Цикличность - Виктор Новоселов

Никогда не понимал людей, которые пишут книги для развлечения. Просто придумывают сходу какой-то сюжет и рассказывают его на бумаге. Никакой ценности, никакой полезной информации. Я слышал, брат Могг какое-то время считал, что писатели черпают вдохновение не просто из головы, а откуда-то из области наших интересов. Брат Могг некогда имел значительное влияние в Братстве, говорили даже что он непременно войдет в Совет. Но его сгубила именно погоня за фантазиями. Он ничего не добился на этом пути. В конце концов, ему отдали для изучения известного писателя-фантазера, что оказался по совместительству казнокрадом. Могг изучил его вдоль и поперек, сам почти высох, используя против него свои чудеса, а ответ один, человеческий мозг просто имеет такую возможность – воображать. Никаких выходов из тела, никаких переходов в нашу вотчину, просто спонтанный бред.

Могг с тех пор совсем захирел. Уже практически сухой на четвертом десятке. Карьера его была загублена и Могга отправили на восток заниматься непыльной работой. Но там он и года не протянул, как совсем высох. Говорят, использовал чудеса без надобности, даже со стула без их помощи не вставал.

Так, кстати, сухие. На днях Джесс одного прямо на дороге встретил. Я составил отчет и отправил в Столицу. Судьи всеми силами делают вид, что ничем кроме пыток и казней не занимаются. Это нужно, чтобы люди не переживали из-за того что Секретариат на самом деле контролирует почти все сферы мирской жизни. Каждый шаг любого, кто имеет что-то общее с чудесами, неусыпно ими контролируется. За каждой человеческой трагедией непременно следит специально подготовленный человек. А тут сухой посреди дороги! Такого давно не было. Вероятно, тут имеет место быть простая халатность судий. Но каждый из них прекрасно знает, что такой просчет может стоить ему головы.

Хартия судий. Документ, которого имеют честь прикоснуться немногие. После многих лет тренировок и службы в Секретариате, человек получает право сдать экзамен. И, либо он, наконец, становится судьей и одевает коричневую робу. Либо становится слугой хартии и, получая лишь отличительный знак, отправляется на полевые работы – ловить по кустам адептов.

Так вот, при посвящении в судьи, человек получает право прикоснуться к Хартии судей и читает первую заповедь. «Да буду я убит ближним своим, если допущу оплошность». Сухой прямо на тракте, пускай и довольно пустом – это приговор по первой заповеди судий.

Но, если отмести вероятность простой халатности, то, что все это значит? Скорее всего, он высох недавно, такой вывод вполне можно сделать по внешнему виду высохшего. Но как он забрел так далеко на север? Обычно сухие беспорядочно передвигаются в довольно небольшом радиусе от того места где окончательно теряют свою душу. Варианта всего два, его сюда привезли или он высох неподалеку.

Везти сухого сюда, с первого взгляда, бессмысленно. Но не все так просто. Иногда людей на пороге высыхания используют как сосуд те, кому нужно явить очень сильное чудо. Те, кто жертвует последние силы, получают вечный покой, тот, кто их принимает, творит очень сильное чудо. Я не говорю сейчас о нашем отряде. Веллес слишком слаб для подобной практики. А Джесс – «красный». Тот, у кого и так нет, ни тянуть, ни отдавать не может. Вдобавок мое чутье молчало, а такую серьезную деятельность я ощутил бы за тысячи верст.

Впрочем, сухого могли привезти люди, вовсе не имевшие какой-то корыстной цели. Например, родичи человека, который не справился с утратой, могли попытаться доставить его клирикам или, допустим, травникам для излечения. Не редко, узнав, что тут ничем уже не помочь, родня просто отпускала сухого на все четыре стороны не в силах прервать его страдания. Или он сам во время ночевки отвязывался от повозки и скрывался в ближайшем лесу. Такие случаи имели место быть.

И еще более странно выглядит то, что тот человек высох здесь. Высохнуть человек может в трех случаях: если он пользовался чудесами до тех пор, пока его душа не истощилась, если он попал под воздействие такого мощного чуда, что его душа распалась или он перенес такую тяжкую утрату, что душа не могла более удерживаться в теле.

На севере ничего серьезного несколько последних лет не происходило. Крупные и страшные инциденты педантично фиксировались судьями. Если трагедия не отмечена в архиве Секретариата – значит, она не произошла.

Да и место для каких-либо практик не слишком удачное, любой знает, что на севере веками казнили всех, кто что-то разумел в чудесах. Да, север безоговорочно подчинялся Столице, власть чудотворцев в этих краях никто не оспаривал. Но по сей день тут было довольно темное место в этом плане. Почти все чудотворцы были приезжими. К ним относились со странной смесью презрения и страха. Те в свою очередь старались, едва сделав свои дела, как можно скорее убраться на юг.

Когда я готовился к отъезду, глава судейской коллегии на севере шепнул мне о том, что за последние десять лет по глухим северным деревням сгинули два «белых» и один член Братства. Он ничего конкретно не сказал, но рекомендовал быть более осмотрительным.

Скорее всего, местные жители развесили «пропавших» на деревьях, как украшения к празднику. Для этих краев – это в пределах нормы. Но сухой прямо посреди дороги? Тут что-то другое. Никак не получается найти разумный ответ. Самое очевидное, в том, что на севере действовал чудотворец на грани высыхания. Но я представляю, что сделали бы в первой же деревне с «белым», который пришел туда на пороге высыхания совсем один. Жители бы убили его просто из суеверного страха, думая что он демон во плоти.

Странно все это. Пойду, сменю Джесса на посту. Надо еще раз пощупать Веллеса, вдруг, что почувствую. А старик, кстати, не зря решил здесь расположится лагерем. Пускай «молитвы» его не те, но место подходящее. Храм Мирры Кошмарной – правильное место. Очень скоро ему, вероятно, предстоит встретиться с ней лично, да и не только с ней.

И я провожу его, помогу проделать последний путь. Может показаться, что я отношусь к Веллесу как к противнику. Но нет, к старику я не испытываю никакой ненависти. Просто любое столкновение с иной плоскостью бытия может быть опасным не только для него, но и для всех вокруг. Поэтому я и старался держаться обособленно.

Я намеренно не стал объяснять Джессу и остальным, что это за развалины, хотя естественно знал о них многое. Есть вещи, которые лучше не знать и лишний раз не припоминать. Культ Мирры угас уже очень давно, но сама она, вероятно, существует. Кто