Исход неясен (Гарри Поттер – Женская Версия) (СИ) - Мах Макс

От хлынувших ему в голову подробностей Евсеева форменным образом повело. Слишком много фактов за слишком короткое время, такое сразу не переварить.

— Гейра! — позвал он.

— Что изволите, миледи? — тут же появилась в ванной комнате старушка.

— Напомни мне, — решил уточнить Евсеев, — ты меня в детстве тоже так называла?

— Нет, госпожа моя Анника, — улыбнулась старушка.

— Ну, вот и продолжай! — кивнул Евсеев. — Анника мне нравится больше.

— Я счастлива! — всплакнула ниссе. — Что я могу сделать для моей хозяйки? Помочь тебе вымыться, Анника?

— Нет, — отмахнулся Евсеев. — Это лишнее. Скажи лучше, у нас есть виски или коньяк?

— Есть, но тебе сейчас…

— Давай, я сама решу, что мне можно, а чего нельзя! — Говорить о себе в женском роде оказалось довольно просто, надо было только не зацикливаться на этом вопросе. — Принеси мне немного коньяка и… А сигареты у нас есть?

— Есть, — тяжело вздохнула старушка. — Все ваши запасы, миледи, лежали под стазисом.

— Тогда, коньяк и сигареты! — приказал Евсеев и пошел к ванной. Его немного покачивало на ходу, но, судя по всему, падать он не собирался.

***

Сидя в горячей воде, покуривая тонкую сигаретку EVE Virginia Slims и прикладываясь время от времени к бокалу с коньяком, Евсеев тщательно обдумал сложившуюся ситуацию и пришел к нескольким выводам, которые можно было использовать в качестве рабочей гипотезы. Во-первых, если это и бред, то бред настолько детализированный и последовательный, что лучше не выпендриваться, а жить в нем, в этом шизофреническом мире так, как если бы это была самая что ни на есть объективная реальность. Во-вторых, если первое — факт, то фактом является так же и то, что Евсеев вселился в женское тело. Быть женщиной мужчине довольно-таки стремно, но смотри пункт первый, а значит, привыкай быть феминой, тем более, она лет на пятьдесят с гаком тебя моложе, а это уже кое-что. И в-третьих, как это ни странно, попал он не в прошлое и не в будущее, и даже не в параллельный мир, а в некую альтернативную реальность. В литературный мир небезызвестного Мальчика-Который-Выжил. Может ли такое случиться на самом деле? Смотри пункты первый и второй.

Вообще-то, Евсеев по природе своей был человеком достаточно гибким, вернее сказать, адаптивным, так что он и сейчас, едва обдумав вчерне сложившуюся ситуацию, взял, да и принял реальность, данную ему в ощущениях, что называется, «as is»[7]. А раз так, то отложив в сторону теорию во всем ее многообразии, он перешел к рассмотрению практических вопросов, которые на данный момент были куда важнее всяких там «почему», «как» и «что это было».

«Во-первых, — решил он, пуская табачный дым кольцами, — больше никаких Евсеевых и Борь. Если я Анна, значит, Анна. Леди Анна, графиня Анна. Анника. И это, похоже, навсегда. Поэтому надо срочно привыкать к телу и самоидентификации, и не валять дурака. И сразу же, во-вторых. Никакого русского языка! А кстати, на каком языке я думала раньше?»

Ответ пришел сразу. Почти без паузы, и такой же сухой, как и прежде:

Английский, немецкий и древнескандинавский.

«Забавное сочетание», — хмыкнул он, переходя с русского на немецкий. Получилось легко и непринужденно. Возможно, еще и потому что немецким языком, пусть и не в совершенстве, он владел и в прошлой жизни. Впрочем, это было несущественно. Все базовые знания, очищенные от любых проявлений личного отношения или эмоций, похоже, перешли к нему целиком и полностью. А из этого следовало, что надо как можно скорее выяснить, каков объем ЕЁ знаний и умений, и еще надо бы попробовать колдовать, раз уж Анна — боевой маг.

Следующим пунктом программы минимум было выяснить, что с ней случилось и отчего умерла настоящая Анна Элисабет.

«О! Еще я обязана выяснить, что это был за ритуал, кто его проводил, и, вообще, есть ли тут люди? И где это «здесь»?

Стейндорхольм[8].

«Камень Тора? — задумалась Анна. — Разве это не имя? Или это замок человека, которого звали Стейндор?»

Оказалось, что так оно и есть. Цитадель семьи Энгельёэн, которую могли видеть только волшебники, да и то не все, построил в XI веке один из пращуров Анны, которого как раз, так и звали — Стейндор. А спустя век, другой ее предок — Гудлейв Тяжелая Рука, — построил еще один замок с тем же названием, но уже, так сказать, на человеческой стороне, как резиденцию графов Готска-Энгельёэн. Вот там, за Завесой, в замке действительно живут несколько человек, составляющие ее графини Готска-Энгельёэн официальный штат. Они обычные люди, не волшебники, и о волшебстве ничего не знают. Единственное, что их отличает от всех прочих людей, они никогда не удивляются, если графиня непонятным образом исчезает из дома, — переходит во внутренний замок или аппарирует, — или возвращается домой. А вот во внутреннем замке кроме Анны живут сейчас одни только домашние духи. Но их трогательная забота и невероятные возможности с легкостью компенсируют их магическую сущность.

Сейчас, например, они обеспечили ее вполне пристойной домашней одеждой и отличным ужином. А затем, поскольку спать она совершенно не хотела, Анна расположилась в своем кабинете, и старейшина Токи ответил на кое-какие актуальные вопросы. Оказывается, он не знал, что с ней произошло, но зато знал, что случилось это пять лет назад. Замок тогда вдруг вздрогнул и начал раскачиваться, как корабль на волне. Он чудом не развалился, — спасибо магии, — но домашним духам пришлось в эти долгие минуты ой, как тяжело. Затем все прекратилось, а на рабочем столе графини возникли древний пергаментный свиток и не менее древняя книга. Токи, как старейшина домашних духов замка, имел доступ ко многим защитным и сигнальным заклинаниям высшего порядка, опутывавшим цитадель со времени ее строительства. Так он узнал, что в основании одной из башен находится тайный ритуальный зал, о существовании которого он прежде даже не догадывался. Вот в этом-то зале, если верить чарам, и объявилась вдруг «Миледи Анна». Однако, ознакомившись с содержанием свитка, он получил недвусмысленный приказ, который не смел нарушить: не пытаться проникнуть в тайную пещеру и ждать, возможно, не дни и не месяцы, а годы, пока в глухой стене не появится дверь. Тогда уже можно будет зайти и помочь графине.

«Да, уж! — хмыкнула Анна, выслушав доклад. — Это уже не Гарри Поттер, а какой-то Али Баба и «Сезам откройся!»

— А кстати, — спросила она, — ты говоришь, пять лет назад? И какой же сейчас год?

— Тридцать первое октября 1986 года.

«А Гарику сейчас, значит, лет шесть с небольшим… И каким, интересно, боком я замешана в его историю?»

То, что замешана, к гадалке не ходи. А вот, каким образом, — это вопрос. Евсеев читал книжки про Поттера довольно давно, да и невнимательно. Внукам читал на сон грядущий. Фильмы тоже смотрел урывками, так что не мог с уверенностью сказать, была ли в той истории графиня Готска-Энгельёэн, и, если была, то в каком качестве? Анна могла ведь оказать кем угодно: интимной подругой темного Лорда или, напротив, членом ордена Феникса и соратницей Дамблдора. А могла быть просто нейтральной стороной, нонкомбатантом, случайно попавшим под раздачу. Настораживало, однако, то, что «геволт»[9] в замке случился как раз 31 октября 1981 года, то есть в ночь Хэллоуина, в ту самую ночь, когда, — это Анна помнила твердо, — началась история Мальчика-Который-Выжил. И случилось с ней тогда нечто по истине ужасное, потому что сработал механизм «Спасения Лорда». При получении ран, несовместимых с жизнью, — об этом она узнала из древнего свитка, — но при том, что магия все еще считает главу рода живым, особые чары, запрятанные в перстень Лорда, «замораживают» раненого и перебрасывают его прямиком в ритуальную пещеру, где моментально и без постороннего вмешательства начинается ритуал «Кровавое солнце». Это ритуал спасения, неограниченный во времени. В древности один из ее предков провел в этом ритуальном зале почти тридцать лет. Так что, ей еще повезло — всего пять лет и несколько шрамов. По лёгкому отделалась.