Ксенофоб - Лев Пучков

– Знаешь, я тоже.

– Я куплю – такой же.

– Не купишь, – я сохранил трактат и выключил компьютер. – Ему в феврале пять лет стукнуло. Такие сейчас уже не делают.

– Ну, тогда другой куплю...

– Мне другой не надо.

– Так. Ну и что теперь...

– Да ничего. Пошли в «Патриот».

– Зачем? Я с утра был, всех озадачил.

– Тебе надо сбросить агрессивную моторику, а то...

– Да в порядке я!

– ...А то до четырех выгоришь дотла. А потухший и бесцветный ты мне там не нужен – от тебя такого только один вред будет.

– Ну что ж – логично, – немного поразмыслив, согласился Федя. – А почему именно в «Патриот»?

– Нет, именно в «Патриот» необязательно. Для полноценного релакса есть масса вариантов: можно ужраться до поросячьего визга, обкуриться в хлам, уколоться и забыться, позвонить биксам и устроить дикую оргию...

– Гы-гы... – последний вариант Феде определенно понравился, однако, почесав затылок, он с пионерской самоотверженностью выбрал правильный образ жизни. – Ладно, пошли в «Патриот»...

До «Патриота» пять минут прогулочным шагом. У нас тут вообще все рядом, до любого нужного места можно дойти пешком. Типичная черта центрального района небольшого промышленного городка: вся инфраструктура компактно расположена в одном месте: мэрия, ДК «Ацетон», поликлиника, школа, химический техникум, от него десять минут ходьбы до градообразующего предприятия – химкомбината им. команданте Пабло Эскобара. Да, базара у нас нет – надо ехать на левый берег, но шоссе, по которому можно домчаться до МКАД за сорок минут, проходит по границе нашего района, да и станционная платформа пригородных поездов тоже наша – в одном квартале от школы. Так что особо там не воображайте, сидючи внутри Садового кольца: мы тут рядышком, под боком, в любой момент можем приехать и испортить настроение – крепко и надолго.

Впрочем, можем и не приезжать, а нагадить сугубо стационарно, но весьма масштабно: ежели, не дай бог, наш комбинат рванет – всем достанется. И Старой Площади неслабо перепадет, и Малой Дмитровке. Хе-хе...

Я мог бы еще долго рассказывать про наш славный городишко, но не думаю, что поголовно все читатели остро нуждаются в экскурсиях такого рода. С рядом местных достопримечательностей, заслуживающих отдельного внимания, у вас будет возможность ознакомиться по ходу повествования, а сей момент давайте проследуем прямиком к моей родной школе.

После Беслана школу огородили высоченным бетонным забором, топать от нашего переулка до центральных ворот – целая вечность, так что пойдемте через VIP-калитку, что притаилась вон в тех кустиках сирени. Видите, на заборе, справа от кустов, начертано желтыми корявыми буквами «Патриот»? Нам туда.

Если присмотреться, можно заметить, что надпись несколько размазана, а снизу проступают невнятные кровавые потеки. Не обращайте внимания: это ренегаты-имбецилы пытались тут шалить – за что и были немедля наказаны вразрез со всеми нормами Российского законодательства.

Заходим, любуемся. Школа наша старенькая, возведена в три этапа и не имеет ничего общего с современными типовыми проектами образовательной сферы.

Школьный корпус номер один был построен еще до революции. Три этажа, высоченные потолки, длинные и узкие стрельчатые окна, просторные классы, метровая кирпичная кладка, дубовые перекрытия и патологически не выветриваемый никакими ремонтами и нововведениями дух русской старины.

Здесь было реальное училище номер два – от фабрики, которая позднее органично трансформировалась в гигантский химкомбинат. (Реальное номер один – нынешний химический техникум, он недалеко от школы. «Реальное» – не сленг, так раньше назывались некоторые учреждения профтехобразования.)

После войны построили еще один корпус – в затылок первому, на этаж ниже, стены потоньше и с бетонными перекрытиями – и соединили оба здания широкой застекленной галереей в два уровня.

В эпоху властвования густобрового мужчины, который зарядил всю страну подымать казахам сельское хозяйство, в затылок второму добавили последний корпус. Тут у нас располагается спортзал, лекторий – актовый зал, столовая, стационарные факультативы и огромное фойе, где проходят вечера, праздники и все более-менее значимые школьные мероприятия. Широкая застекленная галерея с фикусами и ежесезонно закрашиваемыми «здесьбылвасями» на батареях прилагается.

