Иван Поддубный. Одолеть его могли только женщины - Збигнев Войцеховский

Темные волосы заплетены в аккуратную косу толщиной с руку, конец которой доходил девушке до середины спины. Ивану не к месту подумалось, что если волосы распустить, то опустятся они до самых широковатых бедер, а то и прикроют их. Аленка смотрела на него, задержав дыхание, явно любовалась игрой мощных от природы и постоянной тяжелой работы мышц. А посмотреть было на что. Не каждый парень мог похвалиться такой мощью. Девушка даже рот приоткрыла, отчего стала только краше. Теперь Иван смотрел исключительно на нее, медленно идущую по меже рядом с ним. И с каждым шагом работа давалась ему легче. На развороте он не стал дожидаться, пока отец развернет плуг, а сделал это сам.

– Дотянет, ей-богу, дотянет, – бормотал сосед, уже пожалев, что ввязался в спор и пообещал угощение.

Так и случилось. Сделав последний проход, Иван сбросил с себя упряжь, поднял сорочку с борозды и вытер ею вспотевший лоб.

– Ну что, сынку, теперь можно и до хаты, – Максим Иванович с теплотой глянул на то, как сын легко поднимает и устраивает на плече стальной плуг.

За спинами шагавших по улице села Поддубных, за плетнями, шептались. Мол, богатыри – отец и сын, придет время – и Иван станет знаменитым на всю округу.

Так в этот день будущий кумир публики провел свое первое публичное представление, приобрел первых зрителей и почитателей с поклонницами. Он, еще не понимая, что стал артистом, чисто интуитивно совершил то, чем издавна пользуются на сцене актеры и лицедеи на манеже. Артист должен выбрать кого-то одного из зрителей и выступать только для него. По его реакции ощущать настроение в зале. Таким зрителем в тот раз стала для Ивана Аленка…

…Воскресенье, как известно, праздник, когда самим Богом запрещено работать. Нет, конечно, можно готовить еду, мыть посуду да и печь топить. Но делать то, чем зарабатываешь на жизнь, или то, что спокойно можно сделать в другой день, нельзя категорически. Это каждый христианин знает.

С утра большинство жителей Красеновки отстояли службу в церкви, исповедались в грехах батюшке, получили отпущение и причастились, а потому могли позволить себе отдохнуть и поразвлечься с чистой совестью. Празднично одетые сельчане прогуливались по улицам Красеновки. Собирались компаниями, чтобы поговорить и обменяться новостями. Естественно, многие обсуждали и то, как вчера Иван Поддубный вместо сбежавшего коня впрягся в плуг и допахал надел. Старики припоминали, что дед Ивана в свое время тоже слыл силачом. Однажды на спор, взявши вола за рога, уложил его на землю.

Ближе к вечеру народ стал собираться на площади в центре села. Тут обычно сходились те, кто хотел померяться силой в борьбе на кушаках и любопытные. Борьба на кушаках – это старинная казацкая забава, практически бескровная, но требующая от участников умения и сноровки в рукопашном бою. Противники забрасывают друг другу за спины пояса и, держась за их концы, пытаются повалить один другого. Казалось бы, очень просто, но ведь борьба древняя, с большими традициями, просто так ее не освоишь. Необходимы тренировки, выдумка, знание приемов, а не только грубая сила и желание победить.

Зародившись в среде запорожских казаков, борьба на кушаках позже попала и в Россию, вместе с казаками, поступавшими на российскую военную службу.

Настоящим чемпионом Красеновки по борьбе на кушаках вот уже лет пятнадцать был Максим Иванович Поддубный. Мало кто решался мериться с ним силой. Но и проиграть ему не казалось зазорным. Сына своего, Ивана, Поддубный-старший приучал к борьбе с детства. В свободное время, а то и просто на поле показывал ему всякие приемы, хитрости, обманные движения, учил уходить от захватов, внезапным рывком поднимать противника в воздух, чтобы потом бросить на землю, положить на лопатки. Нередко Иван с отцом мерились силой у себя во дворе, но в народ не выходили. Ведь не было еще до недавнего времени в Иване той силы, которая бы могла уложить отца на лопатки. Однако с другими он схватывался часто и был даже в тройке сильнейших.

Любители борьбы занимали места, рассаживались просто на траве, молодежь – парни с девчатами – залезали на телеги у плетней, на бревна, где можно было незаметно для старших прижаться друг к другу, обменяться рукопожатиями, шепнуть пару ласковых слов. Некоторые стояли, лениво пощелкивая тыквенные семечки.

Посредине импровизированного сельского манежа разместились те, кто собрался померяться силой. Были среди них и мужчины в возрасте, и молодые парни, решившие блеснуть перед своими избранницами.

Максим Иванович возвышался над всеми, только сын Иван был почти под стать отцу ростом и телосложением. Мужчины, решившие посоревноваться в ловкости, стояли скинув сорочки, подставляя солнцу загорелые плечи.

– Ну, кто померяется со мной силою? – поинтересовался Поддубный-старший.

– С тобой-то мериться боязно. Проиграю, – отвечал коренастый казак, накручивая на руку широкий пояс.

– Ты, Максим Иванович, лучше сам себе противника выбери. Чтоб потом обидно не было.

– Сам – так сам.

Максим Иванович неторопливо прошелся мимо мужчин, окидывая каждого взглядом, словно мысленно укладывал на лопатки. Сделав круг, пошел по второму. Сельчане шептались. Говорить громко опасались, словно не на площади собрались, а на службе в церкви. Наконец Максим Иванович остановился напротив сына.

– А не хочешь ли ты со мной силами помериться, Иванко? Время-то твое уже пришло.

Честно говоря, вот этого, и особенно сейчас, Ивану совсем не хотелось. Ведь на него смотрела Аленка, стоявшая под самым плетнем отдельно от подружек. У других выиграл бы. А отцу проиграешь – опозоришься. А как тут выиграть? Сильнее отца мужчин в деревне нет.

– Как скажете, тата, – смирился Иван.

– Не хочешь – не будем мериться.

Но отказаться от поединка было бы еще большим позором, чем проиграть его. Публика оживилась. Аленка Витяк, раскрасневшаяся то ли от вечернего солнца, то ли от волнения, подошла поближе, смотрела издалека на парня, склонив голову набок.

– Будем меряться.

– Смотри, не проиграй.

Отец и сын размотали кушаки, сложили их пополам, забросили друг другу за спины, натянули. Некоторое время они топтались по кругу, примериваясь один к одному. Иван старался передвигаться, не отрывая ног от земли, так сложнее будет его опрокинуть. Максим Иванович не спешил, хоть его и подбадривали криками:

– Давай, Максим Иванович, давай!

Первым рванул Иван, попытавшись поднять отца в воздух, но тот словно прирос к земле, даже пятки не приподнялись. В рывок Иван вложил много сил, и теперь ему оставалось только ждать, когда в наступление перейдет отец.

Зрители загудели, предчувствуя победу старшего Поддубного.