай.

Пришлось все-таки сесть, чтобы не походить на до глупости упрямого ребенка.

— Ты думаешь, в том, что она оказалась в рабстве, виноват Стрыга? Или Пыльник? Трусливые соседи? Или даже ты сам? Нет! Причиной тому гррахи, и только они. Не удивляйся, что я так много знаю. Ты же уже понял, что Изгои служат нам, хотя и должны все время находиться вне форпоста. Человек, которого вы называете Винником, доложил о твоей истории. И мы готовы помочь тебе.

Кремнев замолчал, ожидая реакции.

— Спасибо, конечно, — Босой был вынужден сказать хоть что-то, — но я уже слышал подобное от Винника.

— Человек, которого ты называешь Винником, тебя не обманул. Он привел тебя прямо туда, где твои проблемы перестали быть только твоими. Сколько тебе повторять, ловчий? В Гранитном — ты дома. И тебе больше никуда не нужно идти.

— И вы… — Босого начинали раздражать многозначительные паузы, которые делал Кремнев, подталкивая разговор в нужном направлении. — И вы готовы мне помочь найти маму? И знаете, как это сделать?

— Мы не только знаем, как найти твою мать. Мы уже ее нашли.

— И где же она?

Босой прислушался к себе. Интуиция молчала. На голове не шелохнулся ни один волосок. Сердце билось ровно. Он даже дыхание не задержал, хотя услышанное должно было его очень сильно взволновать. Он не верил. Он вообще не верил в чудеса, особенно такие внезапные.

Подполковник тоже заметил его излишнее спокойствие.

— Ты не рад?

— Обрадуюсь, когда увижу ее вот также, как вас. Так где же она, по вашему мнению?

— Ты мне не веришь. Это оскорбляет и меня, и наш гарнизон, и все наше дело, которое и тебе стоило бы считать своим. У нас есть тайны, но нет лжи. Ложь там, среди крестьян и торгашей. Но я сделаю скидку на то, что ты прежде не слышал о Сынах Гранитного. Тебе нужны доказательства? Они у тебя будут. Твоя мать — невысокая женщина чуть меньше пятидесяти лет, русая, любит заплетать одну длинную косу. Она стройная, с бледными почти белыми бровями, которые никогда не подкрашивает углем.

— Вы сейчас описали половину женщин в округе. А возраст…

— У нее шрам через всю ладонь.

— Это Виннику могли рассказать в поселке.

— Когда ты был маленький, то любил, сидя на одеяле, заворачиваться в него, как в кокон. За это, наедине, она иногда называла тебя ласточкиным птенцом.

— Откуда вы знаете?

— Ты в Гранитном уже третий день, ловчий. И мы кое что успели. Стрыга не продал ее. Она до сих пор ходит с его караваном. Они проходят мимо Гранитного четыре раза за теплую половину года. Оставляют новых рабов у Ирмы — местной работорговки. Мы против рабства, но вынуждены мириться с любыми соседями. Придет время, и мы это явление изведем на корню. Пока же…

— Когда они придут в следующий раз?

— Через двенадцать-пятнадцать дней. Ты же мне нужен на десять.

— На десять?

— Грядет большая битва, и нам нужно как можно лучше к ней подготовиться. Ты силен, ловчий, да и спутницы твои не самые бесполезные в бою. У нас же дел невпроворот, а времени все меньше. Ты нам поможешь. И когда мы победим, а ты найдешь мать, ты поймешь, что твое место — здесь, а не под крестьянской женской юбкой, пусть даже эта юбка твоей матери.

Босому вдруг очень захотелось отхлебнуть стоящего перед ним крепкого сладкого чая, но теперь руки по-настоящему дрожали, и он не был уверен, что удержит стакан.

— Что я должен делать?

— Работы невпроворот. На перевале у четвертого опорника лютуют святители. Надо их урезонить. Нужно сходить к Ирме, решить кое какие вопросы. Пообщаешься с ней заодно, расспросишь о матери. Надо что-то делать с спрутом у Моста. Это переход через подземную речку на пути к складам. Нужно зачистить окончательно хозяйственные склады и генераторную, и пробить тем самым путь к оружейным складам, а то сейчас за каждым ящиком патронов приходится пробиваться с боем. А там полный фарш: скорпионы, кошмары и теневики. Что-то сделать надо и со стаей ягуаров в лесу, иначе они способны здорово подпортить нам жизнь. И не просто подчистить логовища по краям — а выжечь всех гадов полностью, до последнего. Ты был когда-нибудь в центре логовища?

— Приходилось однажды.

В глазах Кремнева проскользнуло удивление. Он смерил ловчего взглядом, словно в первый раз видел.

— Ты видел там голубой цилиндр?

— Да. Я называю их сердцем логовища.

— Сердцем? Что ж, резонно. Сердце есть в каждом логовище. И, зачистив их, нужно будет разбить каждое.

— Зачистить логовища? Товарищ подполковник, вы здорово преувеличиваете мои возможности.

— Ты будешь не один. Все это мы будем делать сообща, вместе. Нам лишь нужна твоя помощь, чтобы уложиться в десять дней.

— Почему именно десять?

— Каждые полгода гррахи делают попытку сломить наше сопротивление. До сих пор мы отбивались, хоть и с потерями, но каждая такая битва — это серьезная проверка на прочность. Если выстоим и в этот раз, будь уверен, люди поверят в нас еще больше. И уже на следующий день к нам придут новобранцы.

Интуиция Босого тревожно вибрировала, подсказывая, что подобные серьезные вопросы не стоит решать с наскока, и что есть в рассказах и планах Кремнева, как и во всем Гранитном, что-то странное, и что стоит все хорошенько обдумать и взвесить, но выбора по большему счету уже не было.

— Хорошо, я вам помогу. Только не ждите от меня чего-то особенного. Не так уж я и силен.

— Вот и отлично, — Кремнев подошел к стопке лежащих на краю стола карт, вытащил одну из них и развернул, — повоюем, товарищи.

* * *

Кошмары прятались в тени: у потолочных балок и колонн, в щелях между оборудованием, под лестницами и в узких переходах между залами — везде, куда могли втиснуть свои узкие тела. Они сворачивались в тугие клубки, застывали и могли торчать там часами в ожидании жертвы. Малейшее движение, неосторожный шаг — и из тени выстреливали длинные тонкие увенчанные острыми шипами конечности.

Шип кошмара — верная смерть. Даже Сыны Гранитного не могли устоять перед их ядом, что уж там говорить про обычных людей и животных. Поэтому каждый выход в Лужу, как в гарнизоне называли затопленные залы