В итоге имеем эксклюзивное смешение стилей в виде вытянутых в одну линию зданий разных эпох, соединенных галереями. Если в темный зимний вечер смотреть на школу издалека, она похожа на космический корабль с желтыми иллюминаторами разных пропорций и форм, который присел заправиться на пологий берег Заманихи и в любой момент может улететь обратно в межзвездное пространство.

Справа от «корабля» (это если с «кормы» заходить – через калитку) тянутся теплицы, школьный огород и единственная в своем роде на весь район лаборатория ботаники. Слева – мастерские, гараж для двух потрепанных «газонов» и склад.

Да-да, я помню, мы договаривались: никаких экскурсий. А про школу я рассказал потому, что штаб-квартира военно-спортивного клуба «Патриот» – уникального в своем роде явления, центра тутошнего молодежного мироздания и до недавнего времени весьма эффективного инструмента влияния на подрастающее поколение – располагается в школьном спортзале.

Закрываем калитку, восемнадцать метров по мощенной гравием дорожке, и вот он – центральный вход в «Патриот» (он же – служебный выход спортзала). Скромная вывеска в пуританских тонах, светильник, режим работы: ежедневно с 17.00 до 24.00, в выходные с 9.00 до 23.00.

Представлю администрацию. Президент клуба: Федя Иванович Гусев, лейтенант запаса ВДВ, тутошний физрук и по совместительству военрук (препод. ОБЖ). Вице-президент: ваш непокорный слуга, учитель истории и географии и главный же методист, в недалеком будущем – идеолог и основатель национально-освободительного движения, а там и Президент России... а, ну да, вы уже в курсе. Ответственный за связь с общественностью: «гражданская» жена Федора – Лена Даневич, корреспондент газеты «Эра барбитуратов» и просто красивая женщина. Главный вербовщик клуба: Борис Иванович Гусев, ученик десятого «А», будущий чемпион мира по боям без правил, или просто Борман – так привычнее для всех. Еще у нас есть секретарь, он же бухгалтер, начфин и делопроизводитель: Радик Нигматулин.

Если кого интересует, как на ровном месте соорудить клуб, не платя ни копейки за аренду, равно как и совмещать по две должности в образовательном учреждении, могу поделиться методикой. Это очень легко, если кто-то из родичей администрации клуба является:

а) директором школы (в нашем случае – мать Феди Ивановича);

б) завотделом ГОРОНО (это моя мать);

в) замначальника охраны химкомбината и по совместительству председателем городского комитета по работе с молодежью, культуре и спорту (это мой отец).

Вот это последнее вовсе не обязательно, но для комплекта не помешает. Замначальника охраны градообразующего предприятия – человек в городе не последний, решает многие вопросы.

Только прошу вас: ни слова про мафию. Мафия – это вообще нерусское понятие, глубоко чуждое нашему менталитету. А у нас тут обыкновенное местечковое кумовство как способ мимикрии к непростым условиям суровой реальности или попросту русское выживание.

Кстати, обратите внимание на нашу экономность и эффективность управления: в администрации клуба всего лишь пять лиц. А зарегистрированных членов – около трех сотен. Абы кого мы не берем, только достойных и авторитетных товарищей, которые способны потянуть лидерство в микрогруппе на 5-10 человек. Судите сами, каков размах для тридцатитысячного рабочего городка. Можно сказать, вся местная молодежь была «под нами» – до недавнего времени.

А что случилось в этом недавнем? Да ничего хорошего: у нас открылся районный филиал «Славянского легиона». И сразу же начался отток контингента в их сторону.

Впрочем, про «Легион» – немного позже. Сейчас нас больше интересует свежевырытая траншея у теплицы, на бруствере которой, задумчиво щурясь в заполоненную яблочным цветом даль, жует французскую булку завхоз Иван Сергеевич Думбадзе.

Собственно до траншеи нам нет ровно никакого дела: это проблемы завхоза, который получил деньги на ремонт водопровода и вроде бы уже договорился за недорого с бригадой дехкан.

Однако, дехкан почему-то не видно, а траншею в гордом одиночестве копает... Борман!

Вот это уже интересно.

У Бормана наследственное заболевание: дикая неприязнь к физическому труду (папа у них с Федором был офицером – как впрочем и мой, в нашем районе немало военных семей).

Дабы не погружаться в дебри сопряженных с этим недугом коллизий, сразу выдам вам резюме: заставить нашего главного вербовщика работать не на себя, а на общество, может только старший брат, только после нешуточного скандала, и только в качестве наказания за какое-нибудь запредельно ужасное злодеяние.