Секретная миссия Нарбонна - Валентин Пикуль

- Очевидно, сразу утопился от страха.

- Ну да! Зачем топиться, если можно бежать в Пруссию, оставив на берегу одежду, чтобы больше его не искали.

Странная история с павильоном! Удайся эта диверсия, и под обломками здания во время бала погибли бы не только сам император, но и главнокомандующий русской армией Барклай-де-Толли со всем генералитетом. Несомненно, это событие вызвало бы смятение в русском лагере, разброд в командовании, панику в Петербурге - именно то, на что и рассчитывал, наверное. Наполеон... С такими вот печальными выводами де Санглен навестил императора в его кабинете.

- Бал не отменяется! - ответил царь. - Пусть расчистят павильон от обломков, оставив одни лишь стены, и мы станем танцевать под открытым небом при свете звезд...

Затем он протянул де Санглену последнюю депешу:

- Наполеон начал переправу через Неман.., это война! Денис Давыдов предрекал - тогда и на будущие времена: "Еще Россия не поднималась во весь исполинский рост свой. И горе ее неприятелям, если она когда-нибудь поднимется!"

Разгромленная, опозоренная, завшивевшая, голодная, поедающая трупы, обессиленная - такой "Великая армия" Наполеона покидала Россию. К чести графа Нарбонна, как пишет Федор Головкин, "он один сохранял самообладание и присутствие духа". Это заметил даже Наполеон, который у Березины сказал Мюрату:

- У тебя под носом две длинные сосульки. Позавидуем старику Нарбонну! Глядя на него, можно судить, до какой степени мы все жалкие... Зато в Нарбонне сразу чувствуется хорошая порода королевских кровей!

Выдержка Нарбонна объяснялась скорее не "породой", а именно тем, что он еще с Дрездена как следует подготовился к предстоящему "драпу" из России. В своих мемуарах князь Евстафий Сангушко честно признал, что живым бы в Польшу не выбрался, если бы не стащил шубу у графа Нарбонна. В оправдание Сангушко говорил:

- На моем месте любой бы стал воровать! После Смоленска я остался в одном мундирчике. А этот версальский франт набрал в Россию целый гардероб меховых вещей, словно Нарбонн заранее предвидел, что вся эта дерьмовая история с походом на Россию добром для нас не кончится...

Освободив свою родину, русская армия совершала поход по странам Европы, дабы избавить народы от гнета зарвавшегося корсиканца. Армия Наполеона, уже деморализованная, на глазах таяла за счет дезертиров, отставших и страдающих поносом... Наполеон снова вспомнил о Нарбонне.

- Граф, - сказал он ему, - я отдаю вам в команду саксонскую крепость Торгау, чтобы вы превратили этот цветущий городок в хороший лазарет для моих голодранцев. Зная вашу честность, поручаю вам и сбережение моей личной казны в двадцать пять миллионов золотом. Сидите на сундуках с золотом и никого к моим сундукам даже близко не подпускайте...

2 ноября 1813 года началась осада крепости Торгау. Сидя на сундуке с золотом, отпрыск королевской династии Бурбонов умер от какой-то заразной эпидемии. Заменивший его генерал Дютальи, не желая пугать гарнизон признаками чумы, объявил, что граф Нарбонн упал не с сундука, а свалился с лошади, отчего и помер. Федор Головкин заключает: "Друзья, оплакивавшие кончину его, могли лишь радоваться тому, что Нарбонну не пришлось дожить до капитуляции крепости и испытать на себе презрение, с каким, наверное, отнеслись бы к нему победители..."

...Кто же выиграл от виленского визита Нарбонна?

Выиграли, как это ни странно, мы - русские...

На другом конце Европы М. И. Голенищев-Кутузов вел трудные переговоры с турками; победами своей армии он уже принудил Турцию к миру, но великий визирь настаивал на продолжении войны, ибо султан выжидал скорейшего вторжения Наполеона в пределы России. Наполеон убеждал султана отбросить русских от Дуная, а он будет ожидать янычарские орды на берегах Западной Двины, откуда они и пойдут совместно грабить Москву...

Михаил Илларионович оказался хорошим дипломатом. Визит Нарбонна в русскую ставку он представил как проявление самых добрых, самых мирных намерений Наполеона, и турки, решив, что Наполеон отказался от похода на Россию, мир подписали. Наполеон исчерпал весь ругательный лексикон: "Поймите вы этих собак, этих болванов турок! - кричал он. - У них особое дарование быть битыми..."

Мир, заключенный Кутузовым, был для России необходим.

Он был ратифицирован в той же Вильне всего лишь за один день до нашествия Наполеона, и теперь Дунайская армия могла загасить костры на бивуаках; она тронулась от извилин Дуная в глубь центральной России, чтобы усилить отпор врагам, а сам Кутузов вскоре принял главное командование.

Остальное слишком известно...