Жизнь после смерти в изложении Джерома Эллисона - Артур Форд

Всё это подводит нас к самому волнующему и таинственному из миров — бестелесному миру мысли. А не состоит ли и этот мир также из энергии и вибраций, быть может слишком тонких, слишком быстрых, способных слишком легко проникать через вещества и тела, чтобы наши приборы могли их зафиксировать?

Одно мы действительно знаем определённо. Мысль может передаваться от одного человека к другому, подобно радиоволнам, идущим от одной станции к другой. Эксперименты с людьми, проведённые под управлением и контролем на протяжении жизни двух поколений, были подкреплены необычными демонстрациями опытов Клива Бакстера с растениями: они доказали, что мысленная энергия легко проходит через барьеры (толстые щиты из свинца, бетона и т. п.), которые задерживают все другие известные формы излучаемой энергии.

Но самое поразительное свойство мысли — это та страшная сила созидания и разрушения, которой она обладает. Ни один дом не был построен без того, чтобы сначала он был задуман и представлен как мысленный проект. Ни одна бомба не была сброшена с самолёта, прежде чем её не разработали в химической лаборатории и на чертёжных досках оружейники. Ни один врач, поэт, учёный, оперный певец никогда не создавался природой, — все они просто рождаются как девочки и мальчики, которые долго и много обдумывают свои будущие роли, а уж затем превращают себя в то, что они задумали, — насколько смогут, конечно. Сила воображения есть сила созидания — плохого и хорошего. Если мы загрязняем окружающую среду — это результат загрязнённости нашего воображения. Точно так же мы могли бы представить нужный нам мир как мир добра и красоты — и создать для всех нас окружение дружбы и красоты. Моя точка зрения, разумеется, такова: неосязаемый мир мысли контролирует и управляет осязаемым, физическим миром. Так мы оказываемся в эволюционном союзе с созидательными силами Вселенной. Что мы есть и чем мы станем — будет результатом соединяющихся усилий человеческого и божественного воображения, или промысла. И во всём этом более высокие плоскости бытия, лежащие вне земной биосферы, играют большую роль.

Майкл Полани мало известен «человеку с улицы», но его хорошо знает каждый учёный, достаточно компетентный, чтобы работать на передовом рубеже научного познания. Один из ведущих мировых философов науки восьмидесятилетний Полани смог совершить настоящий прорыв в способе и методах рассуждения; предложенное им может направить всю научную мысль в радикально ином направлении. Механистическая наука, говорит Полани, совершила ошибку ещё сто лет назад и, как сказали бы мои предки, любившие пошутить, ухватила быка, да не за те рога. Учёные, которые находятся в плену у традиции, рассуждают, что природа действует от простого к более сложному. Они проанализировали простые и естественно существующие природные формы вплоть до ядра атома в надежде раскрыть тайны природы. Но нашли они крушение своих надежд.

Этого, как рассуждает Полани, следовало ожидать. Простое, возражает он, никогда не сможет произвести более сложного. Целый класс учеников никогда сам по себе не даст учителя. Ковш расплавленного металла и чан резины не могут создать автомобиль. Нельзя понять великой поэмы, сконцентрировав внимание на одном её слове. Более высокие формы бытия, утверждает он, не возникают и не могут возникнуть из более низких. Происходит всё как раз наоборот: это более высокие формы бытия распространяют своё воздействие сверху вниз, направляя и моделируя формы более низкого уровня. Как говорят индусы, когда ты ищешь наставления, то обращаешь взор на гуру (духовного учителя), а не на свою собаку. Великие тайны Вселенной никогда не будут открыты ни в атоме, ни в молекуле, ни в клетке.

«Обстоятельства, действующие на основе низших принципов, устанавливаются высшими факторами, неподконтрольными этим низшим принципам». И снова: «Чем более неосязаема материя в диапазоне этой иерархии, тем более она значима». И опять: «Я критикую все редукционистские и механистические программы, основанные на идее, которая связывает высшее знание с низшим уровнем Вселенной». И ещё: «Принцип разумности не является завершающим принципом или тем наивысшим уровнем бытия, который управляет существованием всего живого. Остаются ещё мощь и возможности и для более высокого принципа — принципа ответственного выбора». И снова: «Существует многоступенчатая иерархия бытия, которая ведёт всё дальше, к более значимым уровням. Каждый более высокий уровень менее осязаем, чем уровень, лежащий ниже его и более утончён. Чем больше мы познаём эти неосязаемые уровни, тем глубже и надёжнее мы проникаем в сущность жизни и человека». И опять: «Необузданный принцип расчленения на детали, присущий механистической науке, разрушает наши знания о тех предметах, которые мы больше всего стремимся познать. Он даёт нам мир, сложенный из кусочков материи в движении, в которых никто не живёт». И ещё: «Наша теория должна признать те пути, по которым мы переходим из нашего телесного воплощения в физической форме к вживанию и проникновению в иные — тонкие и неосязаемые — плоскости бытия».

