За "базар" отвечу - Валерий Карышев

Поэтому видеть в каждой машине тех людей, которые могут разобраться и со мной, было, безусловно, неприятно.

Я поднялся на третий этаж. Зал постепенно стал наполняться. Вошла вдова убитого, девушка в черном, вошли его родители, плотный парень, который оказался его родным братом, и еще группа ребят, вероятно, его друзья, так называемые представители группировки.

Со стороны потерпевшего был и адвокат — женщина из Московской областной коллегии адвокатов, которая представляла его законные интересы.

Через некоторое время конвой ввел Федора. Он был бледный, с опущенной головой. Иногда он поднимал голову. Брат погибшего смотрел на него пристальным взглядом, полным ненависти. Глазами, полными горя, смотрела жена погибшего. Мне же все это было крайне неприятно.

Начался суд. Судья зачитала обвинительное заключение, задала необходимые формальные вопросы по процессуальному кодексу. Федор отвечал на них нехотя. Я понимал, что обстановка постепенно накаляется, и решил сразу изменить ход дела. Судья спросила:

— Есть ли какие-либо ходатайства?

Я ответил:

— Есть.

Все внимательно посмотрели на меня. Я встал и сказал:

— В связи с тем, что мой подзащитный полгода назад подвергся контузии в результате взрыва легковой автомашины, в которой он находился, и был на излечении более месяца, у меня есть подозрение, что результаты взрыва сказались на его психическом состоянии. В соответствии со статьей закона я прошу суд направить его на психиатрическую экспертизу для определения его вменяемости в момент совершения данного преступления и в момент нахождения на суде.

Судьи удалились на совещание. Наступила гробовая тишина. Люди были растеряны. Они думали, что сейчас начнется суд, будут вызывать свидетелей, что вина моего подзащитного будет скоро доказана. Такого же никто не ожидал. В то же время я прекрасно понимал, что в данном случае следствие допустило большой промах, не обследовав психическое состояние моего подзащитного.

Через некоторое время судья вернулась и зачитала решение, что мое ходатайство удовлетворено и подсудимый Федор С. направляется на психиатрическое обследование в стационарной форме.

Суд закончился. Все нехотя стали выходить из зала, я также вышел и стал спускаться по ступенькам. За мной спускался только один парень, все остальные отстали. У меня было двойственное чувство: с одной стороны, я сделал выигрышный ход, и, возможно, психиатрическая экспертиза признает моего подзащитного невменяемым. Но, с другой стороны, передо мной так и стояли глаза вдовы, матери погибшего, растерянные лица его друзей.

Выйдя из зала суда, я прошел несколько шагов и увидел, что передо мной возникли человек десять коротко стриженных ребят, которые явно преградили мне дорогу. Я понял, что сейчас начнется разборка. Вообще, случаи нападения на адвокатов бывают редко, но — бывают.

За последние годы они становятся все более частыми, хотя раньше нападение на адвоката было, по всем уголовным понятиям, категорически запрещено. Но постепенно уголовные понятия стали меняться.

Мне стало не по себе. Вдруг неожиданно к нам подъехал черный «трехсотый» «Мерседес», дверь открылась, и из машины вышел крепкий, высокий мужчина лет сорока, улыбаясь, протянул мне руку. Это был Коля П., лидер одной из группировок, мой клиент в прошлом.

Я также улыбнулся ему и, с облегчением вздохнув, протянул в ответ руку. Ребята в недоумении отошли в сторону.

— Так вы, — обратился он ко мне, — являетесь защитником этого… — И он назвал Федора достаточно неласковым словом.

— Да, я, — ответил я ему. — Работа такая.

Коля П. консультировался у меня уже в течение двух лет по различным коммерческим вопросам и, в общем, был бизнесменом. Никогда у него не было проблем с уголовным законодательством, но иногда он обращался ко мне за консультацией по своим друзьям, которые попадали в те или иные передряги, связанные с Уголовным кодексом.

Мы переговорили немного, он спросил, каков результат дела. Я ответил ему.

— Ну и что? Его могут признать?

— Это уже зависит не от меня. Я выполнил свою миссию, — сказал я. — Я же вне политики!

— Я знаю, — сказал Коля. — Ну что, проводить?

— Нет, спасибо, не надо.

Мы попрощались, я сел в машину и уехал.

