Наполеон. Книга 1. Путь к славе - Игорь Пронин

Он сунул платок с завернутой в него фигуркой в карман и побыстрее пошел прочь, тем более что откуда ни возьмись показались давешние мальчишки с наглыми физиономиями. Однако его подстерегала еще одна неожиданность — там, где уже начинались дома побогаче, ему встретилась та самая девочка. Она пересекла улицу и, бросив короткий взгляд на лейтенанта, кажется, улыбнулась ему. Вслед за ней показались и тут же исчезли в том же направлении трое крепких, собранных мужчин.

«Это уже не мое дело, — с облегчением подумал Наполеон. — Девочка жива и теперь бегает по шумным улицам, а не по безлюдным переулкам окраины. Здесь, чуть что, тут же позовут полицию».

Вернувшись в казарму незадолго до обеда, лейтенант Бонапарт развернул платок и положил на стол шнурок с фигуркой пчелы. Шнурок был кожаным, но из какого металла сделана пчела, он так и не смог даже предположить. Артиллерист немного разбирался в сплавах и мог сделать несколько догадок, но отчего-то понял, что угадать не сумеет. Он осторожно прижал пчелу рукой к столу, почувствовал знакомый уже укол, но не убрал руку. Пришло тепло… А потом стало хорошо. Исчезло чувство голода, усталости, пропало ощущение постоянной униженности, появилась уверенность, что с семьей и с ним самим все будет хорошо. Ему захотелось работать, учиться, читать — готовиться к чему-то большему.

— Пчела… — задумчиво протянул Наполеон. — Я еще узнаю, что ты такое, и ты сама поможешь мне в этом. Но ты будто просишь не торопиться. Так? Ты даешь мне силы, ты даешь мне уверенность, ты зовешь меня к труду. Хорошо, милое насекомое, твой нрав мне по нутру. Мы можем подружиться.

Еще секунду помедлив, Наполеон Бонапарт надел шнурок себе на шею и спрятал фигурку пчелы под рубашку.

В двух кварталах от казарм полка лейтенанта Бонапарта, на заднем дворе неприметного домика, рослый мужчина с посеребренными сединой висками сидел в плетеном кресле и потягивал вино, щурясь на клонящееся к закату солнце. На столике рядом с ним стояла бутылка вина, рядом лежали два заряженных пистолета. Из дома вышла та самая девочка в лохмотьях, которую спас лейтенант, и медленно, оглядываясь, зашагала к нему. В дверях остался стоять плотный блондин лет тридцати, он одобряюще кивал девочке.

— Мсье Дюпон? — Девочка все еще очень робела. — Мсье Дюпон, вы хотели поговорить со мной?

— До сих пор хочу. — Мужчина поставил бокал на столик. — Здравствуй, Мари. Как ты себя чувствуешь?

— Спасибо, мсье Дюпон, хорошо.

— Да? А что это за синяки на твоих запястьях? А почему у тебя разбиты губы, моя милая мадемуазель? — Мсье Дюпон выпрямился в кресле и свел брови. — Мари! Мы ведь договаривались, что ты все время будешь на виду у моих людей!

— Я просто почувствовала, что он где-то рядом… — Девочка склонила голову и всхлипнула. — Ну совсем рядом, вот и пролезла через дырку в заборе…

— Стыдись! — Дюпон вскочил и принялся шагать вокруг малышки. — Тебя могли не только похитить, но и убить! Что бы я тогда сказал твоим родителям? Ты обещала мне, что просто поможешь, походишь по окраинам на виду у моих товарищей! Ты обманула меня, Мари.

— Она всего лишь ребенок, Клод! — мягко заметил блондин, все так же стоявший в дверях. — Может быть, не стоило привлекать ее к нашему делу?

— Да, теперь я тоже так думаю.

Девочка расплакалась всерьез. Дюпон остановился перед ней и терпеливо ждал, когда поток слез иссякнет. Наконец, заикаясь и всхлипывая, она заговорила:

— Простите меня, мсье Дюпон! Я больше так никогда не буду!

— Поверить ей? — Дюпон покосился на блондина. — Мсье де Бюсси-Рабютен, поверить вашей племяннице, как вы полагаете?

— Я полагаю, верить ей вполне можно. Вот только следует держать Мари подальше от реальной опасности. Клод, сегодня могла случиться беда.

— Именно! — рявкнул Дюпон, снова обращаясь к девочке, и вызвал этим новый водопад слез. — Больше — никакой опасности! Ты провалила дело. Да, мы знаем, кому достался предмет, но и они теперь знают, что нам это известно! Черт возьми, нельзя работать с детьми.

— Я лучшая! — сквозь слезы закричала Мари. — Я пройду везде!

— Ты могла умереть сегодня. А еще ты могла стать товаром, за который нам пришлось бы отдать все, что бы у нас ни попросили. Не веришь мне — спроси дядю. — Дюпон налил себе еще вина и тяжело вздохнул. — Конечно, во всем виноват я, Мари. Но прежде всего я виноват в том, что поверил тебе. А ты обманула.

