Времена без Героев - Денис Субботин

- Могу, учитель! Ты не хуже меня это знаешь!

- Знаю… Великая беда магии, что такой человек не может запомнить слабейшего заклинания! Мальфред умен и многого мог бы достигнуть… увы! Так вот. Никто не должен знать, что произошло…

- Но ведь Отто…

- Слушай меня, мальчик мой! -резко оборвал императора Сервелий - Слушай, и постарайся не перебивать! Дело куда хуже, чем ты можешь себе представить. Отто - ключ ко всему. Как только его отсутствие будет обнаружено, начнется паника, а те, кому надо, сопоставят это и некие пророчества… Я постараюсь помочь. Через час будь в спальне сына, там возникнет некое его подобие. Объявишь, что сын твой болен, объяви большую награду тому, кто его вылечит. И отправляй на поиски настоящего сына людей. Небольшой отряд, человека три-четыре… Одного или двух пришлю я, еще одного найдешь ты… Троих должно хватить! Тот, кого пошлешь ты, должен быть абсолютно преданный тебе человек!

- И где эта троица будет искать моего сына? -скептически спросил Теодор - Мир велик!

- К тому времени, как отряд будет собран, я определю маршрут. Впрочем, уже сейчас тебе могу назвать одно из трех мест, где следует искать твоего сына: Темнолесье, Великий Город или Синие горы на границе мира… Больше и негде!

- Если это -базиликанцы, я сотру их в порошок! - гневно воскликнул Теодор.

- От тебя и ждут чего-то подобного! -наверное, в этот миг маг пожал плечами - Твой предок и тезка пытался… Помнишь, чем это закончилось?!

- Помню… Но на этот раз их магия не застигнет нас врасплох!

- А их -ваша рыцарская конница! - возразил маг - Не трать время на пререкания! У тебя сроку - всего тридцать дней!

- А что потом? -тупо спросил император.

- Не трать время попусту! -рявкнул шар голосом мага, после чего Око поблекло и замолкло. Сервелий оборвал связь…

- Ну, и где я найду такого верного и преданного человека? -почесав затылок, задумчиво спросил император.

Туман, опустившийся на Моркинскинну, небольшой поселок в глубине Лоннафьорда, по правде сказать скорее мешал, чем помогал. Хотя обычно викинги благодарили Ньерда, бога-вана, когда он насылал на море такую погоду. Если стюриман опытен, а уключины хорошо промаслены, за туманом можно совершенно незаметно пройти вдоль берега и напасть на врага, когда он еще не подготовлен будет к обороне… Сейчас все было наоборот. Трэли, пользуясь тем, что в тумане их тела были не слишком заметны, не преминули этим воспользоваться и чуть не постоянно старались отлынить от работы. Меж тем любая ошибка в пополнении запасов могла привести потом к самым тяжелым последствиям, и свободный ярл Сигурд, владелец четырех больших дрэки и трех легких и быстрых снэки нервничал и орал на стюриманов Те в свою очередь орали на воинов и трэлей, не забывая пускать в ход кулаки. Впрочем, до намеченного Сигурдом конца погрузки оставался еще целый вечер. За это время туман, даст Один, рассеется, и можно будет отыграться на трэлях за их отдых…

- Отец! -раздался за спиной ярла полный неложной заботы, молодой голос - Отец, позволь мне отвлечь тебя!

- Говори, Эдрик! -сухо велел Сигурд, пытаясь высмотреть сквозь туман, кто это там тащит огромный мешок на "Коня волн", головной корабль ярла.

Эдрик, единственный сын ярла, любимец и баловень, не так давно справил двадцать третью свою весну, но хевдингом собственного корабля в набег, настоящий дальний морской поход он шел впервые. Были короткие вылазки, на враждебных викингов. Было даже несколько морских стычек… Все здесь, рядом. Теперь же предстояло пересечь все море, огромный Норд-зее и высадиться не куда-нибудь, на северное побережье могучей и воинственной Империи Тор…

- Мой снэки готов к выходу! -доложил он, заметно волнуясь - Я хотел спросить, когда выход!

- Ничего не изменилось! -пожал плечами ярл, любовно оглядывая своего белобрысого балду-сына - Выходим на рассвете!…

Ночная тишина Торгарда - стольного города Империи и одного из крупнейших и красивейших городов мира, была довольно относительна. Конечно, никто не посмел бы побеспокоить покой императора. Разумеется, тихо было в ремесленных кварталах, где народ отдыхал после тяжелого трудового дня и видел уже десятый сон. До рассвета - всего три часа, и вряд ли кто-то захочет тратить свое время впустую. Зато Сильбер - квартал, главная улица которого не без оснований имело второе название Веселая, шумел напропалую, всю ночь. Бродячие трубадуры, жонглеры и циркачи в огромном количестве высыпали на улицы Сильбера, сразу же, как только тьма опустилась на улицы города и бдительность городской стражи стала куда слабее. Там, на Веселой улице - почти все театры города. Там, кстати, и девку снять легко, и даже юношу, хотя за подобное император Теодор Великий карал жестоко и решительно…

Редко, но случалось, что шум подымался где-нибудь в Медике или даже Фронтиере. Но сегодня редкие ночные прохожие были потрясены. Прямо посреди Золотой улицы, в Гольдене, квартале самых знатных и богатых людей Империи, стояла компания молодых гвардейцев и громогласно пела какую-то лирическую серенаду:

Вы это, друзья мои, видите сами -

Мне сердце любовный недуг истерзал.

И вот - безрассудно признаюсь пред вами,

Поскольку рассудок совсем потерял:

Мне сердце пленили зеленые очи,

И отняли разум, и жить нету мочи…

Пел высокий, приятный собой гвардеец в форме "Золотого легиона" - личной гвардии императора. Его окружала небольшая, человек шесть-семь группа гвардейцев из разных отрядов, ну и музыканты, разумеется. Несколько раз вдалеке появлялся патруль городской стражи. Но связываться с гвардейцами, любимцами и опорой императора, им было явно не с руки…

Меж тем происходило нечто странное и довольно редкое на Золотой улице. Песнь явно любовного содержания пелась в неглубоком садике, как и дом, принадлежащем барону Сигизмунду Хтору, главному кравчему императора. Жена барона была молода - вторая жена, взятая за красоту из небогатой, пусть и "благородной" семьи… была еще и дочь Ханна - семнадцатилетняя красавица от первого брака… Такой выбор позволял соседям, большая часть которых, в отличии от барона была дома, гадать между собой, кому же это посвящалась столь нежная и страстная песня. Притом глаза у обоих, насколько можно было вспомнить, были именно зеленого цвета…

Оказалось, однако, что далеко не все обитатели Золотой улицы воспринимали пение под окнами с таким миролюбием. И в первую очередь это касалось самих жильцов дома барона Хтора. То, что сам барон сейчас отсутствовал, еще ничего не значило…

Скрипнула дверь, открывая чужому взору внутренности дома, и на пороге словно привидение возник рослый усач в дорогой, украшенной булатными бляхами, кожаной куртке. Неспешно, демонстрируя молодежи свои огромные мускулы и не менее огромный меч у пояса, он подошел и остановился шагах в трех, может четырех от певца. Оглядел гвардейца с ног до головы и сквозь зубы лениво процедил: