Грустный гном, весёлый гном - Александр Турханов

– Класс! – восхищался папа. – Ну ты, Антоха, даёшь! Как же ты их слышишь?

Антошка объяснял, что узнать звуки очень просто, ведь они все разные, у всех клавиш разные голоса – весёлые, грустные, сердитые, ласковые. Но папа не понимал. И Антошке было очень жаль, что папа его не понимает. Но играть всё равно было интересно.

– Давай теперь я угадаю, – говорил папа и садился к пианино спиной.

Антошка не хотел обижать папу и нажимал не две, не три, а всего одну клавишу. Папа подходил к пианино. Начинал искать ноту, которая только что прозвучала, смотрел на Антошку, с сомнением спрашивал:

– Она? Нет?

– Нет, – качал головой Антошка.

Папа нажимал другую клавишу. Опять смотрел на сына.

– Не-а… – говорил Антошка и будто невзначай трогал, не нажимая, ту клавишу, которую искал папа.

– Ага… нашёл! – радовался папа и нажимал клавишу по подсказке. – Угадал?

– Угадал!

– То-то! – торжествовал папа.

– Опять подсказывал? – спрашивала мама, входя в комнату.

Папа подмигивал Антошке, Антошка – папе. И они хором отвечали:

– Нет!

Иногда и мама играла в «дедушкину игру». Угадывать отдельные звуки у неё получалось лучше, чем у папы. Но если Антошка собирался задать две клавиши, мама просила, чтобы они были недалеко друг от друга.

– Подожди-ка, – останавливал папа и включал диктофон.

Антошка задавал две ноты. Мама находила сначала одну, потом другую. Папа в диктофоне повторял запись, вздыхал. А мама с улыбкой смотрела на мужа.

Один раз бабушка тоже попробовала сыграть в «дедушкину игру». Антошка задал бабушке клавишу. Бабушка нажала другую и сказала убеждённо:

– Она!

– Не она, – возразил Антошка.

– Она! – повторила бабушка тоном, не терпящим возражений.

– Не она, мам, – поддержала Антошку мама.

А папа прокрутил в подтверждение диктофонную запись.

– Она! – сердито буркнула бабушка и вышла из комнаты, поджав губы.

– Почему бабушка сердится? – расстроился Антошка.

– Потому что она не угадала, – улыбнулась мама.

Поняв, что у Антошки и правда очень хороший слух, папа решил серьёзно взяться за подготовку к поступлению в музыкальную школу.

Он нашёл в Интернете адреса школ, зарегистрировался на разных преподавательских форумах. Музыкальных школ в городе оказалось много, и одна совсем рядом с домом, на соседней улице. Многие музыканты с мировым именем когда-то учились там. Требования для поступающих детей были в этой школе очень высокими. И папа заволновался: вдруг Антошку не примут?

– Там, поди, сплошь гении и вундеркинды учатся, – говорила бабушка, – а простых детей не берут.

– Что ты такое говоришь? – возражала мама. – А что, вундеркинд не ребёнок? Да он в первую очередь ребёнок!

Но бабушку, как всегда, было не переспорить.

В один из последних апрельских дней папа с Антошкой пошли посмотреть школу. Это было большое трехэтажное серое здание. Во дворе за железной оградой росли кусты и деревья. Дорожки были выложены тёмной плиткой. А среди деревьев и на дорожках играли дети. Это были самые обычные дети. И если среди них сейчас играли гении и вундеркинды, то они ничем не отличались от остальных.

Стали готовиться к поступлению. Папа вычитал в Интернете, что если ребёнок с самого раннего детства много слушает классической музыки, то ему легче учиться в музыкальной школе. «Такие дети, – читал вслух папа, – хорошо усваивают музыкальный материал. Хорошо слышат и понимают музыкальную фразу. И с ритмической организацией у таких детей, как показывает практика, больших проблем не возникает…»

Папа накупил много дисков с классикой. Он ставил диск в компьютер, сажал Антошку рядом с собой на диван. Они старались сидеть без движения и прилежно слушать. Но просто сидеть и слушать было ужасно скучно. Тогда они придумали передразнивать музыку. Например, звучит медленная мелодия – и они медленно ходят по комнате. Звучит быстрая – и они начинают бегать, прыгать, вскакивать на диван или ложиться на пол, когда музыка вдруг замирает… Но бегать и прыгать им тоже скоро стало неинтересно. Тогда они решили придумывать под музыку истории.

Началась эта игра с «Детского альбома» Чайковского. Звучала пьеса «Баба-яга». Антошка повязал на голову папин шарф, на плечи накинул мамин халат – и получилась настоящая Баба-яга.

Она стала кружить вокруг папы и заколдовывать его, делая зловещие пассы руками.

Потом началась следующая пьеса. Папа тут же расколдовался, достал из шкафа мамин резиновый пояс, в котором она утром зарядку делала, чтобы худеть.