Мари порывисто обхватила ногу Дюпона и прижалась к нему. Ее дядя шагнул было во дворик, объятый жалостью, но Дюпон остановил его сердитым взглядом и положил девочке руку на голову.

— Малышка, ты можешь помочь нам в наших делах. Это очень серьезные дела, я ведь говорил тебе. Один неверный шаг, и головы можешь лишиться не только ты, но и я, и твой дядя, и еще очень многие люди. Этот лейтенант… Странный малый, мы еще разберемся, кто он такой. Если бы не он, что могло бы с тобой случиться? Да, я задействовал бы всех моих людей, мы подняли бы на ноги и полицию, и армию, но против нас выступают силы куда более страшные. Я говорил тебе?

— Да, — прошептала Мари, обнимая Дюпона. — Я не боюсь.

— А я боюсь. За тебя. Поверь мне, Мари, не так страшна смерть, как потеря близких людей. Я знаю, о чем говорю. Мне известно и то, и другое.

Он допил вино и взял Мари на руки. Девочка подняла на него смышленые и странным образом быстро просохшие серые глаза.

— Дядя Клод, а что значит «и то, и другое»? Ты ведь не можешь знать, что такое смерть?

Дюпон рассмеялся и поцеловал ее в лоб.

— Какая же ты все-таки мошенница! Даже ревешь фальшиво. Но я всегда буду тебя любить, моя прелесть, если не будешь меня обманывать. Да, Мари, я не знаю, что такое смерть. Но я знаю, что такое умирать. Когда-то давно, так давно, что и твой дедушка этого не помнит, я плавал по южным морям и был пиратом. Еще я был буканьером. Тебе известно это слово?

— Нет. — Мари все так же смотрела Дюпону в глаза. — Ты говоришь правду, да? Но как ты можешь быть старше моего дедушки?

— Когда-нибудь я расскажу тебе об этом, Мари. Я расскажу о кораблях под черными флагами, о набитых золотом трюмах и о девочке-капитане, которая была старше тебя… Всего-то в два раза.

— Большая! — разочарованно протянула Мари.

— Просто огромная! — Дюпон поставил ее на землю. — Мне по плечо. Все, малышка, остальное — потом. Если, конечно, не будешь надоедать с расспросами, а то я этого не люблю и не стану рассказывать. Иди переоденься, босоножка, и вспомни, что ты дочь аристократов. Пьер, присмотри, чтобы она умылась!

— Я сама помню!

— Тогда беги! — Блондин шире отворил дверь и пропустил Мари в дом. — Клод, мне не понравилась сегодняшняя история. Я понимаю, что Мари просто клад для нашей организации, но не лучше ли оставить ее в покое лет хотя бы на десять?

— Ты слишком мягок, Пьер де Бюсси-Рабютен, — усмехнулся Дюпон. — Я бы и рад оставить Мари в покое, рад бы вообще никогда не ввязывать ее в наши дела… Но во Франции назревают большие события. И ничего хорошего это не обещает никому, в том числе и Мари. Нам надо попытаться если не остановить их, то хотя бы сгладить их воздействие.

— Думаешь, прозрачные и правда хотят взорвать эту страну? — Пьер прикрыл дверь и подошел к Дюпону. — Клод, я понимаю, сейчас у Франции не лучшие времена, но каждое поколение говорит: прежде было спокойнее! Ты не преувеличиваешь? Конкретных данных у нас нет.

— И не будет, — мрачно сказал Дюпон, наполнил бокал и подал его Пьеру. — Верь мне. Тут, во Франции, развернется битва за мир. И прозрачные к ней готовы, возможно, лучше, чем мы. Посмотрим, как будут развиваться события. Но я готов поставить десять монет против одной, что трон не устоит. Бурбоны даже не понимают, как этот трон шатается, вот потому и не устоит.

— Новая династия? — Пьер пригубил вино и пожал плечами. — Сомневаюсь, Клод. Духовенство на стороне Бурбонов, а без него третье сословие новую династию не поддержит, даже если они найдут союзников среди дворянства.

— А духовенство тоже не понимает, что за сила может ударить их с самой неожиданной стороны. — Дюпон опустился в кресло. — Ладно, оставим этот разговор — время нас рассудит. Вези девочку в Париж, а я попробую тут разузнать, что же получил наш лейтенант. Все слишком просто! Похоже на отвлекающий маневр.

— Скорее всего, предмет не слишком сильный, — кивнул Пьер. — Какой-то лейтенант! Может быть, нас и правда провели. Последний вопрос… Клод, а зачем ты сказал Мари о своем прошлом? Ну, этот намек на пиратство, на южные моря и золото в трюмах… Зачем?

— Она ребенок, Пьер. Но она драгоценный ребенок. Бес- предметница. Она нужна нам, но если ей не доверять… Тогда Мари однажды может выбрать другую сторону, а уж предложение оттуда ей обязательно когда-нибудь последует, верь мне. А значит, надо постепенно открыть ей правду. Только правду,