Точка отсчёта - Николай Александрович Игнатов

даже чей-то храп слышен, да и вообще – кому он на фиг нужен, следить за ним, спит он или нет?! Дальний уголок трезвого ума Андрея сделал было вялую попытку протеста этой идее, но было поздно…

«…подарит вашим волосам…, – читал он, уже проваливаясь в чёрную тёплую невесомость сна, – …невероятно роскошный, насыщенный цвет…»

Цвет. Свет? Какой свет?

…

– Ведомый Адепт! Вы чувствуете свет?

– Положительно… седьмая степень чувствительности… точно так, Сияние Пустоты!

– Какая седьмая степень? Свет уже давно угас, мы формируем Искаженность Временной Параллели уже целый цикл! Ведомый, ты что опять находился на Личностном уровне мышления?!

– Отрицательно, Сияние Пустоты!

– Неверно. Видимо, этот соматический синдром, крайне редкий и скоротечный, кстати, среди обычных Ведомых Адептов, у тебя решил задержаться надолго.

– Верно. Буду избегать Личностного уровня.

– Так и необходимо. Последнее предупреждение. Будешь подвергнут рассеянию и лишен возможности материализоваться, в случае повторения. Ведущий Мастер!

– …!!!

– Ваш Ведомый получил Последнее Предупреждение о требовании прекратить уходить на Личностный уровень мышления, тем самым ставя под угрозу Момент Общего Дела Единого Бытия. Вам, видимо, рано материализоваться. Поплаваете в Пустоте ещё несколько сот циклов.

– …!

– Продолжать всем! Корректор Бытия нуждается в Искаженности Временной Параллели!

Ведомый Адепт, после этих психоформ, грохотавших в его газовом "теле" словно застыл. Он знал, что это. Это называлось "страх". Он не понимал, откуда взялось это состояние, но он точно в нём пребывал. Он так испугался того, что Сияние Пустоты узнали о его "мыслях", что просто оторопел и даже не слышал высокоимпульсных наставлений. Ведущий Мастер очень логично (на то и Ведущий) и чётко, вторя психоформам Сияния Пустоты, доносил до Ведомого элементарные факты: их единственная цель в Бытии – достигать Целей, указанных Корректором и Другими. Ощущение Света нужного смещения они уже свершили; теперь Корректор знает ГДЕ и КОГДА Цель Материализации; сейчас им нужно создать Искаженность, тогда у Корректора Бытия появится способ КАК добраться до Цели. Ну а потом, им, то есть Ведущему и Ведомому, если они завершат Процессы без проблем, представится возможность материализоваться....

Спираль в окружении безмерной пустоты и тишины, несмотря на свою блёклую эфемерность, казалась яркой и могла быть даже ослепительной, если бы был тот, кого можно ослепить. Никого и ничего больше. Только Спираль. Андрею показалось, что она переливается всеми цветами, но доминировал синий. "Конечно синий, это ж мой любимый цвет, – подумал он. – А почему Спираль? Вот безграничное пространство, пустота… нет, даже подпространство, наверное, хотя чёрт его разбери, и в нём – не шар, не куб, а спираль…" Тут Андрея осенило. "Ну да! Когда я пытаюсь представить нечто, для чего в уме нет аналога, например некий объект, находящийся "вне пространства", уму ничего не остается, как подсунуть мне некий знакомый объект, выдавая его за искомый. Видимо форма Спирали несёт в себе какой-то сакральный смысл. А может она просто круче смотрится; вон, как завораживающе извивается…" На самом деле Спираль вовсе не извивалась, не переливалась никакими цветами и вообще виделась Андрею как бы из снисхождения к нему, потому как и существовать-то не существовала толком. Она была за гранью известного Андрею существования, но он мог и хотел её наблюдать и она, видимо, была не против. Даже подыгрывала ему – с «цветами» и «извиваниями», хотя, в условиях, когда приходится становиться то Корректором, то Ведущими то Ведомыми то ещё невесть кем одновременно, это внимание Андрея могло быть и лишним.