Потом я анализировал ситуацию. Я, адвокат, оказался меж двух огней, двух группировок, которые оказались мне знакомы. Но адвокат всегда стоит вне политики, он не может быть представителем этих группировок. Я — адвокат, и это моя профессия, моя работа.

Прошло немного времени, и так получилось, что у меня появилось много дел. От защиты Федора С. я вынужден был отказаться, предложив это дело одному из своих коллег.

Экспертиза признала Федора С. вменяемым, и он вновь предстал перед судом. Мой коллега защищал его на суде. Федор в итоге получил девять лет лишения свободы.

Я не знаю, был ли обжалован приговор или нет, — я занимался другими делами.

Что касается архангельской группировки, то она так и не была сформирована в единое целое, и люди, которые приехали из этого города, распределились по другим группировкам.

После этого судьба с этими людьми меня больше не сводила.

Тусовки

Обычно как таковых офисов у братвы нет, хотя известно, что некоторые группировки их все-таки имеют. Мне довелось быть в одном из офисов одной из группировок, которая заняла бывшее помещение детского сада. Сделали евроремонт, оборудовали системы охраны, видеонаблюдения и решали там свои организационные вопросы, прорабатывали операции, решали экономические проблемы.

Иногда группировка собирается в баре или кафе какой-либо пятизвездочной гостиницы или ресторана. Сбор бывает и в саунах, банях, но в этих случаях это бывает место для проведения отдыха, хотя иногда в этих помещениях производится так называемый «разбор полетов» — наказание тех лиц, которые допустили проколы, срывы в той или иной операции.

Конспирация

У некоторых группировок существует высокая степень конспирации. То есть, иными словами, друг друга знают только члены одной бригады. Общих руководителей могут знать только бригадиры. В других — наоборот, многие друг друга знают, устраивают часто общие собрания, встречи, празднования дней рождения и другие мероприятия, которые широко отмечаются в ресторанах, любят сниматься на память, правда, часто такие карточки попадают в картотеку и архивы органов.

Группировки активно используют всевозможную технику. Обычно это автомобили, но все чаще стали использовать и микроавтобусы. Для совершения, скажем, каких-либо выездов на заказное убийство используются угнанные машины или, чаще всего, купленные у угонщиков дешевые отечественные легковые автомобили.

Одно время в группировках, как говорили мне некоторые авторитеты, были в моде импортные автомобили. Считалось, что, чем круче у тебя тачка — скажем, «трехсотый», «пятисотый», «шестисотый» «Мерседес», — тем выше твой рейтинг в криминальном мире.

От этой крутизны многие серьезные лидеры сообществ стали отходить, особенно в период милицейских облав или бандитских войн. В истории криминальной Москвы был даже случай, когда авторитеты одной крупной группировки сели на обычные отечественные «шестерки», «девятки» и «восьмерки» — чтобы не светиться, как они объясняли.

Но все же чаще на стрелки и тусовки со своими коллегами авторитеты и боевики приезжают на достаточно дорогих машинах — для них это часть их имиджа. Этим они показывают свою значимость и величие, особенно если эта встреча происходит впервые.

Кроме этого, во многих группировках существуют средства связи. Обычно это мобильные телефоны, пейджеры, рации и сканеры. Достаточно пяти минут хорошо налаженной связи, и вся группировка может в полном составе быть в условленном месте. Место встречи шифруется.

Поэтому если на пейджер приходит сообщение через 15 минут собраться на объекте 3 — а пейджер некоторых авторитетов соответственно контролируется через ФАПСИ правоохранительными органами, — то иногда сыщикам трудно определить, где собирается та или иная группировка.

Для своей работы группировки используют приборы видеонаблюдения и ночного видения. Например, если группировка начинает охоту за каким-либо коммерсантом, то обычно в предварительной стадии его скрыто «ведут».

Прослушиваются его телефонные разговоры, которые он ведет из офиса или с мобильного телефона из машины. Для этого используются специальные сканирующие устройства. Сейчас, как говорят многие сыщики, практически прослушивают друг друга не спецслужбы, а именно частные коммерческие структуры, у которых существуют соответствующие службы безопасности, или же частные охранные предприятия (чоп), или же группировки.

Такие же сканирующие устройства сейчас можно купить на радиорынках — в частности на Митинском, а также в специальных магазинах так называемой шпионской техники. Иногда в машину интересующему объекту подкладывается радиомикрофон или радиомаячок, который также используется членами группировок.