Теперь вы поняли, что всё, что я пытался сделать в этой главе, — это изложить основные доводы, которые могут помочь лучше понять неосязаемый, но реальный мир. И делал я это, используя только язык и понятия современной науки. Это вовсе не значит, что я хоть на минуту считаю современную науку во всём правой. Позитивистский материализм современной науки сделал её совершенно бесполезной для подлинных нужд человека. Слишком большая часть нашего научного истеблишмента оказалась в руках посредственных людей, завоевавших себе некоторый престиж тем, что им удалось взгромоздить высокую башню со шпилем на маленьком клочке земли, не имея при этом ни настоящих знаний, ни вдохновения, ни проницательности. Настоящие пионеры научной мысли, конечно, скроены не по этой мерке.

Я убеждён, что истинные философы среди учёных последуют за Полани, вновь обратят своё внимание на те неосязаемые сферы чистой энергии мысли, которая формирует нашу Вселенную, и таким образом снова восстановят науку в её подлинном назначении — вести за собой человека и быть ему наставником.

В таком случае, могут меня спросить, почему же, имея столь невысокое мнение о современной науке, вступительную главу этой книги я отлил в форму её языка и способа рассуждения? Все приведённые мной сведения о вибрациях, волновых явлениях, об эволюции, развитии личности и прогрессе человеческой культуры были научными данными. Использованные мной примеры также были научными. Авторитеты, на которые я ссылался и которых цитировал, принадлежали к учёным. Единственный философ, которого я цитировал, является ведущим философом науки.

На это есть своя причина. Каждая эпоха должна говорить языком своего времени. Наш век — век материалистической науки. Лично я убеждён, что через достаточно протяжённый исторический отрезок времени многие из наших сегодняшних торжественно принятых гипотез окажутся такими же смехотворными, как и дебаты средневековых схоластов о том, сколько ангелов может уместиться на острие иглы.

И тем не менее это язык двадцатого века. Мы были воспитаны на нём. Наш словарь, наши мысли пропитаны им. Если мы хотим объяснить что-то друг другу, мы обязаны употреблять именно этот язык, как наиболее нам всем понятный. Я очень хочу сообщить вам то, что знаю о жизни после смерти. И поэтому я тщательно избегал говорить языком тех специальных терминов, который уже существует для описания «потусторонних», менее осязаемых, чем наш, миров.

Однако мы должны уяснить себе, что наш словарь и наш нынешний язык вовсе не единственное средство взаимодействия с исполненной значения реальностью. Если мы поверим на слово науке, то Земле уже пять миллиардов лет, а человеку — два миллиона. Значит, человек появился достаточно поздно в процессе эволюции. Мы в нём «вновь пришедшие». Я хочу подчеркнуть, что появление человека с самого начала было связано с проецирующимся в будущее космическим созидательным принципом, с великим процессом эволюции сознания. Человек никогда не прекращал бороться за расширение своего осознания того всеобщего целого, в котором он живёт и существует. Основные моменты реального вовлечения человека в этот всеобщий процесс (его развитие из клетки до эмбриона и далее в период внутриутробной жизни; затем физическое и духовное развитие через младенчество, детство, юность во взрослого социально ответственного человека; неясное ощущение существования иных состояний жизни — вне биосферы Земли; редкие, но незабываемые прямые интуитивные «проникновения» в высшую форму жизни) не изменились.

Наше современное понимание форм жизни за пределами биосферы, я думаю, оставило позади кое-что из наших прежних суеверий и несколько глубже продвинулось в своём осознании высшей созидательной реальности. Но мы ни в коей мере не должны относиться с высокомерием к верованиям древних. Древние мыслители пророки, ясновидцы не были ни наивными, ни глупыми. У нас есть основания полагать, что лучшие из них уже в их время достигали тех рубежей, до которых мы вновь пытаемся добраться сегодня. Поэтому нам стоит сейчас сделать обзор того, что они думали, чувствовали и сами испытывали — познакомиться с этим внимательно, сочувственно и с уважением.