Кольцо Изокарона - Юрий Кургузов

— Ну ладно, — сдался я. — Но навряд ли освобожусь раньше десяти.

— Отлично. — Он протянул руку и взял со стола папку с рукописью.

— Можете оставить, — предложил я.

Он нахмурился:

— Полагаю, это преждевременно. До скорой встречи, сударь.

Я тоже поднялся.

— До встречи… Послушайте, уважаемый, не совсем скромный вопрос?

Он был уже у двери.

— Да?

Я невольно замялся, подбирая слова, но наконец подобрал.

— Скажите, ваше… сочинение… э-э-э… случайно попало ко мне?

(Господи! — он улыбнулся во второй раз.)

— Признаться, не совсем. Я знаю, что штат издательства весьма… разнообразен, однако мне очень было нужно, чтобы рукопись прочел не только, и даже не столько редактор, но… как бы это выразиться поточнее… человек определенного склада мысли и действий.

(Вот так номер!)

— И чем же, простите, вы руководствовались при выборе рецензента? — не слишком благожелательно прищурился я.

Его рука легла на дверную ручку.

— Ну-у, скажем, некоторыми рекомендациями одного нашего общего знакомого.

— Ага… — протянул я. — И вы, конечно, назовете мне его имя?

Он пожал плечами:

— Конечно, нет.

— Но хотя бы какой была характеристика? — почти простонал я.

В глазах гостя блеснули странные искорки.

— Мне отрекомендовали вас как человека, очень похожего на М.

— Внешне? — удивился я.

— Нет, внутренне. Успехов вам в личных делах!

— Спасибо… — пробормотал я.

Но услышать в ответ "пожалуйста" было уже не от кого.

Глава II

Позвонив, я ждал, наверное, с минуту — тишина.

Тогда я опять позвонил, а потом вежливо, хотя и настойчиво постучал по бронзовому окладу тяжелой резной двери — результат тот же самый.

Несколько поразмыслив и прийдя в итоге к выводу, что раз меня пригласили — мало того, почти в буквальном смысле приволокли сюда за шиворот, — значит, я имею право на многое, в том числе и более панибратское обращение с этой проклятой дверью. И я толкнул ее сильнее, и она… совершенно неожиданно отворилась.

Критически покачав головой, я ступил в прихожую, едва освещенную слабым отблеском микроскопического бра. Во всем доме было так тихо, что я понял: на Корсику уехала не только семья, но и прислуга, — по крайней мере, не приходящая, а проживающая у моего оригинального дневного визитера постоянно. Если б, к примеру, сейчас где-нибудь на втором этаже вдруг заскреблась мышь, я бы ее услышал. Однако вокруг было тихо как в лесу или гробу — мыши в этом доме, похоже, не водились. А может, и водились, но тоже уехали отдыхать на Корсику.

Помедлив секунду, я сделал несколько пробных шагов к лестнице, ведущей наверх, где, кажется (как и во всех домах подобной планировки), располагалась библиотека. Хозяин мог ожидать меня там, но для приличия я негромко покашлял и вполголоса проговорил:

— Эй!

Тишина — и вторая попытка:

— Эй! Есть кто живой?..

Оказалось, что есть. Сначала до моего слуха донеслись мелкие, торопливые шаги, а потом… потом на ступеньках покрытой ковровой дорожкой лестницы показалась… собака. Мощная, хотя и невысокая, с широкой грудью, куцым хвостом и тупой мордой…

Это было так неожиданно, что я замер, но собака не обратила на мою персону ни малейшего внимания. Быстро и деловито она пробежала мимо, встав на задние лапы, когтями передних и носом распахнула дверь — и выскользнула на улицу.

Я только пожал плечами, облегченно выдохнул и двинулся вверх по лестнице. Обошел весь второй этаж, натыкаясь лишь на пустые спальни, ванные комнаты и просто запертые двери, и наконец вроде бы нашел то, что искал, — библиотеку.

Там тоже было почти темно: свет не горел, и только большой старинный камин скупо отбрасывал красно-черные тени своих алых языков на стены и шкафы с книгами.

Прямо перед камином стояло кресло, и хозяин дома пребывал сейчас в нем: лицом к огню, спиной ко мне.

И я снова сказал:

— Эй, послушайте, а я все-таки пришел!

Ответа не последовало.

— Але, любезнейший! — уже несколько ворчливо проговорил я и добавил: — Что-то не больно приветливо встречаете вы гостей, которых сами же и пригласили, вам не кажется, а?

Однако любой из обступивших меня со всех сторон дубовых книжных шкафов выглядел сейчас куда более радушным и гостеприимным, нежели их хозяин.

— Послушайте-ка! — не на шутку возмутился я, обходя огромное кресло с правого фланга. — Это, конечно, очень любезно, что вы поручили торжественно встретить меня вашему Белому Клыку, но все же…

А вот дальше можно было не продолжать и не возмущаться, потому что возмущаться и что-либо продолжать стоит только когда чувствуешь какое-то ответное взаимопонимание или, на худой конец, хоть что-нибудь да ответное. Увы, в данном случае не было ни того, ни другого.

Хозяин библиотеки, он же хозяин дома, он же мой дневной настырный гость в редакции и он же — автор странной рукописи о чертовщине вокруг да около загадочного Волчьего замка, сидел в своем кресле, прямой и неподвижный как мумия. Лицо его было белым, глаза — закрытыми, и он — не дышал.

Я взял беднягу за руку — она была еще теплой, но с каждой секундой становилась все холоднее и холоднее. Черт побери!…

Знаете, ежели вы вдруг решите, будто я, как часто пишут в романах, почувствовал, что земля уходит у меня из-под ног, а сам задрожал, затрепетал, покрылся ледяным потом, и так далее, и тому подобное, то вы ошибетесь. Я не задрожал, не покрылся и не затрепетал — я просто как альпийский горный баран отскочил назад и стал озираться по сторонам в поисках… сам не знаю кого или чего.

Потом я снова осторожно приблизился к трупу (а в том, что передо мной труп, не было сомнений), потому что на коленях у него увидел… коричневый конверт. Конверт был зажат между большим и указательным пальцами левой руки.

Преодолевая понятную робость и даже брезгливость, я вытащил конверт из стиснутой ладони и поднес к глазам. Он был склеен из плотной шероховатой бумаги и не запечатан. Я открыл его и вытянул тонкий белый листок, на котором крупным, четким почерком — явно не находившегося сейчас рядом со мной мертвеца — было написано красными чернилами всего два слова: "КОЛЬЦО ИЗОКАРОНА"…

Повертев в руках, я сунул конверт и листок в карман; потом, все еще тревожно оглядываясь, осторожно приблизился к громоздкому письменному столу и, открыв дверцу, потянул за ручку правого верхнего ящика.

Он был заперт, и в поисках ключа я принялся шарить по столу, переворачивая и вороша книги, журналы, газеты, какие-то деловые бумаги бывшего уже хозяина дома. Безрезультатно. Ключа нигде не было.