Убийца любви (СИ) - Князева Анастасия

Дождавшись, когда охранник откроет высокие, с искусным ручным узором, ворота, медленно ступил на «порог» своего нового дома, из-за которого он был вынужден пройти через семь кругов ада...

Его серые глаза наполнились гневом, став как две льдинки. Несмотря на внешнюю холодность, внутри у Майкла бушевало пламя, которое подпитывалось сильным желанием отомстить каждому, кто причастен в крушении его жизни. Всем, кому когда-то не составило труда отобрать у него всё. Даже семью...

Он уверенно поднялся по каменным ступенькам к парадной двери, которая распахнулась почти сразу же, стоило ему позвонить.

На пороге стояла невысокая, преклонных лет, женщина с уставшим лицом и поникшей улыбкой, которая некогда сияла ярче солнца. Посмотрев на племянника, Анжелика несколько секунд не могла вымолвить ни слова, удивлённо глядя на него.

— Здравствуй, тётя, — прочистив горло, протянул мужчина, тёплым, приятным баритоном, — это я...

Громко всхлипнув, женщина зажала рот ладонью, а по её щекам полились слёзы.

— Майк... Мой дорогой мальчик... — распахнув объятия, крепко обняла своего крестника, прижавшись к его сильной груди. — Я уже не верила, что доживу до этого дня... Мой милый Майк...

— Не нужно тётя, — бросив сумку на пол, обнял её, пытаясь успокоить, хотя у самого глаза были на мокром месте, — теперь уже всё позади. Я рядом. Отныне всё будет хорошо...

«Я клянусь, что отомщу этим людям за каждую твою слезинку, — сжав кулаки за спиной женщины, думал он. — Они заплатят за всё. За каждую жизнь, отнятую у нас. За каждый день моих страданий. Я отправлю их всех в преисподнюю. Туда, где им самое место. Никто не останется безнаказанным!»

Глава 2

Дождавшись, когда Виктор уйдёт на работу, Мелоди убрала со стола остатки еды, заправила постель и поднялась на террасу. Почему-то, ей казалось, что там она сможет, хоть немного, но успокоиться и прийти в себя после ночного происшествия, думать о котором было невыносимо больно.

Сентябрь только недавно вступил в свои права, поэтому, погода была ещё по-летнему тёплой. Весь Центральный парк утопал в зелени, словно одно большое изумрудное пятно на холсте, полностью закрашенном серыми красками.

Яркие солнечные лучи отражались от зеркальной поверхности бассейна, создавая блики, которые, попадая в глаза, заставляли жмуриться и часто моргать.

Подняв с дивана лёгкий плед, Мелоди укуталась в него и подошла к краю террасы, вглядываясь в далёкие очертания города. Весь Манхэттен отсюда казался таким маленьким, помещаясь на вытянутой ладони. А ведь где-то там, очень далеко отсюда, живёт человек, которого она когда-то безответно любила... Тот, кому она подарила своё сердце, даже не зная его имени. Всего одной встречи было достаточно, чтобы этот образ навсегда сохранился в её сердце, став печатью, которую невозможно ничем стереть, разве что выдернуть из груди вместе с этим глупым органом.

— О чём задумалась? — из-за спины раздался голос матери, которая в последнее время стала часто наведываться к ним домой.

Высокая, стройная блондинка, одетая в дорогой брючной костюм цвета слоновой кости, стояла у бассейна, держа в руках чёрный клатч. Её короткие волосы были аккуртано уложены, а на лице — искусный макияж, выгодно оттеняющий миндалевидные серые глаза.

— Здравствуй, мама. Рада тебя видеть, — произнесла Мелоди, изо всех сил стараясь, чтобы голос прозвучал как можно живее. — Проходи, присаживайся, — жестом указала на большой угловой диван из дерева с бежевой обивкой. — Чай или кофе?

Подойдя к кухонному отделу, стала доставать из шкафов сахарницу и чашки.

— Чай пожалуйста, — протянула Аманда, словно делала заказ в ресторане. — Зелёный, без сахара. Ты же знаешь, я слежу за своей фигурой. Кстати, — голос женщины стал приторно сладким, — тебе тоже не помешало бы сбросить несколько лишних килограмм...