– А я буду мужиком с гармошкой, – сказал папа и растянул пояс. – Помнишь, пьеса называлась «Мужик на гармонике играет»?

– Здорово! – крикнул Антошка.

Баба-яга закружилась вокруг мужика с гармошкой. А мужик своей музыкой отгонял Бабу-ягу и разрушал её злые чары. Пьеса звучала медленно и ласково, потому и персонажи кружились как в замедленной съёмке. Папа с Антошкой решили, что мужик всё же победил Бабу-ягу. И побеждённая Яга превратилась в жаворонка. Потому что следующая пьеса называлась «Песнь жаворонка». Жаворонок стал петь, а бывшая Баба-яга и бывший мужик с гармошкой – смотреть в потолок, как будто это небо, и слушать.

Пьесы в альбоме закончились. Папа быстро поставил другой диск. Звуки обрушились на них мощным потоком. И вот папа с Антошкой уже неслись в этом вихре – над горами, над лесами, а куда нёс их этот ураган – они не знали.

– Антошка-а-а! – кричал папа сквозь ураган, но голос его был едва слышен.

– Папа-а-а… я зде-е-есь! – кричал Антошка в ответ.

Они находили друг друга, брались за руки и уже вместе неслись в бешеном вихре. Пока не свалились, обессилевшие, на тихую лесную полянку. Отдышавшись, папа подошёл к компьютеру, вынул диск и прочитал название:

– «Полёт Валькирий». Вагнер. Круто! – сказал папа.

– Круто! – согласился Антошка.

– Совсем вы тут с ума посходили! – констатировала бабушка, заглянув в комнату.

Антошке с папой понравилось летать, и они ещё не раз летали под музыку Вагнера – к большому неудовольствию бабушки.

Но особенно им нравилась музыка, где можно было представлять разных героев – хороших и плохих. И чтобы хорошие и плохие герои друг с другом сражались. Поочерёдно Антошка и папа становились то Аладдином и джинном, то Шреком и Котом в сапогах, то смешариками – такие имена из любимых мультиков давал Антошка. Папа всё больше называл героев из русских сказок – и они с Антошкой превращались в Кощея Бессмертного, Ивана-дурака, Балду, Бармалея и даже в Серого Волка.

Однажды папа принёс диск с Пятой симфонией Бетховена.

– Сегодня здорово поиграем, – сказал папа. – Только это такая музыка… Ух, какая музыка! И надо имена героям дать преважнецкие.

Они стали думать, какие имена можно дать героям, чтобы они были достойны такой «преважнецкой» музыки, но, так ничего и не придумав, решили, что пусть герои называются просто – Добро и Зло.

В первой части симфонии Зло (его роль, конечно, досталась папе) приходит в комнату, где сидит на диване Добро – Антошка. И начинает на Добро нападать. А Добро растерялось, оно не ожидало от Зла такого коварства. Добро слабо отбивается. Зло становится всё сильнее и наглее. Но совсем одолеть Добро не может.

Во второй части Добро и Зло садятся за стол переговоров. Но Зло, от жадности, предлагает такие условия перемирия, что Добро на них согласиться никак не может.

В третьей части Добро и Зло зовут на помощь всех своих друзей.

В четвёртой части симфонии начинается Великая Битва.

Стоит ли говорить, что Добро, конечно, победило. И смертельно раненное Зло рухнуло на диван. Добро вскочило Злу на грудь, собираясь отпраздновать победу. Но вдруг что-то громко хрустнуло – и диван вместе с Добром и Злом повалился на пол. Потому что у дивана подломились передние ножки.

Мама ужасно рассердилась. Добро и Зло, опять превратившись в Антошку и папу, стояли перед мамой опустив головы и просили прощения. Потом они все вместе попытались починить диван, но ничего не вышло. Пришлось покупать новый, а старый выносить на помойку.

Вступительные экзамены

Антошке исполнилось шесть лет. Пора было поступать в музыкальную школу. Вступительные экзамены были в конце мая.

Уже с вечера мама нагладила сыну белую рубашку, пиджак, брюки. Приготовила галстук-бабочку. А папа начистил Антошкины туфли. У папы был свой способ чистить туфли. Мама называла его «долгоиграющим». Вечером папа густо намазывал туфли кремом для обуви. Потом, уже перед тем как ложиться спать, щёткой начищал туфли и снова намазывал. За ночь крем высыхал. Туфли покрывались тусклой тёмной коркой. Утром папа ещё раз надраивал туфли щёткой. Долго, пока кожа не начинала блестеть так, что в неё можно было смотреться, как в зеркало.

Экзамены начинались в три часа. Ради такого случая папа отпросился с работы на целый день. Мама сказала, что тоже уйдёт пораньше и встретит их уже в школе.