Штормовые волны (СИ) - ЮЭл

к накрытой поляне подошли два молодых человека примерно одного роста и телосложения — черноглазый черноволосый Амир и светлоглазый со светлыми волосами Деметрий.

— Ее здесь не было? — спросил второй.

— Была, — нехотя ответил дракон, облокотившись на согнутые в коленях ноги, — но теперь ее зовут Тень.

— Что мы будем делать? — присоединился Амир, опускаясь возле учителя. Деметрий рядом уже что-то жевал. Этот волк вечно голоден.

— По моим сведениям, она была у Волотов. Мы направимся туда. Пошлем гонцов Кики, может у нее есть какая-то информация. Василиса отправилась сегодня в очередной поход. Нам необходимо срочно выяснить куда именно. Вполне возможно, теперь от этого зависят жизни.

Деметрий перестал жевать и с неверием во взгляде воззрел на учителя. Амир устало опустил голову. Покачав ей из стороны в сторону, словно так плохие мысли покинут его, запротестовал:

— Нет, я в это не верю. Убивать ради защиты Сэл может, мы все это знаем. Она, пожалуй, самая сильная из нас. Да черт, она даже Вас чуть не победила. — Левая бровь Эрика поползла вверх. — Ну ладно, не победила, — решил не накалять обстановку ученик, — но согласитесь она лучшая, а значит, со временем, смогла бы. Но убивать без повода, невинных существ…Нет, Сэл не такая.

Василиса действительно лучшая из всех, кого он когда-либо обучал, но не стоит отметать тот факт, что она дочь самого могущественного черного мага и сейчас полностью в его власти. Неясно чему ее обучают и что еще важнее, как именно происходит это обучение. Капля камень точит, и чем дольше он ее наставляет, тем страшнее может быть результат.

— Учитель, — Деметрий сел напротив, — что нам делать?

Эрик глубоко вздохнул. Солнце успело высоко подняться и хотя была лишь ранняя весна, оно уже грело. Последнее время, Дэм часто задает этот вопрос. Напиться бы сейчас, выпороть ученицу, набить, ещё раз, морду Тенгизу, а не вот это все. Еще один протяжный вздох.

— Соберем информацию, составим план, а затем… Вернем ее. — С уверенностью сообщил наставник. — Сейчас же отдохнем. — он опрокинулся на землю, заложив руки за голову. — Поешьте, поспите, через пару часов тронемся в путь. И Деметрий, не съедай все. Оставь мне пару кусков мяса.

Не прошло и минуты, как дракон уснул. Он часто говорил своим подопечным: «Ешь и спи, когда можешь, где можешь, если это безопасно. В противном случае усталость может настигнуть тогда, когда в тебе нуждаются больше всего. А это — непозволительная роскошь». Чтобы слова были непустым звуком, они не должны идти вразрез с действиями. Кого-кого, а Эрика никто не посмел бы назвать пустозвоном.

Маришка

Маришка сидела возле южных ворот волчьей поляны в окружении могил почивших воинов и слушала тишину. Здесь всегда было тихо. Раньше она, как и многие, старалась избегать территории кладбища. Может, потому, что скорбь не утихла, или же так проще делать вид, что битвы не было. А может, все куда проще — живые боятся мертвых. Больше это не имело значения. Теперь ее единственное желание — остаться одной можно было легко осуществить на кладбище.

Почти три месяца Мари ездила по землям и искала Василису. В полном одиночестве девушка преодолевала огромные расстояния, лишь бы найти сестру и поговорить с ней. Просто поговорить.

Несколько раз она возвращалась, с помощью перемещающего зелья к тете, но лишь для того, чтобы переодеться и узнать новости. Известия были неутешительные. То, кем стала Василиса, наводило ужас на всех, кто был знаком с девушкой раньше. Можно ли ее судить?

Сесиль, с самого начала была откровенна с Маришкой. Она рассказала все, несмотря на то, насколько тяжело ей далась эта правда.

В тот злополучный вечер водная гладь поведала матери как девушка выпила кровь отца и увидела, как в прошлом три сестры произносят проклятие смерти над младенцем.

— Мы с Герой не знали, что делаем. — Сесиль плакала. — Итти попросила произвести с ней отряд. Сказала, что ей это нужно. Мы не спорили. Мы никогда не спорили. Всегда как одно целое, горой друг за друга. У Эрика нахватались, или может он у нас, теперь уже и не разберешь. Клятва требовала кровь, и мы порезали руки. Клятва требовала плоть, и мы отрезали по локону. — И она откинула волосы, чтобы показать совершенно седой кончик. — Они больше не отросли. Мы узнали, что сделали, когда столб красного тумана поднялся над нашим сомкнутым кругом и направился к ребенку, который тут же перестал дышать. Я пыталась вдохнуть в нее жизнь, но ничего не действовало. И когда я уже совершенно отчаялась, ребенок разразился плачем. Итти встала, взяла дочь и исчезла в клубе тумана, от перемещающего зелья. Сказать, что мы были в шоке, ничего не сказать.

Мы искали ее, перемещаешь по всем известным только нам троим местам. Нашли. Через три дня. У себя дома. Она пребывала в своем обычном состоянии, тогда как мы были убиты горем. О, слышала бы ты, как мы кричали друг на друга. Как никогда до, и никогда после этого. Я и Гера обвинили ее в детоубийстве, и в вовлечении нас в проклятый обряд. Мы требовали объяснений. После всего мы имели право знать причину. Итти молчала, и после… Ты должна понимать, Маришка, мы были как одно целое, не то что теперь. Великая сила, с которой считались. Сестры коим не было равных. Поговаривали, что у нас одно сердце на троих.

Спустя пять лет, она рассказала, что родила от Суво и что смерть ребенка — единственный способ защитить мир от проклятия.

— Что за проклятие?

Мари хотела знать все. Мать никогда не пылала любовью к ней, или к кому-либо еще, но убийство ребенка… Даже для Мариетты Якобны, это непростительное преступление.

— Когда ребенок изопьёт кровь отца и увидит дела давно минувших дней, вернется неведомая сила, сметающая все на своем пути. Жизнь и смерть объединятся. Истинная разрушительница выберет путь, по которому поведет свою армию. И да защитят нас прародители.

— Вернется?

— Да. Итти думала, что это сила, о которой все уже давно забыли. Мы с Герой считали, что это не проклятие, а пророчество. А если это пророчество, наши действия не остановят его.

Девушка с тоской улыбнулась. Тети были правы. Василиса испила кровь отца и стала грозной силой.

Маришка искала сестру для того, чтобы поговорить, но о чем именно даже представить не могла. Казалось, что стоит найти Сэл, а уж слова придут сами.

Ральф настиг Мари, когда силы ее были на исходе. Вероятно, заговори он тогда о возвращении домой, получил бы отказ. Но