Вдруг всё Андреево "подпространство" тряхнуло. Конечно, это абсурд, но по пустоте пошла сильная рябь. Спираль расплылась в некую замысловатую кляксу. Ещё раз тряхнуло, на этот раз сильнее, и в агонии обозримого мира Андрей заметил, что клякса, бывшая Спиралью, обратилась в буквы. "ЧЕПУШ…" Дальше было не разобрать. "Хм, при чём здесь «чепушило»?" – мелькнуло в последнее мгновение в голове Андрея и он открыл глаза.

– Эй, ау! Ты чё, говорю, вообще охерел, чепушило?! Спишь на работе! Обед уже кончился давно! Шеф нависал над перепуганным Андреем как ива над прудом.

– Ээ, я не сплю… уже.

– Охренеть! Спасибо тебе! Совсем оборзели! Чуть я за порог, они кто – спать, кто в интернет, кто вообще черт знает где шляется!

– Борис Степанович, ну правда… Виноват… Сморило. Ночью спал плохо.

– Ты презентор новый выучил?! Ты сколько клиентов обзвонил, скотина? На выездном маршруте был?

– Да я… – Андрей внезапно замолк, осознав бесполезность дальнейших оправданий и ощутив апатию.

– Головка от… Короче, Чернов, ещё раз дрыхнуть на работе будешь, уволю к ебеням! Понял? И, давай, к пяти чтоб предоставил мне отчёт о проделанной сегодня работе!

– Понял.

Грузный и злой Борис Степанович, сверкнув напоследок глазами, удалился к себе. «Вчера, походу, все бои слил, вот и бесится сегодня. Козёл!» – подумал Андрей и взглянул на часы. – До объявленного дедлайна осталось чуть больше двух часов. Выдохнув, и, конечно же, мысленно причислив босса к самым грязным извращенцам ЛГБТ сообщества, он взял трубку телефона и принялся создавать хоть какое-то содержание будущего отчёта о проделанной работе. «А всё-таки, почему она не ослепила меня, если она такая яркая? – неожиданно пришло ему в голову. – Ведь это как на солнце смотреть. Короче, надо работать, опять фигня всякая снится».

2

Проснулся Андрей поздно. Ему было плохо, и тошнота, нагло заявившая о себе почти мгновенно после пробуждения, была лишь одним из факторов его худого состояния. Голову просто хотелось выбросить. "Суббота!" – первая мысль этого дня принесла ему некоторое кратковременное облегчение. Рука Андрея была запутана в рыжих волосах картинно развалившейся рядом супруги-сожительницы. Аккуратно освобождая руку, он заметил, как в голове пронёсся бешеный локомотив воспоминаний "вчерашнего", и он ощутил лёгкую жалость к подруге – выпила она не меньше него. Проволочив своё тело в ванную комнату и закрыв дверь, Андрей несколько секунд мучительно переводил взгляд от унитаза к умывальнику, прислушиваясь к ощущениям. Умывальник победил. Точнее душ.

Новый локомотив горящей лавиной застал Андрея сонно стоящего под струями тёплой воды. Как обычно вспоминались самые срамные моменты попойки, из-за которых, впрочем, и говорят потом – "есть, что вспомнить". Судорожный секс в разных местах квартиры (Андрей с облегчением узнал в воспоминаниях свою Илону), алкоголь, её сопли и слёзы, его жалобы на этого козла Бориса Степановича, влепившего ему таки выговор и штраф за неисполнение служебных обязанностей. Снова алкоголь. Снова секс, но уже не столь удачный. Снова Илонкины слёзы и жалобы. Да, ей опять не нравится новая работа, все её там достали и т.д. Что ещё?! Ах да! Дети. Извечная причина скандалов. Когда же у них они появятся…