Места здесь тихие - Николай Иванович Леонов

уникального торгового предложения Лера упирала как раз на леса и болота, которые прямо кишмя кишат местами силы, чудо-камушками и прочей душистой чепухой. Настоящая запретно-тайная Финляндия, только под Москвой.

— На фоне подъема внутреннего туризма вполне многообещающе.

— Кстати, да.

— И что же вы собирались, походы водить?

— Можно было бы заделать глэмпинг, поставить дорогие палатки, пафосные, с удобствами. Это для начала, но Лера берет покруче. Видишь ли, в тех краях как раз имеется бывшая турбаза «Шужкопа», при ней какие-то графские развалины, с одичавшим парком, огромным озером и прочим в том же духе. В советское время, когда были живы деревни, там вроде бы была база отдыха, потом что-то министерское, кажется, санаторий.

— А теперь?

— Трудно сказать. Сама усадьба развалилась давно и окончательно, на останках базы отдыха то ли платная рыбалка с баней, то ли этнографическая деревня — я не поняла пока. Сейчас, она мне пересылала.

Обычные развалины, коих хоть пруд пруди. От главного дома остались фрагменты фасада и пара колонн — причем стойкое ощущение, что их использовали для игры в пейнтбол, все раздолбано до последнего предела. Какие-то постройки — то ли флигеля, то ли конюшни — казались более или менее обитаемыми. Остатки кирпичной стены, которая ранее отделяла усадьбу от мира, развалины водонапорной башни и фонтана, когда-то красующихся посреди двора, к которому съезжались, надо полагать, кареты, по сезону — сани, запряженные тысячными рысаками.

От базы отдыха тоже немного осталось: несколько почтенных домиков-шалашей с замшелыми крышами и деревянными верандами, которые в свое время пользовались бешеным спросом у развеселых студенческих компаний. В таких домиках, снимаемых вскладчину на выходные, отменно выпивалось.

— А вот озеро и рыбалка, — пояснила Мария, запуская видео.

Тут тоже было внушительно.

Хозяева усадьбы, канувшие в Лету, наверняка выписывали каких-нибудь особенных архитекторов, которые не спали ночами, чтобы придумать, как должны изгибаться берега этого созданного природой и усовершенствованного человеком водоема так, чтобы обычное озеро казалось бескрайним. Оно и сейчас таким кажется: берега, пусть и оползшие кое-где, все еще воображают о себе, перетекая один в другой и изгибаясь так, что противоположной стороны не видно. Таинственности в этом вопросе придает и густой туман, который по вечернему времени стлался по воде, размывая очертания. На берегах наведено несколько мостков для рыбаков, на одном как раз сидел какой-то любитель вечернего жора.

— Выглядит крайне аппетитно, — признал сыщик, — как это ты говоришь, атмосферно. А как это место называется?

— Я ж говорю: Шужкопа, это в переводе с этнографического почему-то означает «Волчья Яма». Сто лет назад бывала я в тех краях, на съемках…

— Наверное, красивая природа, — признал Лев Иванович. — Сомнения насчет строений. Уж больно заброшено, сплошные развалины.

— Так мы и снимали битву под Москвой. Можно устраивать реконструкции, сдавать под съемки, реконструкции — все заработок. К тому же имеется нечто песочно-нерудное — карьеры, карьеры, тридцать тысяч одних карьеров. Тоже, кстати, прибыль: закончатся туристы — так можно и песочком промышлять.

— Не преувеличивай. Так, а если карьеры, то откуда такие туманы?

— А там еще и торфяники есть, прямо под горку. Вот, глянь, красота какая. Как раз для экомаршрутов и наблюдений за всякой болотной тварью…

Ну уж красота. Вниз ухает дорога чуть не под девяносто градусов, а внизу уже густой туман, и по обе стороны от шоссе — топи и болота.

— Отличное место для Баскервиль-холла, — заметил сыщик, улыбаясь, — прямо на сердце потеплело.

— Да уж, живописно, и рельеф разнообразный, — со знанием дела подтвердила супруга-актриса. — При нужном ракурсе можно заснять что угодно, от пустыни до горных ущелий.

— И ехать никуда не надо для супершикарного селфи, — вставил Лев Иванович.

— Точно. Хорошо мыслишь, Гуров. Развалины, конечно, кого-то могут огорчить, а у иных сойдет за антураж, таинственность. Зато сплошная природа, без разного рода идиотизмов и коттеджных поселков.

— И Лера решила, что это именно то, что надо для разочарованных дамочек, уставших от всего.

— Ну, в этом на нее можно положиться, — заверила Мария. — Чутье у нее на выгоду — это раз, и компетенция в области разочарований — это два. К тому же, насколько я поняла, она как раз переживает вероломство очередного мужа…

— Которого по счету?

Жена показала язык:

— Не нагличай, всего-то второго.

— Что натворил?

— Тебе-то что за дело?

Гуров, поразмыслив, признал, что в самом деле никакого и что лично против Леры он ничего не имеет.

— Только представь, сколько можно брошенных, забытых и состоятельных собрать на ретрит, при правильном-то подходе, — мечтательно протянула Мария. — И риска никакого, это же не санаторий, не медицинская помощь, а так — йога, походы по природе, аутотренинг на тему «сами виноваты». Ну, Гуров?

— Что ж, не возражаю. Пока, — подчеркнул Лев Иванович, вынимая визитку, — вот тебе юрист. Вот как пообщаешься с обоими, так по итогам и примем решение.

— Сколько согласований, — поддразнила жена. — А если речь идет о моих личных средствах?

— Тем более если речь идет о твоих деньгах. Не могу же я позволить тебе умереть в нищете, — объяснил муж. — Женская интуиция — это хорошо, но и адвокат не помешает.

Мария изобразила смирение:

— Как скажешь, мой повелитель. — Она глянула на визитку. — Личман Сергей Юрьевич… это что же, тот самый?

— Без подделки, стопроцентный, — заверил он, не особо вникая в то, что имеется в виду.

— Отлично! — Она глянула на часы, заторопилась. — Как раз через час встречаемся с Лерой. Она вроде бы туда намыливается, то ли на пристрелку, то ли уже аванс вносить. Передаст мне документы, какие есть, — и я тотчас свяжусь с этим… кхе, Личманом. Не с пустыми руками же вести разговор.

Гуров, кивая, подал жене плащ: «Ничего, пусть поиграется. Главное — успеть предупредить Личмана, пусть на день-другой пооткладывает встречу, а там, глядишь, сама остынет. Существо она увлекающееся, и в этом проблема. Не хватает прочей головной боли, так подай ей бизнес на брошенных и усталых, да еще посреди болот в графских развалинах. Неплохое начало для триллера».

— Будешь поздно? Приготовить что?

— Не знаю, когда буду, но готовь.

Как только дверь затворилась, Гуров тотчас звякнул Сергею Личману и, обрисовав ситуацию, попросил посодействовать. Не нужен семейству этот бизнес-проект, пусть эта, как ее, Лера сама разбирается.

Весьма удачно выяснилось, что, во‐первых, адвокат уже в курсе всего, и во‐вторых, Гурову беспокоиться абсолютно не о чем. Он так и сказал:

— Прошу вас, господин полковник, даже не беспокоиться. На этот раз не выгорит у Леры, пороху не хватит.

— Откуда такая уверенность?

Было слышно, как Личман удивился:

— Помилуйте, Лев Иванович, как же… И совершенно новый проект, требующий