Хозяйка пасеки. Медовый бизнес попаданки - Дия Семина

вышла бы! — он сказал эту фразу, как бы между прочим, роясь в каких-то бумагах в деловой папке.

— Похоже, что меня никто особо не спрашивал, хочу ли я замуж! Я вообще ничего не помню, вас не знаю и знать не хочу. Не помню, как меня зовут, так что сделайте милость, выйдите из комнаты, поговорим через неделю. Ведь за неделю мир не обрушится, апокалипсис не случится, прощайте!

— Эйлин Адель де Бриль! Вы издеваетесь надо мной? — он так рыкнул, что я вздрогнула.

— Повитуха сказала, что я во время родов умерла, а потом ожила. Повторю для тех, кто плохо слышит: ничего не помню, вот даже имя своё от вас узнала. Больше скажу, не помню имени мужа, пройдёт мимо, не узнаю. И вас не помню. Так что поступайте со мной как позволяет ваша совесть и отстаньте…

Он замер, вижу, как злость уступает место недоверию. Я не сильна в романтических тонкостях, всегда была женщиной простой, сильной, откровенной. Вот и сейчас ему всё выдала как есть.

— Про совесть, это вопрос к вашему мужу, а мои дела не терпят отлагательств. Признаюсь, я ждал рождения ребёнка, думал, что за вас заплатит сам де Бриль или тот, кому он вас продал, но раз никого нет…

— Вы, блин, шутите? Издеваетесь? О какой продаже идёт речь? Что за бред? Конечно, никого нет! Ребёнок от мужа! Очень плохо себя чувствую, даже не представляете как все болит, я ребёнка родила час назад, ну… Может, эта экзекуция подождёт?

— Нет, не подождёт. Ваш муж попросил отсрочку по ренте, сроки вышли. Понимаете?

— Ну, допустим, понимаю. А я тут при чём? Если меня «продали», то я и не в ответе за его действия!

— Притом, что мне нужна ваша подпись вот тут, что вы отказываетесь от этого поместья, съезжаете, но долг всё равно остаётся за вами! Ваша дочь для меня создаёт огромные неприятности в будущем, и я из-за неё не собираюсь терять этот надел земли, потому что плачу налог в казну, значит это всё моё. Де Брили должны убраться отсюда!

Дочь снова заплакала. От слов графа мне совсем нехорошо. По телу, как электроразряд пробежал дрожью и меня обдало жаром.

— Стоп, я ничего не поняла. Вы меня выселяете, из-за того, что моя дочь вам мешает? Ах вот почему вы распускаете эти подлые слухи? Хотите объявить мою дочь незаконнорождённой, чтобы мы не посмели ни на что претендовать? Фу, как низко и гадко! Не думала, что взрослый мужчина может опуститься до такой гнусности, как сплетни!

Меня от отвращения передёрнуло, и граф заметил, но хоть бы на миг засмущался, нет, наша репутация его вообще не волнует!

— Это моя земля! И на неё законы магии не распространяются! Только законы государства! А по ним, вы и ваша дочь, должны покинуть этот дом. По магическим законам, эта земля может признать девочку своей госпожой, а мне такие волнения не нужны! Если она дочь вашего мужа, тем более выметайтесь как можно скорее!

— Я вам не верю. Какая ещё магия? Вы пьяны? — наш разговор докатился до абсурда. Это розыгрыш? Взрослый мужик стоит передо мной с пачкой бумаг и серьёзно заявляет, что есть законы магии?

— Ах, да! Вам память отшибло, милочка, ну так даже проще! Если вас никто не выкупил, то вы в залоге. У меня есть бумаги, но вы же их не поймёте, — он ехидно улыбнулся.

— Покажите!

Он тут же подаёт мне документы, не сразу, но я начинаю вникать в текст. Вот гадство. Он и правда собственник, а у нас аренда на сто лет, и в этом году срок закончился, мы должны уплатить ему долг ренты за три года. И это, не считая долгов в казну. Написано всё доходчиво и ни слова про магию, он просто пошутил?

Только я не поняла первую часть наезда, кто должен «выкупить!» нас с малышкой? Муж должен заплатить долг и тогда граф нас отпустит?

Снова потянуло низ живота от боли. Мой стон заставил графа поморщиться, но он тут же взял себя в руки.

— И что мне делать? — цежу сквозь зубы, еле сдерживая гнев.

— Подписать отказ от аренды, что ваш ребёнок хоть и рождён на этой земле, но власти над ней не имеет и съехать в трёхдневный срок. И скажу так, будь её отец кто угодно, хоть кучер, я бы вас оставил! А так нет и нет!

Его физиономия стала похожа на морду упёртого барана, он так же опустил голову и смотрит на нас с Соней исподлобья. Очень неприятный тип. Вроде же красивый, но мерзкий.

Пауза затянулась, вздыхаю, и дрогнувшим голосом спрашиваю о той участи, что он мне приготовил:

— Куда?

— Пока вы моя заложница, отправлю вас в старый дом, недалеко от заброшенной пасеки. Это единственное место, где вы можете жить в ожидании выкупа. Но вы же не оцените мою щедрость? В любом случае будете проклинать.

— Ну, может и буду. Но пасека? Она кому-то принадлежит? — это слово отозвалось в моём сознании вспышкой, да такой сильной. Вот оно, то самое моё, что я обожала в прошлой жизни.

— Старый пасечник умер в прошлом году, вы и впрямь потеряли память? Помер и дело его забросили, никто не умеет договариваться с пчёлами, они у него слишком злые.

— Я умею. Поклянитесь, что, если я сделаю пасеку, подниму её до больших прибылей, вы не придёте вот так и не отберёте у меня её.

— Вы? Пасеку⁉ — он рассмеялся, а я скривила гримасу раздражения.

— Да, я! Клянитесь! Или так, вы пишите мне расписку, а я напишу своё имя в этой отказной от аренды.

— Я женюсь на вас, сразу, если вы хотя бы один бочонок мёда сможете накачать! И, возможно, прощу долг, это если пасека сама вас примет, кажется, вы не только память, но и разум потеряли, моя дорогая. Но старая Джейн вас быстро в чувство приведёт!

Он так театрально рассмеялся, что меня передёрнуло, не смогла сдержаться и съязвила:

— Что, так хочется жениться на мне, что ставите такие условия, ну-ну? Если я подниму пасеку, то на кой мне нужен такой муж? — ой, длинный мой язык, снова наживаю себе лютого врага. Прикусываю губу. Но он уже пишет что-то на листке. Подаёт и там реально,