Грохот ледника - Ольга Акофина

– Лучше было бы мне сдохнуть, чем жить в этом аду.

Диана услышала, как хлопнула входная дверь.

– Куда ты? – выскочила она на лестницу.

Но услышала лишь звуки шагов внизу, чтобы не терять время, он даже не стал ждать лифт. Куда он? На улице дождь, он болен, ничего не помнит, заблудиться. Диана быстро надела плащ, захлопнула дверь и побежала на улицу.

Дэн, задыхаясь, стоял под холодным дождём, быстрый спуск по лестнице, нервный всплеск дались тяжело, сердце бешено колотилось, не хватало воздуха, болели сломанные рёбра. Что ему делать? Куда идти? Денег нет, документов тоже, в новом телефоне только номер Дианы и отца с матерью, а он не хочет их ни слышать, ни тем более видеть. Дождь ледяными иглами сёк лицо, серый двор с одинаковыми панельными домами, деревья, роняющие последние листья, припаркованные грязные машины всё начало кружится в странном танце, он проваливается в этот водоворот, в эту серость, в эту грязь… Вдруг кто-то его выдернул из этой пропасти, прижал к себе, и ему стало уже не так страшно, и не так холодно, он вдыхал запах волос, женского тела, сердцебиение понемногу приходило в норму, в глазах светлело.

– Пойдем домой, – услышал он шёпот Дианы, и ему впервые не захотелось отстраниться от неё.

В квартире он сел на краешек дивана, обнял себя руками, чтобы унять дрожь, значит это и есть его жизнь? Среди одинаковых домов, среди серых лиц, в чистой, но очень скромной однокомнатной квартире. Что делать? Как жить дальше? Диана будет его содержать или родители? Какой из него журналист? Двадцать пять лет, двадцать пять… и надо начинать всё сначала и никакой определенности.

Диана принесла полотенце, но не предложила ему помочь вытереть волосы и лицо, молча подала и ушла варить кофе. Что ж, он выпьет кофе, и постарается взять себя в руки, жаль, что к кофе нет сигареты. Стоп, почему сигарета? Даниил не курил никогда. Во рту появился привкус никотина, кажется, душу бы сейчас продал за одну затяжку.

– Фу, чего такой сладкий? – поморщился Дэн, отхлебнув из чашки.

– Как всегда, три ложки, – ответила Диана.

– Три? С ума сойти. С этого момента я кофе сам буду себе варить, ладно? Слушай, а сигареты у тебя нет?

– Откуда? Мы некурящие.

А через пару часов, не выдержав никотиновой ломки, Дэн спустился в магазин, пока Диана была в ванной.

– Ты что? – воскликнула она, увидев, что он закуривает на кухне.

– Мне кажется, что я очень даже курил. Во всяком случае, мимо табачной лавки я пройти не смог.

Сигареты и кофе, такое знакомое удовольствие…

Когда они впервые после больницы собрались ехать к врачу, Диана хотела сесть за руль, но Даниил почти силой отпихнул её от водительского сидения и сел сам. Конечно, он водил машину и раньше, но сейчас он нервный, агрессивный, город не помнит, и скорее всего правила дорожного движения тоже. Но Дэн, сунув в рот сигарету, включил навигатор и небрежно сказал:

– Нормально доедем, детка.

Детка? В его жаргоне никогда не было этого словечка. Что это за обращение? Как будто не к супруге, а…. Он резко дёрнул с места, подрезав кого-то, и понёсся вперёд.

– Дэн, ты так не ездил!

– А что? – удивился Дэн, и, увидев свободный ряд, резко вильнул влево.

– Аккуратнее, так и врезаться можно.

– Ладно тебе, не переживай, я в своей стихии. Машинка правда слабовата.

Диане пришлось привыкать к запаху сигарет, к резким словам и замечаниям, к отсутствию физической близости, Дэн не давал до себя даже дотронуться, спали они тоже порознь. В одну из первых ночей после больницы, Диана попыталась лечь с ним рядом, чтобы может хоть лаской напомнить о себе, Дэн уже спал, и она прислонилась к его острому плечу,

– Элла? – пробормотал он.

Какая Элла, что он бредит?

– Данечка, это я.

Дэн мигом проснулся, отпихнул Диану и вскочил с кровати.

– Никогда меня не трогай, – жёстко и холодно сказал он и ушёл на кухню. Диана уткнулась в подушку и расплакалась.

А через пару недель, почувствовав, что она больше не нужна ему, и даже мешает, Диана уехала к своим родителям, потому что жить рядом с новым Даниилом она не смогла. Слишком резкие и явные изменения в нём произошли Он изменился во всём: в мыслях, чувствах, вкусах, привычках, увлечениях. Он наотрез отказался от покупки ему обручального кольца, он сократил её имя с «Дианы» на «Дану», не стал возобновлять общение с прежними друзьями, попросил её больше не сопровождать его к врачам, и со всеми домашними делами прекрасно справлялся и без её помощи. И вообще вёл себя так, как будто всю жизнь жил один и не привык с кем-то считаться. Когда она объявила ему, что уезжает, он на прощанье лишь посмотрел на неё пустыми глазами и кивнул. Змея сжимала сердце холодными кольцами всё сильнее, и всё тяжелее было сдерживаться, какое счастье, что Диана уходит.

Рассказав об этом своей сестре, она услышала то, в чём боялась себе признаться:

– Ты что слепая? Это же не Дэн, – ответила Юлька, затягиваясь крепкой сигаретой.

– Не придумывай! И кто же это? И экспертиза подтвердила.

– А я почём знаю? – Юля равнодушно пожала плечами. – Экспертизе я не верю, а верю своим глазам. И этими глазами, я вижу, что это не Дэн. Что я Дэна не знала?

Глава 5. Потрясение

Даниил был рад, что наконец остался один без докучливого внимания и заботы. Он был полностью поглощён собой и своими ощущениями. Всё время думал, анализировал, и пытался разобраться в себе.

В этом доме всё ему было чужим. С фотографий на него смотрел чужой человек. Родители, жена, друзья ему тоже были чужими, он не понимал, что его могло с ними связывать. Ему рассказывали про его жизнь, про его характер, но ничего родного в этом не было. В зеркале отражался худой, страшный, бледный до синевы, незнакомый человек, и такой странный… брови, волосы, ресницы чёрные, а глаза совсем светлые, как будто выцветшие…

Можно было бы абсолютно всё списать на потерю памяти, но ведь тогда почему город ему чужим не казался? Всё свободное время, а его было предостаточно, Дэн катался по городу что-то искал, но что искал, он и сам не мог сказать. Он мог на машине без карты доехать до любой точки, на достопримечательности он не смотрел как на что-то новое, узнавал какие-то места. Особенно часто он ездил по Петроградскому району, он был до