Трудно поверить - Теодора Снэйк

Вопреки словам в его интонациях не прозвучало ни капли сожаления. Мужчина только раздраженно передернул плечами, будто ему что-то мешало.

Стефани всплеснула руками, но тут же снова схватила неугомонного Шона за плечи, боясь выпустить его хоть на миг. Какая же она недогадливая! Он же наверняка сильно ушибся, спасая ее сына. Хорошо, если дело ограничилось синяками, но ей отчего-то не верилось, что мужчина отделался так легко.

— Повернитесь, пожалуйста, спиной, — несмело попросила Стефани незнакомца и ахнула, увидев, что клетчатая рубашка на его лопатках и локтях превратилась в лохмотья.

Да что там рубашка! Кожа, виднеющаяся в прорехах, сочилась кровью. Вынужденное соприкосновение с асфальтом шоссе не прошло даром для спасителя Шона. Он срочно нуждался в медицинской помощи. И ее следовало оказать как можно быстрее.

А еще ему не мешало бы побриться и принять душ. С таким неухоженным типом Стефани давно не приходилось встречаться. В Роузфилде редко появлялись чужие люди. В основном это были водители грузовиков, да коммивояжеры. Но те выглядели иначе. Еще в городе бывали проездом туристы. Их можно было узнать издали. Никто в Роузфилде не одевался так пестро и вычурно, как они.

Этот же мужчина не относился ни к одной из названных категорий приезжих. Спасший Шона человек, несомненно, являлся бродягой. На вид ему было лет тридцать пять — сорок. Лицо его покрывала черная многодневная щетина. Давно не стриженные темные волосы торчали в разные стороны.

На бродяге были потертые голубые джинсы и выгоревшая клетчатая рубашка сомнительной чистоты. Словом, незнакомец выглядел крайне подозрительно. Распоследний проходимец, да и только. А этот потухший взгляд зеленых глаз! Никто не доверил бы такому опустившемуся типу свой кошелек.

И все же было в нем нечто такое, отчего внутри у Стефани ёкнуло. Она затруднялась определить, что именно подействовало на нее столь странным образом, и тут же решила, что ей просто жалко этого одинокого неприкаянного человека.

К тому же Стефани чувствовала себя обязанной ему. Случайный прохожий спас ее единственного ребенка. Любая мать на ее месте охотно отдала бы незнакомцу все, чего бы тот ни пожелал. Но он, кажется, не собирался ничего просить. Более того, хотел быстрее уйти, явно тяготясь вниманием к себе. Этого она не могла допустить, поскольку следовало воздать добром за добро.

— Пойдемте к нам. Я промою раны и подберу вам рубашку взамен испорченной, — торопливо предложила Стефани. — Мы живем в двух шагах отсюда. Пойдемте…

— Стоит ли беспокоиться, все само заживет, — буркнул он в ответ.

— Пойдемте, прошу вас, — умоляющим тоном повторила Стефани и так жалобно посмотрела на мужчину, что он нехотя кивнул и двинулся в сторону ее дома.

Странная процессия, разумеется, привлекла внимание соседей. Они побросали газонокосилки и поливальные шланги, и теперь над каждым аккуратным белым заборчиком торчала одна, а то и несколько голов.

— Что случилось, Стефи? — звонко спросила глуховатая миссис Виллидж, которая в качестве компенсации за плохой слух обладала отменным зрением.

Стефани пришлось кричать ей в ответ. Это было даже к лучшему. Пусть заодно с миссис Виллидж вся улица узнает подробности несчастного случая, тогда не придется рассказывать о нем каждому в отдельности. Вот этот человек только что спас моего Шона из-под колес грузовика, а теперь мне нужно оказать ему помощь. Он поранился. Вы уж извините меня, но нам лучше поторопиться.

Миссис Виллидж важно покачала головой и исчезла за забором. Она выяснила все, что хотела, а остальное ее не волновало. Другие соседи тоже вернулись к прерванным субботним занятиям.

Стефани приоткрыла калитку и пропустила вперед мужчину и сынишку. Затем тщательно заперла ее на засов и поспешила к дому. Шон взял за руку своего молчаливого спасителя и завел с ним обстоятельную беседу. Незнакомец, осторожно сжимая пальцами мягкую детскую ладошку, отделывался междометиями, но не обрывал мальчика. Стефани улыбнулась: ее сын мог быть очень надоедливым. Хорошо еще, что сейчас он сам что-то рассказывает, а не задает вопросы, как бывает чаще всего.

— Проходите в дом, я на одну минутку, — предупредила гостя Стефани и нырнула в кладовку.

Там вот уже более двух лет в картонных коробках лежали аккуратно сложенные вещи ее бывшего мужа Рэндалла, который так и не удосужился забрать их. Скорее всего, он никогда за ними не приедет, но Стефани считала, что должна их сохранить.

Если бы у кого-то из ее знакомых мелькнула мысль, что Стефани надеется на возвращение мужа, то он бы серьезно ошибся в своих предположениях. Наоборот, с каждым прошедшим днем она все больше убеждалась в преимуществах жизни без Рэндалла. А вещи хранила лишь затем, чтобы никто не смог ее упрекнуть в бесхозяйственности или в мстительности.

Сегодняшний случай был из ряда вон выходящим и давал Стефани право воспользоваться «неприкосновенным» запасом. После недолгих поисков она выбрала легкую рубашку с длинным рукавом, подумав, что такой фасон скроет ссадины и пластырь, которыми придется заклеивать раны на локтях. Только бы рубашка пришлась мужчине впору.

Порывшись в другой коробке, Стефани нашла безопасную бритву. Вот только крема или пены для бритья в доме не было. Придется незнакомцу воспользоваться туалетным мылом. Она представила, как отмытый дочиста бродяга будет благоухать цветочным ароматом, и развеселилась. Запахи роз и жасмина никоим образом не сочетались с его одичалым видом.

Стефани вернулась к оставленным в гостиной мужчинам — и замерла на пороге. Шон, проснувшийся этим утром довольно рано, угомонился и устало прикорнул на руках у незнакомца, лицо которого отражало целую гамму чувств — от неловкости за неумение обращаться с детьми и умиления доверчивостью малыша, до откровенного сожаления о том, что ввязался в такую историю.

А во взгляде его зеленых глаз читались беззащитность и испуг. Видимо, никакого опыта общения с детьми у этого непутевого человека не было. Да и какой из бродяги отец, если разобраться? Разве он может обеспечить своим детям нормальную жизнь? Впрочем, не ей судить его. Кто она такая? Ее судьбу тоже нельзя считать полностью удавшейся.

— Давайте я положу его в кроватку, — предложила Стефани и протянула руки, готовясь взять ребенка.

Мужчина покачал головой и сказал шепотом, чтобы не разбудить Шона:

— Я сам отнесу его. Только покажите куда.

— Хорошо, идите за мной.

Спорить тут было действительно не из-за чего. Она еще раньше оценила силу загорелых мужских рук, а теперь вспомнила, как на днях сокрушалась, что сын стал тяжеловат для нее.