Пропустив ехидное замечание мимо ушей, Мелоди приготовила чай и поставила чашку перед матерью на палированную деревянную столешницу.

— Как дела дома? — нарушила она тишину, присаживаясь на кресло рядом с диваном и, сняв с плеч плед, начала его медленно складывать, лишь бы занять себя. Монотонная работа всегда её успокаивала, помогала забыться, отгородиться от реальности.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Аманда отложила стакан в сторону и, закинув ногу на ногу, положила руки перед собой, принимая «подходящую» позу для очередного важного разговора.

— Всё могло бы быть намного лучше, — тяжело сглотнув, начала женщина. — Если бы ты, наконец, уговорила Виктора согласиться на участие в моём благотворительном приёме. Надеюсь, мне не нужно напоминать, чем именно он обязан нам?

Мелоди требовались огромные усилия, чтобы не застонать, когда мать, в очередной раз, коснулась этой темы. Ну, почему? Почему она никак не хочет поверить в то, что Виктор не желает заниматься благотворительностью? Да и что это за фонд такой, который занимается лишь благоустройством элитных парков и зон отдыха? Разве этим должны заниматься настоящие меценаты? Но какой смысл говорить ей об этом? Никто в этой семье не слушает её. Так было всегда, так и останется. Люди не меняются. Как не меняются и правила этой игры.

— Мама, я ведь говорила уже множество раз, — как можно мягче начала девушка, пытаясь подобрать нужные слова. — Его не интересует благотворительность...

— Да что ты за человек такой, Мелоди?! — гневно перебила её Аманда, вскочив на ноги. — Ты вообще соображаешь, как это важно для меня?! Мы всю жизнь заботились о тебе, делали всё, чтобы ты жила как королева... Неужели так сложно всего лишь поговорить с собственным мужем? Какая ты жена, если не можешь даже уговорить его помочь мне?!

— Просто он никогда не любил меня! — не выдержав эмоциональной давки, ответила Мелоди, встав напротив матери. — Почему вы не видите того, что происходит у вас под самым носом? Вы уговорили Виктора взять мен в жёны, но от этого его отношение ко мне не изменилось! Он всегда будет любить только её, а я так и останусь жалкой тенью той, что живёт в его воспоминаниях и сердце...

Сильная пощёчина, заставила Мелоди замолчать. От удара, она непроизвольно качнулась и упала на диван, прижав дрожащую ладонь к щеке, на которой выступил ярко-красный отпечаток. Глаза девушки медленно наполнились слезами, готовыми пролиться в любой момент. Прикусив от боли и обиды нижнюю губу, Мелоди посмотрела на Аманду затравленным взглядом.

— Больше никогда не смей говорить такое, — процедила та сквозь зубы. — Завтра вечером состоится торжественный приём в честь открытия нового отеля. Твой отец хочет, чтобы вы с Виктором обязательно присутствовали. И ещё, — уже уходя, добавила она, окинув дочь презрительным взглядом. — Приведи себя в порядок. Ты должна соответствовать статусу своего мужа, а не выставлять его на посмешище!

***

Только после контрастного душа и бритья, Майкл смог почувствовать себя живым и полным сил.

Стоя в ванной комнате с обмотанным вокруг бёдер полотенцем, мужчина медленно растирал по щекам охлаждающий крем. Его серые, словно ледяные озёра, глаза сияли неприкрытым холодным пламенем, огонь которого мог с лёгкостью уничтожить половину Нью-Йорка.

Отложив флакон в сторону, Майкл, оперевшись обеими руками о мраморную столешницу, задумался.

Перед его глазами, словно кадры из чёрно-белого кино, стали проплывать моменты из собственной жизни. Далёкие и недоступные дни ожили, создавая иллюзию, будто стоит лишь протянуть руку, и можно будет коснуться любимого лица, ощутить тёпло совершенного тела, пропустить сквозь пальцы копну золотистых локонов...

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Она казалась такой живой и настоящей, что сводила его с ума, заставляя окаменевшее сердце сжиматься от невыносимой боли. Несмотря на страстное желание поверить в существование своего ангела, Майкл слишком хорошо помнил тот день, когда её не стало. Прямо у него на глазах. Он снова и снова ощущал тяжесть бездыханного тела на своих руках, а в нос ударял, такой противный и ненавистный, запах тёплой человеческой крови...